Директор Военно-медицинского департамента Министерства обороны Украины, полковник медицинской службы Виталий Андронатий в интервью для РБК-Украина рассказал об обеспечении Вооруженных сил в зоне АТО, об истерии с CELOX, о финансовых ожиданиях Минобороны в 2015 году и перспективах украинской армии.
Директор Военно-медицинского департамента Министерства обороны Украины, полковник медицинской службы Виталий Андронатий в интервью для РБК-Украина рассказал об обеспечении Вооруженных сил в зоне АТО, об истерии с CELOX, о финансовых ожиданиях Минобороны в 2015 году и перспективах украинской армии.
РБК-Украина: Виталий Борисович, как долго мы еще готовы воевать?
Виталий Андронатий: У любой страны возможности ограничены. Чем дольше будет идти война, тем беднее будет становиться страна. По опыту других стран мы знаем, что война заканчивается тогда, когда страна не способна воевать, защищать себя. Прогнозировать сложно, сколько эта война протянется, но я думаю, что руководством страны будут приниматься все необходимые меры для того, чтобы война закончилась как можно скорее, но чтобы независимость Украины не пострадала от этого.
РБК-Украина: Готово ли Министерство обороны к тому, что война будет продолжаться и в 2015 году?
Виталий Андронатий: Готово. Истории всех войн говорят, что не армия выигрывает войны, а народ выигрывает войны. Это общая цель, общая задача. Армия, конечно, работает, как профессионалы, но вся страна должна работать на армию, чтобы обуть, одеть, дать оружие современное. Я думаю, что все министерства и ведомства работают во всех направлениях с разными фондами для того, чтобы как-то улучшить обеспечение армии. Но многое еще зависит от мобилизационного ресурса и боевого духа.
РБК-Украина: Каков дефицит бюджета по медицинской части в этом году?
Виталий Андронатий: Около 200 млн грн - это самый минимальный бюджет, который мы могли бы себе представить. Дело в том, что последние четыре года Министерству обороны вообще не выделялись деньги на закупку медицинского оборудования. Из-за того, что мы имеем такое большое количество раненых, возросла необходимость спасения их жизней, и правительством было выделено из Резервного фонда 34,6 млн грн на закупку медицинского оборудования. В первую очередь, эти деньги мы спланировали на закупку реанимационного и операционного оборудования. Война - это не больные, а раненые, идет сплошная хирургия.
Мы никогда не сталкивались с таким большим количеством людей, которые находятся в коме, которых долго приходится держать на искусственной вентиляции легких. К сожалению, оборудование в наших госпиталях не того класса, который позволяет так долго держать пациента без осложнений. Мы были вынуждены закупать оборудование экспертного класса для таких больных и обновить парк дыхательной аппаратуры с советских времен.
РБК-Украина: Сколько с начала АТО раненых?
Виталий Андронатий: С начала АТО, если взять раненых боевым оружием, у нас почти 3 тыс. человек.
РБК-Украина: Вы говорите, что много людей находится в длительной коме. Много - это сколько?
Виталий Андронатий: 10,4% от этого количества раненых находились в тяжелом состоянии, 42,3% - средняя степень тяжести, 47,3% - легкая степень тяжести. Но это цифры только по Вооруженным силам, а в наших госпиталях на лечении находились бойцы из других ведомств и подразделений.
РБК-Украина: Давайте предположим, что Министерству обороны было бы заранее известно о том, что будет война. Можно было бы избежать такого количества раненых, убитых?
Виталий Андронатий: Количество раненых и убитых зависит не от медицины, а от боевой обстановки. В первую очередь, от навыков командира в ведении тактики. Или умения солдата защищаться.
И третье - защита солдата. До начала АТО по нормам снабжения у нас не полагались солдатам бронежилеты. Как только начались боевые действия, мы по ходу стали обеспечивать солдат средствами защиты.
Годами велась такая политика: войны не будет. Поэтому и подготовка к ней велась не так настойчиво, учитывая хроническое недофинансирование.
По медицине - она всегда была настороже. Потому что медики готовятся к войне и в мирное время. У нас есть сеть госпиталей, и сыграло большую роль то, что мы не дали эту сеть разрушить. Были разговоры о том, что раненые во время войны будут лечиться в гражданских больницах, что нам столько госпиталей не надо, а достаточно оставить два госпиталя: один в Киеве, а второй - в Севастополе. Приходилось с пеной у рта доказывать, что это все неправильно, что так не должно быть, что госпитали должны быть. В мирное время их надо загружать ветеранами, чтобы они лечились бесплатно, а в военное время они должны быть предназначены для раненых.
Ситуация с АТО показала, что эта тактика оказалась верной. Фактически за весь период АТО у нас не было перегрузки госпиталей. Больше всего у нас нагрузка шла на Днепропетровский и Харьковский, но мы быстро эвакуировали раненых в глубь страны, в остальные центры. Наша тактика предполагала, что раненый должен попадать на более высокий уровень оказания медицинской помощи. Самые тяжелые попадали в Киевский госпиталь, с травмами спины или головы - попадали во Львов (потому что там сильная нейрохирургия), с глазами - попадали в Одесский (сильная офтальмология). Легкие попадали в гарнизонные госпитали по месту жительства, чтобы родственники могли приходить.
Но больше всего повезло в том, что нам удалось сохранить запасы со времен СССР. Видимо, его не успели продать. Запасов перевязочных пакетов и кровоостанавливающих жгутов хватило, чтобы на первых порах обеспечить личный состав. У нас не было только обезболивающего средства в шприц-тюбике. Но нам удалось в течение месяца быстро их закупить. Мы выгребли все остатки, которые выпускались на Горловском заводе - это буторфанола тартрат (сразу порядка 30 тыс., а потом довели это количество до 78 тыс.), потом, когда этот завод был блокирован и ликвидирован, мы перешли на налбуфин, который выпускается в Борисполе. По тем нормам, которые у нас существовали, каждый солдат получил два индивидуальных перевязочных пакета, кровоостанавливающий жгут и обезболивающее средство.
РБК-Украина: В СМИ много писалось, говорилось, что жгуты, которыми обеспечены ВСУ рвутся, вместо перевязочных пакетов в аптечках были марлевые повязки и прочее. В Минобороны об этом знали? Были ли подтверждены эти факты? Был ли кто-то наказан?
Виталий Андронатий: Мы знаем об этом. То, о чем говорилось, не совсем относилось к Министерству обороны. Оно больше относилось к добровольческим батальонам. У нас были свои запасы, и жгут производства СССР не рвался. Качество индивидуальных перевязочных пакетов намного выше, чем современных бинтов. Там настоящий хлопок и, что характерно, несмотря на то, что он пролежал в запасах более 30 лет, он абсолютно не потерял стерильность. Мы проводили несколько контрольных анализов - он остался абсолютно стерильным.
Да, те жгуты, которые производятся ООО "Киевгума", и есть у добровольческих батальонов - они рвались. Но, я думаю, что это была бракованная партия. Потому что сейчас, когда наши запасы заканчиваются, мы стали перед дилеммой: покупать американские турникеты, которые стоят бешеные деньги или останавливаться на украинских резиновых жгутах, которые стоят 15 грн. Я пробовал этот жгут - он растягивается, но не рвется.
Я не отрицаю, что медицинское обеспечение добровольческих батальонов полностью легло на плечи волонтеров. В Министерстве обороны, в целом, система медицинского обеспечения сработала.
РБК-Украина: Правильно ли я понимаю, что Минобороны не наказывало ответственных за тыловое обеспечение по той причине, что не было за что наказывать?
Виталий Андронатий: Нет. Наказывали. Многих директоров департаментов снял министр за плохое обеспечение и за несвоевременные закупки. У нас поменялись два директора департамента закупок и некоторые начальники служб.
РБК-Украина: Вы можете уверить, что на сегодняшний день каждый солдат ВСУ обеспечен всем необходимым для оказания первой медицинской помощи?
Виталий Андронатий: Да. Он обеспечен двумя индивидуальными перевязочными пакетами, жгутом кровоостанавливающим, обезболивающим средством для снятия травматического шока.
Сейчас идет эпопея с аптечками. Страны НАТО применяют индивидуальные аптечки, в которые входят: индивидуальный перевязочный пакет, кровоостанавливающие средства (турникет, аналог нашего жгута). В их аптечку обезболивающее почему-то не входит. У нас, к сожалению, таких аптечек не было, а Украина их не производила.
Когда началось АТО, мы обратились за помощью к нашим западным партнерам в страны НАТО, обратились во Всемирную организацию здравоохранения, чтобы помогли такими аптечками. Мы заказали около 300 тыс. Нам удалось в мае провести в Киеве заседание Комитета начальников медицинских служб стран НАТО и стран-партнеров, приехали представители порядка 80 стран. Некоторые страны откликнулись, в том числе, США, которые поставили определенное количество оборудования и аптечек. Пока что получили 4 тыс. аптечек, на подходе еще 3,5 тыс. и мы получили порядка 3,5 тыс. медицинских сумок. Мы надеемся, что эта машина гуманитарной помощи раскачается и нам эти аптечки дадут.
Почему в СМИ шум из-за этих аптечек? Главный камень преткновения - это кровоостанавливающее средство, так называемый CELOX. У нас в Украине это средство не выпускается. Стоимость одного пакета около 500 грн. Чтобы обеспечить CELOX двухсоттысячное войско необходимо 100 млн грн. Все скандалы разгораются вокруг этого CELOX. Я не против его, но!
Когда мы изучали этот вопрос с нашими главными специалистами и с представителями Академии медицинских наук, они нам доказывали, что для оказания помощи CELOX не нужен. Во-первых, от него много осложнений - идет химическая реакция, он повреждает ткани. Во-вторых, он не оказывает помощи при серьезных повреждениях организма. Этот препарат заложен в медицинские сумки. Итальянская армия CELOX не имеет, испанская армия CELOX не имеет, да и НАТОвцы уже от этого начинают отказываться. Они перешли на стандарты эвакуации: "платиновых" десять минут, "золотой" час. Они считают, что этого достаточно для того, чтобы отказаться от CELOX.
Мы изучили данные бюро медицинской экспертизы, которое занималось погибшими, чтобы проанализировать причины, которые привели к смерти наших бойцов. Потому что возгласы о том, что 9 из 10 умирают от кровотечения, не соответствуют действительности.
Оказывается, какая статистика:
15,2% - в результате ранения головы с разрушением головного мозга и переломов костей черепа;
2,2% - в результате ранения шеи с повреждением магистральных кровеносных сосудов, шейных позвонков и спинного мозга;
24,3% - в результате ранения туловища, груди, живота, таза с повреждениями и разрушениями внутренних органов.
Когда внутренние органы разорваны, какой CELOX тут поможет? Тут может спасти только скорейшая эвакуация. Попасть на операционный стол, разрезать живот и успеть остановить внутреннее кровотечение.
5,1% - в результате ранения конечностей, в том числе их разрушение и отсоединение с повреждениями магистральных сосудов и острой массивной кровопотери.
У нас на конечности накладывается жгут. Но и тут CELOX не поможет, если сосуд поврежден. Тут только жгутом.
10,3% - в результате разрушения всего тела от одновременного воздействия тупых предметов и фактора взрыва при падении воздушных транспортных средств;
5,8% - в результате воздействия фактора взрыва, который привел к разрушению тела.
Все говорят: давайте покупайте CELOX. Нам с трудом хватает денег, чтобы вытаскивать тяжелых раненых. Мы обеспечили госпитали лекарствами почти на 100%. Как мы можем потратить деньги, которых не хватает, на CELOX, который практически не нужен? Я считаю, что это лоббизм определенных компаний. Да, у них есть выходы на СМИ, они начинают это дело лоббировать, муссировать эту тему.
Я не против того, чтобы у украинской армии была своя аптечка, но это государственная задача, надо наладить ее производство и тогда официальным путем пытаться обеспечить армию этими аптечками. Увы, производства, нет.
РБК-Украина: Сколько медработников оказывают помощь на поле боя, один медицинский работник на 100 бойцов или больше/меньше?
Виталий Андронатий: Вся тяжесть медицинского обеспечения лежит на штатной медицинской службе воинских подразделений. В каждой роте есть санитарный инструктор. На батальон у нас есть медицинский пункт батальона и еще выделяются люди из медицинской роты бригады. Учитывая, что у нас медицинская служба войскового звена молодая и неопытная и не имеет достаточных практических навыков в хирургии, реанимации, мы усилили все батальоны мобильными врачебно-сестринскими бригадами из госпиталей. Мы им дали автоперевязочные, санитарный автомобиль.
Это сыграло большую роль. Проведя анализ уровня смертности на этапах медицинской эвакуации, у нас показатель оказался почти на уровне последней кампании США в Афганистане - 0,8%. Это показатель того, сколько мы не вытянули раненых, начиная с поля боя.
РБК-Украина: То есть, это количество умерших из раненых?
Виталий Андронатий: Да. Вот смотрите данные:
СССР в Афганистане - 4,6%;
первая Чеченская война - 1,5%;
вторая Чеченская война - 0,8%;
война в Ираке- 2,5%;
США в Афганистане - 0,7%;
у нас - 0,8%.
Я считаю, что это показатель работы медицинской службы Вооруженных сил.
Самая серьезная проблема медицинской службы - это средство эвакуации. У нас и в мирное время порядка 50% санитарных автомобилей не хватало. Сейчас мы сделали перераспределение сил и средств, но все равно средств эвакуации не хватает. В первую очередь, нам нужны бронированные средства эвакуации, чтобы в самые короткие сроки вытаскивать раненого бойца. Даже во время ведения боя, чтобы эта машина забирала раненого и увозила его.
РБК-Украина: Когда вы планируете закупать транспорт и оборудовать его?
Виталий Андронатий: Мы включили в государственно-оборонный заказ закупку наших БТРов, которые выпускает завод им. Малышева, на базе БТР-4. Мы заканчиваем тактико-техническое задание под медицинскую фаршировку, потому что мы были не готовы, не знали, что должно быть в ней. Уже знаем: будем оснащать по принципу скорой помощи. Сейчас БТР завершает государственные испытания. Как только закончит - мы возьмем на вооружение, и, как только правительство даст деньги, то мы закупим их.
Я посетил недавно НАТОвский завод, который выпускает БТРы. Самый последний БТР - Piranha 5. Я видел медицинский БТР на его базе, который вернулся из Афганистана. Он был оборудован, как современный реанимобиль. Там было наркозно-дыхательное оборудование, дефибриллятор, монитор и все остальное оборудование для проведения реанимационных мероприятий, пока происходит эвакуация раненого. Такой БТР стоит 2 млн евро. Стоимость нашего еще точно неизвестна, но я думаю, что это будет порядка 3-4 млн грн.
Что касается воздушного транспорта, то эвакуация раненых в 90% случаев производилась боевыми вертолетами. Но из-за того, что вертолет боевой, эвакуация не страдала. Все действия были направлены в первую очередь на эвакуацию, даже в ущерб ведению боевых действий. Сейчас начальником Генерального штаба принято решение создать в каждой бригаде армейской авиации по звену санитарных вертолетов на базе Ми-8МТ.
Палочкой-выручалочкой был наш медицинский самолет «Вита», фактически всю операцию не садился на землю, только вывозил раненых из Харькова, Днепропетровска, вглубь страны. Принято решение, что одного самолета маловато, будем делать еще один медицинский самолет.
РБК-Украина: Как обстоят дела в зоне АТО с полевыми госпиталями?
Виталий Андронатий: Мы развернули два мобильных госпиталя. Один - в северном эвакуационном направлении, второй - в южном. Они первыми принимали раненых. В них проходила сортировка, а потом уже раненых распределяли и отправляли по госпиталям.
РБК-Украина: Двух достаточно?
Виталий Андронатий: Пока достаточно. Стратегию ВСУ определяет Главнокомандующий - это начальник Генерального штаба. У нас в резерве есть еще два мобильных госпиталя, если будет необходимо.
РБК-Украина: Учитывая ситуацию в стране, Минобороны проводит закупки без тендеров, а по процедуре переговоров. Все проходит быстро, незаметно и с высоким риском для коррупции. Безусловно, ни у журналистов, ни у народных депутатов не хватает времени до конца проверить честность и прозрачность таких закупок. Назовите критерии, которыми Вы лично руководствуетесь в закупках оборудования и медикаментов, которые бы исключили коррупцию.
Виталий Андронатий: Во-первых, медико-технические характеристики (задание) определяю не я, а главные специалисты. Все заявки идут от них: главный хирург, главный терапевт, главный анестезиолог - они лучше знают какое оборудование ломается и какое нужно. Вот сейчас много осколочных ранений, а у нас С-арки (рентгеновский аппарат для операционных, - ред.) есть только в некоторых госпиталях. В Харьковском С-арки не оказалось и мы брали ее в аренду, чтобы вытаскивать осколки.
Второе - наши главные специалисты поставили нам требование, чтобы оборудование не было китайским или российским, поскольку оно низкого качества. У нас много подобного оборудования, которое было годами ранее закуплено, лежит и требует ремонта. Но человек, который с оружием в руках защищает целостность и независимость своей родины, достоин, и государство должно ему это гарантировать, самый высокий уровень оказания медицинской помощи.
Третий критерий - это качественное сервисное обслуживание.
Тех, денег, что нам выделили, минимально хватило на реанимационное и операционное оборудование.
РБК-Украина: Давайте тогда на примере последней закупки. Какое оборудование закупило Минобороны?
Виталий Андронатий: Это рентгеновские аппараты производства APELEM (Франция), дефибрилляторы Phisio-Control Inc (США), аппараты искусственной вентиляции легких от мировых лидеров Hamilton Medical (Швейцария), Maquet (Швеция), эндоскопическое оборудование (бронхоскопы) торговой марки Pentax (Япония), системы для оказания экстренной медицинской помощи компании Weinmann (Германия), которыми оснащены армии Швейцарии, Германии и НАТО. Также мы закупили другое крайне необходимое оборудование для реанимации, такое как: аспираторы, шприцевые насосы от ведущих европейских производителей. Для операционных мы закупили столы Schaerer Medical AG (Швейцария), Bicakcilar (Турция), наркозные аппараты Medes Benelux N.V. (Бельгия), электрохирургические аппараты американских производителей Covidien Llc и ConMed Corporation. Там, где можно было закупить оборудование у украинских производителей, т.е., соотношение цена и качества нас устраивало, мы покупали у отечественного производителя. В частности, мы закупили реанимационно-хирургические мониторы и электрокардиографы у ведущего украинского производителя компании "Ютас".
РБК-Украина: Планируются ли в этом году еще закупки?
Виталий Андронатий: Больше денег в этом году не предполагается. Мы сейчас заканчиваем закупку лекарственных препаратов и до конца года мы обеспечим все воинские части всем необходимым, чтобы мы могли спокойно дожить хотя бы до июня 2015 года.
РБК-Украина: Ссколько денег было потрачено в связи с АТО на медицинскую часть Минобороны?
Виталий Андронатий: Уже потрачено порядка 125 млн грн на медикаменты, 34,6 млн грн - на оборудование. И при этом мы имеем дефицит в 200 млн грн.
РБК-Украина: Сколько нужно вашему департаменту на 2015 год?
Виталий Андронатий: Приблизительно 344 млн грн. Это будет потрачено на медикаменты - в пределах 150 млн грн, и оборудование.
РБК-Украина: Не всем нравится НАТО, но всем нравится уровень обеспеченности их войск. Когда можно будет сказать, что наша армия, хотя бы по медицинской линии, обеспечена не хуже НАТОвской?
Виталий Андронатий: Еще бы год назад я бы сказал, что, наверное, при моей жизни такого не будет. Сейчас я думаю, что это возможно - государство повернулось лицом к армии и есть мощная поддержка у народа. Когда я разговаривал с немцами, я задал простой вопрос: хоть когда-нибудь проблемы у вас бывают с обеспечением? Те думают: "Да нет, не знаем такого". Ну, вдруг чего-то вот вам надо, а вам не хватило? Говорит: "Ну, может, так теоретически и бывает, но мы тогда отказываемся от дорогостоящего аппарата - пусть этот двухлетний еще поработает, а на это купим, например, лабораторную диагностику. Мы сами удивляемся - откуда государство это берет. Мы заявку даем, что нам это нужно и нам тут же это поставляют".
На этом заводе НАТОвском я тоже был удивлен. Приехала техника из Афганистана после боя. Санитарный БТР. Все нормально - нам за счастье такой получить с таким оборудованием. Я спрашиваю: "А что вы с ним будете делать?". Они отвечают: "Мы его будем модернизировать. Неудобный шкафчик, где медикаменты, и мы им сделали новый, как они просили". Меня больше всего удивило то, что им всего лишь сказали, что шкафчик неудобный и надо сделать вот так. И все.
Голова у них не болит - где деньги? Система уже отправила на завод, дала деньги, шкафчик поменяли, вернули аппарат другой. Не занимаются войска вот этими делами. У нас до такой системы далеко, но реальные шансы уже появляются.
Беседовал Илья Садовой