Александр Сенкевич: Люди старшего возраста верят, что с приходом ОПЗЖ все снова сложится как в СССР

Как и во многих крупных украинских городах, в Николаеве официальные результаты состоявшихся 25 октября местных выборов окончательно не объявлены. Но в целом итоги голосования уже понятны. Во второй тур с результатом в 39% выходит мэр города, кандидат от "Пропозиции" Александр Сенкевич и выдвиженец "Оппозиционной платформы "За життя" Владислав Чайка, набравший около 29% голосов, по данным параллельного подсчета "Пропозиции". Кандидат от "Слуги народа" Татьяна Домбровская осталась третьей с результатом чуть более 12% голосов.

Итоги выборов в горсовет уже объявили: первое место получила ОПЗЖ – 28,6%, далее идут "Пропозиция" (23,1%), "Слуга народа" (14,9%), "Европейская солидарность" (7%), Партия Шария (6,4%) и "Наш край" (5,1%). Таким образом, будущий николаевский горсовет снова будет очень разношерстным – и вполне вероятно, снова будет конфликтовать с мэром Сенкевичем в случае его переизбрания на новый срок. В разговоре с РБК-Украина это признал и сам градоначальник, хотя и надеется, что в этот раз работать с депутатами ему будет легче.

Сенкевич много раз подчеркивает, что кандидаты от "Пропозиции" на этих местных выборах принципиально не поднимали идеологические вопросы, вроде языка или геополитического вектора Украины, в отличие от своих конкурентов из "Евросолидарности" и ОПЗЖ. Но его мнение о таких чувствительных темах, как, к примеру, декоммунизация, все же удалось узнать.

– Подсчет голосов на выборах в Николаеве еще продолжается, но с мэрскими выборами ситуация уже понятна: будет второй тур, куда вышли вы и кандидат от ОПЗЖ Владислав Чайка. Это для вас ожидаемый результат, вы им довольны?

– Я ориентировался исключительно на нашу штабную социологию. Мы понимали, что во второй тур скорее всего выйдем мы с Чайкой. Мы думали, что по горсовету у нас будут третий результат, после ОПЗЖ и "Слуги народа", но в итоге оказались на втором месте. Самое лучшее, что нам удалось в этой кампании – мобилизовать свой электорат, при том, что явка была невысокой.

– А почему в Николаевской области оказалась такая низкая явка, второе место снизу после Донецкой?

– Мне кажется, николаевцы – люди, которые просто разочаровались. Николаевская область дала партии "Слуга народа" и Владимиру Зеленскому один из наибольших процентов в Украине на выборах прошлого года. И в связи с этим у николаевцев были какие-то ожидания. Мы видим, что за это короткое время их ожидания не оправдались. И, как результат, такая низкая явка.

Тут вопрос уже даже не в разочаровании в какой-то конкретной политсиле, а в тотальном разочаровании в системе выборов, в демократии как таковой.

У ОПЗЖ есть мобилизованный электорат старшего возраста, на котором они играют, на их воспоминаниях о Советском Союзе. И постоянное промывание мозгов по телевизору дает свои результаты, люди старшего возраста верят, что с приходом ОПЗЖ все снова сложится как в СССР.

– То есть это даже не пророссийский сантимент, а просоветский?

– Да. На самом деле, в их понимании, Советский Союз – это лучшее, что было в жизни Николаева. Во время СССР была построена вся инфраструктура, которая есть в городе. Работали заводы, люди были заняты, у них были перспективы, они могли планировать свою жизнь. Сегодня заводы закрыты, инфраструктуру мы не успеваем восстанавливать таким темпом, как она разрушается. Люди это видят, ощущают и вспоминают, как это было раньше, и на этих чувствах и играет ОПЗЖ.

– Чайка для вас выглядит удобным конкурентом во втором туре? С учетом того, что он за себя может собрать весь пророссийский электорат, с другой – мобилизовать против себя весь антироссийский?

– Я бы не впутывал вообще Россию в эту историю: пророссийский электорат, проукраинский и т.д. Это больше риторика политической партии ОПЗЖ на государственном уровне. На локальном уровне я все-таки не думаю, что Чайка способен мобилизовать больше, чем он уже мобилизовал в первом туре, он и так подтянул максимально возможное количество электората ОПЗЖ.

Полгода назад он был еще неизвестен. Вернее, известен, как владелец огромного количества будок, МАФов, как человек, который вместе со своим партнером захватил массу чердаков и подвалов в городе. И как сын своего отца – мэра Николаева Владимира Чайки, который 13 лет руководил Николаевом, с 2000 по 2014 года. Интересно, что некоторые люди старшего возраста, которые были настроены голосовать за него, с удивлением узнавали во время наших встреч, что это не Владимир Чайка идет на выборы, а его сын. Это и смешно, и грустно.

– Получается, эти люди, мягко говоря, не особо следят за политической жизнью города.

– Да. А наша задача – привлечь наших сторонников, чтобы они пришли на участки во втором туре. В моей предвыборной кампании не было вообще ни "проевропейской", ни "пророссийской" риторики. Это дела государственной важности, они определяются на государственном уровне. Мы же говорили о вещах, которые должны сделать город Николаев комфортнее, удобнее, успешнее: сфера ЖКХ, дороги, тротуары, транспорт, зоны отдыха, спорт, образование и т.д., такие вещи, которые мы делаем на местном уровне.

Мы старались вообще заниматься вопросами города, а не всеукраинской повестки дня.

– Нынешний глава фракции "Слуга народа", николаевец Давид Арахамия, поддерживал вас на выборах 2015 года. А сейчас вы с ним отношения поддерживаете?

– Нет. Он в одностороннем порядке их прекратил после того, как решил баллотироваться в депутаты от "Слуги народа". Он системно критиковал меня, говорил, что разочаровался во мне как в мэре города. Я ответил, что не нужно очаровываться, чтобы потом не разочароваться.

И нужно понимать, что одно дело работать с монобольшинством, а другое – с городским советом, в котором половина работает по принципу "чем тебе хуже, тем им лучше". Сейчас я думаю, что Давид, побыв депутатом, немного покрутился и понял, как происходят процессы.

Я думаю, нам все равно надо общаться, потому что это все-таки глава фракции и человек, которому Николаев должен быть близким, который должен был бы что-то оставить после своей пятилетней работы для города Николаева. Пока ничего, мы слышим анонсы каких-то проектов, в которых должен поучаствовать город, но не видим их реализации.

– Как вы сами сказали, Николаев на прошлых выборах дал очень высокий уровень поддержки Зеленскому и "Слуге народа". Сейчас он сократился до 14-15%, по предварительным данным. К кому перешел этот электорат?

– Николаев – очень необычный город, тут трудно что-то прогнозировать.

Нам необходимо сегодня максимально активизировать тех людей, которые подумали, что в первом туре уже все закончилось.

Мы не рассчитываем на электорат Чайки, но среди людей, которые голосуют за ОПЗЖ, есть и те, кто голосует за меня. То есть они понимают, что происходит в городе и что меняется, и поддерживают меня как городского голову. При этом поддерживают повестку ОПЗЖ на общегосударственном уровне.

Мы работаем не только с молодежью, но и с людьми старшего возраста, мы развиваем "Университет третьего возраста", работаем с этими людьми в наших территориальных центрах социальной помощи, пытаемся учить их компьютерной грамотности и т. д.

Я считаю, что город обязан брать на себя эту функцию, чтобы такие люди не чувствовали себя брошенными и никому не нужными. Потому что если молодежь будет такое видеть, у нее не будет мотивации оставаться в этой стране: ага, мы завтра будем на их месте, и государство будет с нами поступать точно так же. И они будут просто уезжать из Украины.

– Расскажите на примере Николаева: при создании различных союзов на уровне горсоветов какую-то роль играет позиция соответствующей партии по стратегическим вопросам а-ля язык или НАТО? Или тут на местах все зависит от конкретных персоналий, которые представляют партию, и именно этот фактор определяет конфигурацию сил?

– Это подход, который я пытаюсь культивировать в Николаеве всю свою каденцию. В местном самоуправлении нет такого понятия как создание коалиции. Предыдущий городской голова говорил, что канализационная труба не имеет партийной принадлежности.

На местном уровне не стоят вопросы геополитики, вхождения в Евросоюз и т.д. У нас проблемы с падающими коллекторами, со рвущимися теплосетями, разваливающимися садиками и школами, недофинансированными больницами и т.д. И решение этих вопросов должно объединять депутатский корпус, а не идеология или принятие каких-то обращений к Верховной раде по каким-то вопросам стратегического значения.

Очень часто местные журналисты говорили: вот, смотрите, Сенкевич опять проголосовал с "Оппозиционным блоком" бюджет! Подождите, бюджет должен голосоваться всеми партиями, потому что у каждой партии есть обязательства перед избирателем, и эти обязательства должны быть отражены в бюджете. Если они есть в бюджете, то все голосуют.

Вот, сегодня мы едем на открытие канализации в центре города, где ее не было вообще никогда, за 230 лет существования Николаева! Есть такие улицы, Слободские, с них началось формирование Николаева как города.

– То есть в 21 веке в областном центре большое количество людей пользуется выгребными ямами?!

– Да, у нас еще есть куча таких районов, в старом центре, возле центрального рынка. И это все нужно делать, и вопрос здесь касается не конкретно какого-то Сенкевича или какой-то партии, этот вопрос касается обычных жителей, которые в 21 веке не имеют базовых удобств.

Еще так часто бывает, что при распределении бюджетных средств депутаты руководствуются целесообразностью для будущей избирательной кампании. Если выбирать между частным сектором и многоэтажными домами, то выберут многоэтажки, потому что там больше людей могут потом прийти на выборы.

То есть, скажем, за полтора миллиона вы можете сделать дорогу в частном секторе, где 20-40 частных домов. И за эти же полтора миллиона можете сделать внутриквартальный проект, где четыре девятиэтажки, четыреста квартир, грубо говоря. И такая логика была всегда с момента распада Советского Союза.

В последние пять лет я попытался ее сломать и дать максимально денег в отдаленные районы, которым никогда не уделялось внимание. За последние пять лет в частном секторе было построено больше дорог, чем за предыдущие двадцать пять.

Конечно же, это благодаря децентрализации, благодаря тому, что местные бюджеты выросли. Но мы же могли на эти деньги навести какую-то красоту в центре...

– Например, построить стеклянный мост.

– Да. Но тогда бы люди на периферии остались опять без дорог и канализации. Конечно, это долгий путь, и конечно за пять лет мы не сделали всего, что нужно сделать в этом городе. Но мы заложили фундамент.

– Николаевский горсовет опять будет очень разношерстным, как и в прошлые пять лет, самая крупная фракция будет у ОПЗЖ, а не у "Пропозиции". Есть вариант, что вы в случае своей победы на выборах мэра опять проведете пять лет в перманентном конфликте с депутатами?

– Я думаю, что да, такая вероятность есть. Но у нас есть план, я уже все-таки не тот человек, который был в 2015 году, у меня уже есть опыт работы с предыдущим горсоветом, будем договариваться, в публичной плоскости.

Полагаю, что каденция будет непредсказуемая, но при этом все равно будет легче, чем предыдущая. Во-первых, не будет такого без двух человек монобольшинства, как было у "Оппоблока". И предатели тоже были, которые попали под флагами "Самопомощи" в горсовет и сразу же забыли про "Самопомощь" как таковую. Я надеюсь, что новый императивный мандат будет сдерживать депутатов от массовых переходов.

– В горсовете вашим главным оппонентом, очевидно, станет ОПЗЖ, и они будут себе хотеть кандидатуру секретаря горсовета?

– Да, но и "Слуга народа" тоже может на нее претендовать. Вопрос же не только в партийной принадлежности, а и в фамилиях. И если мы говорим о провалах каких-то проектов, они будут иметь конкретный политический окрас. Сегодня я считаю, что лучший инструмент городского головы в работе с горсоветом – публичность. У меня никогда не было "личняков" по отводу мне земли, ларьков и т.д. И я готов публично показывать все предложенные проекты в ближайшие пять лет.

– В комментариях на тему местных выборов одно из самых популярных слов – реванш. Только разные партии говорят о разных "реваншах", кто-то, в "Слуге народа", о реванше партии Петра Порошенко, но чаще – о реванше ОПЗЖ. Вы признаки какого-то реванша видите – если не брать только Николаев, в целом по стране?

– Если говорить о том, что партия ОПЗЖ является правонаследницей "Оппозиционного блока", который в свою очередь – правонаследник Партии регионов, то мы наоборот видим динамику вымывания этого электората.

Когда-то было 60 депутатов горсовета от ПР – из 90, потом 26 – из 54. То есть, сразу было две третьих, потом почти половина, сегодня – это уже 17 человек, то есть одна треть. Мы видим нисходящий тренд. То есть все-таки это не реванш, а потуги удержать свой электорат. Что касается БПП и "Евросолидарности" – у них есть ядерный электорат, который за них голосовал тогда и голосовал сейчас, количество депутатов в горсовете у них даже уменьшится.

Количество будущих депутатов от "Пропозиции" говорит о том, что появилось больше людей, которые доверяют городскому голове. В прошлый раз, когда я шел с "Самопомощью", у нас было 10 мандатов, сейчас будет больше, это значит, что у людей есть надежда, что мы продолжим начатые нами проекты. И если у нас получится выполнить обещания, то поддержка на следующих выборах только вырастет. Это и есть идеология партии "Пропозиция" – власть в стране надо строить снизу. Не из партии в Верховной раде – в местные советы, а наоборот.

– В интервью РБК-Украина ваш коллега по партии, мэр Днепра Борис Филатов, прямо говорил, что после местных выборов речь пойдет уже о парламентских. История с местными выборами приближается к окончанию, значит теперь вы уже можете говорить о парламентских перспективах?

– Я думаю, это дальняя перспектива, но о ней стоит говорить, не будем стесняться. Просто нужно обсудить понятие "власть". Для кого-то это цель, для многих, для большинства. И для меня, и для Бориса Филатова, и для многих тех, кто объединился в "Пропозицию", это не цель, а всего лишь инструмент. И чтобы изменять некоторые вещи на государственном уровне, которые влияют на местное самоуправление, нам нужен такой инструмент, как представительство в Верховной раде.

Мы видим, что многие депутаты ВР не понимают элементарных основ госуправления и местного самоуправления, они должны были пройти путь снизу и понять, как работает система, с мелких шестеренок. В этом смысле конечно же нам нужны депутаты ВР, но лишь как инструмент.

– Лично вы не пойдете в Раду?

– Нет, меня это не интересует, я это говорил на протяжении пяти лет и повторяю сейчас. Я знаю людей, у которых есть такое желание, я буду их поддерживать, но себя я вижу городским главой города Николаева.

– От собеседников в "Слуге народа" доводилось слышать такое объяснение итогов местных выборов: любой, кто шел против действующих мэров, в том числе кандидаты от СН, боролись не столько с персоналиями, как с успешными результатами децентрализации. Вы согласны с таким утверждением?

– Я всегда говорил, что реформа децентрализации – самая успешная реформа в Украине за все годы независимости. Она не доведена до конца, но то, что мы уже имеем, это правильный путь, и ее надо продолжать.

– А чего вам не хватает как местной власти: полномочий, какого-то законодательного регулирования?

– Нам не хватает полномочий контроля, не хватает муниципальной полиции. Должность судьи тоже должна быть выборной. В селах должны быть не участковые, а шерифы и т.д. То есть мы хотим, чтобы все строилось на принципах субсидиарности: есть ответственность, есть финансы, есть работа. Мы готовы за все отвечать, мы готовы отвечать за тарифы – самую больную тему.

Сегодня на государственном уровне НКРЕКП принимает тарифы на тепло в городе Николаеве, и мы слышим по телевизору, что тарифы на тепло в Николаеве высокие, потому что мэр не хочет их снижать. Во-первых, у мэра нет полномочий, во-вторых, они не высокие, у нас они четвертые снизу по Украине.

Но политически это звучит так по телевизору, люди этому верят, особенно если это говорит президент. Это неправильно. Мы готовы брать ответственность. Должен быть обычный тарифный калькулятор, в интернете, в телефоне, чтобы человек понимал, почему он платит за воду именно столько.

– В контексте децентрализации некоторые ваши коллеги-мэры поднимают и другой аспект: они требуют перенести на местный уровень вопросы наименований и переименований, памятников и т.д. И на этом на местах часто пытаются политически играть, особенно перед выборами. По вашему мнению, должна быть единая государственная политика в этой сфере или это действительно надо передать на места?

– Наша страна очень неоднородная. И вопросы переименования улиц всегда очень сложные. На востоке одни герои, которыми ломали мозги 70 лет, на западе больше героизируют других людей, которые также боролись за независимость Украины.

С этим не нужно играть. Есть государственная политика, национальная политика, политика национального единства. Нужно в сферу образования внедрять такие нитки, которые будут сшивать Украину, а не давать возможность бытовым сепаратистам заниматься этим на местах. Закон о декоммунизации действительно иногда был воспринят чересчур прямолинейно.

– Что вы имеете в виду?

– Например, участник Второй мировой войны, Владимир Васляев, который работал первым секретарем николаевского горкома партии, фактически мэром города, сделал очень много для Николаева. Более того, его заслуги отмечены тем, что его похоронили не просто в секторе, где хоронят почетных горожан, а рядом с могилой неизвестного солдата.

Он даже спас от тюрьмы известного народного художника Украины, диссидента Андрея Антонюка, потому что он уважал творчество, для него культура была важнее, чем какая-то политическая целесообразность. После его смерти улицу Театральную переименовали в улицу Васляева. Но во время декоммунизации она опять была переименована в Театральную, в связи с тем, что он был первым секретарем компартии.

Я думаю, такие исключения должны быть также описаны в законе. Для этого есть Институт национальной памяти, и он должен заниматься этими вопросами. Не должно быть перекоса ни в одну сторону.

– Если Украина будет развиваться примерно в нынешнем ритме и не будет каких-то новых масштабных потрясений, со временем, если мыслить в масштабе десятилетий, страна станет более однородной в оценках своего прошлого и подобных вопросах? Или же определенные региональные различия все равно будут сохраняться?

– Вот если взять Николаев – ему 230 лет. По европейским меркам это очень молодой город. Когда его только начинали строить, в Париже уже бурлила Французская революция. У нас молодое государство и нужно работать над объединением, это должно быть основной государственной идеологией. И имея монобольшинство этим должна была заниматься Верховная рада.

Согласно исследованиям IRI (Международный республиканский институт, – ред.), люди с юго-востока страны меньше всего путешествуют, и не за границу даже – они вообще не знают, что такое "за границей", они не знают, почему площадь должна иметь вид площади, а не сада. И когда им говорят, что во Львове "бабайки", то они, ни разу там не побывав, в этот верят, верят в то, что там бьют морду за русский язык. И такие люди в Николаеве действительно есть. Люди просто ездят по маршруту дом-работа-магазин, максимум на море куда-то в Мариуполь. И поехать куда-то далеко – уже дорого, страшно и т.д.

– Насколько я понимаю, то во времена до Революции достоинства местные элиты как раз и культивировали такой подход.

– Да, потому что в местном болоте легче ковыряться, зачем нам люди из чужого болота.

– Тем не менее, когда в 2014 году в Николаеве были какие-то пророссийские брожения, их сразу же задавили, и город очень четко заявил себя проукраинским, без всяких вариантов. Потом в 2015 году представитель сине-белого лагеря проиграл выборы вам – представителю партии "Самопомощь". То есть, при всем при том, проукраинское ядро, может, и не такое большое, но активное?

– Они как спящий вулкан. Если их не трогать, они будут спать. Если им навязывать какую-то смуту, то николаевцы встанут и снесут того, кто это будет продвигать. И надо не забывать, что Николаев является одним из самых милитаризированных городов. У нас большое количество военных частей. У нас много людей, которые готовы защищать свою родину, для которых это по сути работа. Они живут в Николаеве и готовы выходить на его защиту.

– В "Пропозиции" перед выборами много говорили о давлении на местное самоуправление, в николаевской мэрии в августе тоже были обыски. Что с этими делами сейчас и как вы думаете, после выборов прессинг прекратится?

– Я думаю, что прессинг будет продолжаться. Всегда была такая история, когда государственная власть пыталась влиять на местное самоуправление, а лучше всего это делать, имея "папочку".

– Местные группы влияния в Николаеве довольно неохотно пускали в город чужой бизнес, это правда?

– Есть такая проблема. Это элемент такой местечковости. Николаев сможет прийти к успеху, когда привлечет сюда свежую кровь. Всячески пытаются блокировать на уровне депутатского корпуса, не продлевают аренду земли и так далее. У нас в Николаеве нет нормального, большого торгово-развлекательного центра!

Мы начали менять центр, а многие люди сказали: у нас что, нет других проблем? Соборную площадь начали ремонтировать – тоже говорят, зачем это?.. У нас есть проект реконструкции центральной улицы, Соборной – аналогичные жалобы.

– Согласно исследованию группы "Рейтинг" совместно с IRI, по уровню оценки гражданами своих свобод и возможностей Николаев занимает одно из последних мест. Такая картина явно сложилась за все время независимости, но вы, как руководитель города, который имеет большие шансы на вторую каденцию, знаете, как это поменять?

– Есть действительно глубинные проблемы. Многие считают, что их свободы и права ущемляются, но часто дело просто в неумении ими пользоваться. Или в незнании. Многие люди также не понимают, кто за что отвечает: чем отличается государственная власть от местной, за что отвечает мэрия, за что районные администрации и так далее.

Надо заниматься образованием в школах, ввести дополнительные три предмета: гражданское образование, чтобы с детства люди знали, за что отвечает президент, за что отвечает мэр, за что отвечает горсовет, с детства и до университета. Это то, что необходимо в жизни.

Далее – история родного края, чтобы люди приростали корнями, чтобы не воспринимали город как базу переброски от родителей в другую страну. И третье – уроки этики, наверное, вы видите, мы привыкаем к тому, что материться – это нормально и т.д. То есть просто бытовая этика, вопросы уважения, сосуществования в общественном пространстве и так далее.

– Вы недавно отправили письмо в Кабмин с призывом разрешить работу отдельных категорий заведений, несмотря на "красную" зону. Вам ответ пришел? И в целом, вы уже поняли за эти несколько месяцев эпидемии, как найти баланс между нормальной работой экономики и жизнью города с одной стороны и общественным здоровьем с другой?

– Ответа от Кабмина нет. Нужно действительно поставить какие-то рамки на государственном уровне, но все же дать возможность на местном уровне решать эти вопросы. И брать ответственность. Согласно статистике, локальный карантин, который мы применяли для садиков и школ, закрытие отдельных групп в случае болезни одного ребенка, учителя или воспитателя, более эффективный, чем если все закрывать полностью.

Сегодня у нас только семь групп в детских садах закрыты на локальный карантин, а всего мы имеем чуть меньше семисот групп в Николаеве. И вопрос: из-за одного процента мы должны закрывать все садики? Я думаю, что мы лучше будем это регулировать на местном уровне.

– А что касается бизнеса, в первую очередь, кафе-ресторанов, какой ваш подход: надо закрывать, не надо, надо как-то ограничивать, по количеству посетителей, времени работы и т.д.?

– Я думаю, что на местном уровне нужно дать, например, возможность штрафовать за нарушение масочного режима.

– Это не станет неиссякаемым источником мелкой бытовой коррупции, как было с гаишниками на дорогах: пятьдесят гривен и закрыли глаза, что ты не в маске?

– Хорошо, один раз человек заплатит пятьдесят гривен, другой раз, а потом подумает, что маску за три с половиной гривны носить все же дешевле. С маской дело такое же, как с нарушением скорости: дело не только в твоей безопасности, а в безопасности других. И поскольку ты живешь в социуме, то должен придерживаться правил этого социума. Неношение маски в маршрутке – это преступление? Да. Замкнутое пространство, люди дышат друг на друга– идеальная среда для заражения. Полиция должна зайти в маршрутку, оштрафовать всех за угрозу общественному здоровью, и все.

Что касается кафе-ресторанов – они могут работать, но при условии соблюдения количества людей на квадратный метр. Это такой эффект новобранца: первый день ты ползаешь по-пластунски по окопу, потом проходит 45 дней, и ты ходишь уже без каски и без бронежилета, и тебе прилетает. Точно так и здесь: только начинаешь расслабляться и болезнь прилетает именно в этот момент.

Хотя есть "ковидные пакеты" от Национальной службы здоровья, с определенным количеством препаратов, но их все равно не хватает, чтобы полноценно лечиться, нужны иммуномодуляторы, нужно то, что восстанавливает организм после антибиотиков, за это надо платить деньги. Если тебе жалко потратить три с половиной гривны за маску и три секунды, чтобы ее надеть, то завтра будешь платить десятки тысяч за лечение. Чисто экономический расчет.

– От одного из ваших коллег по местному самоуправлению доводилось слышать, что пока непонятно, какие ограничения работают, а какие нет: закрытие детсадов помогает бороться с болезнью или нет, то же самое со школами, с ограничением по количеству людей на квадратный метр и так далее. Вслепую нажимаются какие-то кнопки, угадали – и заболеваемость идет вниз. А кто-то не угадал, тогда кривая в городе идет вверх.

– Мы понимаем, что нужно развивать медицинскую сферу и нужен умеренный карантин, чтобы в одном месте находилось минимальное количество людей.

Я был, наверное, первым городским головой, который отменил празднование дня города. У нас в прошлом году собралось от 50 до 60 тысяч человек. В этом году планировали собрать около восьмидесяти тысяч, или даже ста, должны были приехать Монатик, "Бумбокс" и так далее, мы проплатили концерт.

Но по факту все было перенесено на неопределенный термин. А политический профит от проведения дня города был бы очень большой – это должно было быть 12 сентября, избирательная кампания полным ходом. Но мы пошли на то, чтобы отменить все мероприятия по дню города. Вот это реальная мера.

Весной был локдаун, многие люди сильно пострадали, в ресторанной сфере и сфере обслуживания. Где они брали деньги? В ломбардах, брали микрокредиты. Сегодня все это нужно отдавать.

А теперь им опять говорят: все, мы вас снова закрываем. Что делать людям? Многих это толкнет на преступный путь. И мы будем бороться не только с медицинскими проблемами, но и с проблемами преступности. Эта "доминошка" может скоро упасть.