Кабинет министров утвердил кандидатуру Вадима Мельника на должность председателя Государственной фискальной службы Украины в декабре прошлого года.
К тому времени Мельник работал заместителем начальника Главного следственного управления финрасследований ГФС, а позже – возглавлял это управление.
Государственная фискальная служба была создана в 2014 году после реорганизации Министерства доходов и сборов, в котором Мельник в свое время так же успел поработать. В этом году службу ждет ликвидация в связи с созданием нового органа – Бюро экономической безопасности.
В первом интервью на должности Вадим Мельник рассказал РБК-Украина о том, как оказался в кресле руководителя ГФС, какие сейчас задачи в приоритете у фискальной службы, какие преимущества и недостатки имеет Бюро экономической безопасности и что будет с кадровым персоналом ГФС после ликвидации.
– Правительство назначило вас вне конкурса в конце 2020 года. Почему решили назначить вас?
– Более 16 лет своей жизни я посвятил работе в сфере обеспечения экономической безопасности государства. Имею немалый опыт и собственные наработки. В свое время защитил кандидатскую диссертацию, сейчас работаю над докторской в этой области. Несколько лет назад я в составе рабочей группы принимал участие в разработке концепции создания нового органа в сфере борьбы с экономической преступностью.
– Над какой именно концепции работы нового органа по борьбе с экономической преступностью вы работали? Ведь с того времени изменилось очень много концепций.
– Концепций, действительно, было много, но основа у всех фактически одна и та же – модель, которая организовала бы работу правоохранительной деятельности, прежде всего на базе аналитической работы. Собственно, именно эта концепция и положена в основу законопроекта, который одобрил парламент.
Основные новеллы и положения, которые планируется ввести в рамках создания Бюро экономической безопасности (БЭБ), и были изложены в наших предложениях, в этот законопроект вошли.
– В сообщении Кабмина отмечалось, что с вами заключен контракт на период карантина и правительство может вас отстранить досрочно, если действие адаптивного карантина будет приостановлено. Это действительно так?
– Да, когда будет прекращен карантин, а соответствующим законопроектом определены пути прекращения процедуры отборов вместо конкурсов, то на должность председателя ГФС снова может быть объявлен конкурс.
– Вы пойдете на конкурс в таком случае?
– Если надо будет доказать право управлять данной службой до прекращения ее деятельности в связи с введением нового органа, думаю, да.
– Какова ваша мотивация занимать, по сути, временную должность?
– С одной стороны, не имеет смысла определять для службы какие-то общие стратегические долгосрочные цели, поскольку наша перспектива – ликвидация. Но, даже в такой ситуации, ГФС выполняет крайне важные функции.
Сейчас мы переходное звено между старой системой и качественно новым правоохранительным органом. Поэтому не имеем права никаким образом сбавлять темп. Я, как руководитель, должен обеспечивать эффективную операционную работу.
Наша главная цель – выявление и расследование уголовных правонарушений по фактам неуплаты налогов в бюджет. Результатом этой работы должны быть возмещение убытков и решения судов о привлечении к ответственности. То есть, обеспечение одного из главных принципов уголовного процеса – неотвратимости наказания. Чтобы не только те, кто нарушили закон, понимали, что они будут наказаны, но и те, кто пытаются уклоняться, знали: мы есть, функционируем и придем ко всем, кто нарушит налоговое законодательство.
Как пример, по результатам 2020 года в направленных следственными подразделениями ГФС в суд уголовных процессах обеспечено возмещение причиненного преступлениями ущерба в размере 1,1 млрд гривен. Кроме того, для обеспечения возможности в суде взыскать в бюджет причиненный ущерб в таких уголовных производствах, нами арестовано имущества на сумму 3,4 млрд гривен.
За январь-февраль 2021 года сумма возмещенных убытков составляет 368 млн гривен и арестованного имущества – 78,6 млн гривен.
– Что делается в рамках подготовки самой ликвидации ГФС?
– В рамках ликвидации нам не нужно выполнять какие-то специфические функции, все в рамках полномочий. Моя личная цель попытаться выстраивать работу в более аналитической парадигме.
Например, сегодня есть проблема в существовании так называемых "скруток". Действительно, существует большое количество предприятий, которые этим пользуются. Но если мы будем брать каждый конкретный факт и расследовать его, что будет в результате? Мы будем заниматься одним предприятием с огромной группы рисковых. Намного эффективнее заниматься этим пластом комплексно и одновременно.
Кроме "скруток", есть еще и другая комплексная проблема, которая у всех на слуху – теневой рынок алкогольных изделий. Именно алкогольная продукция, которая сегодня распространяется через интернет, является вызовом для нас. Это фактически незаконная деятельность лиц, которые в интернете продают не просто нелегальную продукцию, а часто опасную. Человек, который покупает такую продукцию, тоже способствует ее развитию. И никто не знает, какой на самом деле будет нанесен вред. Мы принимаем меры по пресечению этой незаконной деятельности.
– Сколько таких производств было выявлено с начала года?
– За последние два месяца выявлено 20 незаконных ликеро-водочных производств. Изъято около 229 тонны незаконно изготовленного спирта, 184 тонны незаконно изготовленных ликероводочных изделий.
– Какая ответственность ожидает тех, у кого нашли подобную продукцию?
– Ответственность будет уголовной, по статье 204 Уголовного кодекса Украины. Сегодня мы уже начали задерживать людей в связи с подозрением в совершении преступления в отношении незаконного изготовления подакцизной группы товаров. Окончательный приговор будет зависеть от степени тяжести.
По словам Вадима Мельника, сегодня ГФС – переходное звено между старой системой и качественно новым правоохранительным органом
(фото: РБК-Украина)
– Возвращаясь к процессу ликвидации, сокращается ли уже постепенно персонал?
– В настоящее время формируется введенная в строй месяц назад новая штатная структура, где мною принято решение о замене почти 70% руководящего состава.
Что касается процесса ликвидации – он продолжается. Проводятся активные мероприятия по увольнению свыше 200 лиц, находящихся вне штата в отмененных штатных структурах.
На баланс Государственной налоговой службы и Государственной таможенной службы передаются основные средства, здания, оргтехника. В том числе серверы, вследствие передачи которых мы оказались частично ограниченными в доступе к служебным базам данных. Но благодаря взаимопониманию с руководством ГНС и ГТС такие доступы восстанавливаем.
– На какой период берут людей? Полгода?
– Точный период будет зависеть от того, когда именно президент подпишет законопроект о БЭБ, но ориентировочно до конца года (уже после интервью, 4 марта, закон о сроках ликвидации налоговой милиции вступил в силу, – ред.) И могу сказать, что даже несмотря на такую ситуацию есть желающие работать. Среднее звено и ниже фактически будут оставлены на работе. Обновления коснутся именно руководящего состава.
– Какая средняя зарплата сейчас в ГФС?
– 10-15 тысяч гривен.
– Не слишком конкурентные условия.
– Да. Поэтому есть риск, что могут прийти те, кто нацелен на получение взяток. Размер зарплаты действительно важен. Но в большинстве в службу приходят другие люди, которых мотивируют профессиональная деятельность и результат.
Мы заинтересовываем специалистов четкой постановкой задач, понятным KPI, умением слушать, слышать и эффективно сотрудничать, даже если стили работы отличаются. Сначала показываем собственным примером, как добиваться поставленных задач, обеспечиваем необходимым и только после этого требуем результатов от подчиненных.
– Для примера, о каких КРI работника среднего звена идет речь?
– Есть две категории работников – оперативные сотрудники и следователи. Оперативные сотрудники занимаются выявлением преступлений. Следователи расследованием уголовных производств. Поэтому KPI у них отличается. Например, у следователя – качество расследования уголовных производств, направление их в суд с обвинительными актами, обеспечение возмещения ущерба, причиненного преступлениями.
Если говорить о KPI для всей службы в целом, то одним из показателей эффективности нашей работы мы видим снижение уровня тенизации экономики. Увы, сегодня он чрезвычайно высокий. Представляет ли это опасность для нашего государства? Безусловно! Здесь мы обращаемся к аналитической составляющей нашей работы и риск-ориентированному подходу. Анализируем все возможные риски для экономики, выявляем наиболее угрожающие, направляем наши усилия на их нейтрализацию. Вот здесь и можно увидеть нашу результативность и эффективность. Это и будет KPI фискальной службы.
– Сколько времени дается оперативному и следственному работнику для того, чтобы качественно провести эту работу? Ведь одно дело можно вести и два года, но как тогда отследить, насколько эффективно работает следователь?
– Все зависит от сложности самого уголовного правонарушения. Поэтому моя задача – наладить ведомственный контроль, чтобы четко понимать, что следователь работает эффективно, качественно и оперативно, или, наоборот, ничего не делает и зря получает свою зарплату. Мы должны выявлять такие факты и упреждать их.
– ГФС должна была быть ликвидирована еще в прошлом году, но в сентябре 2020 года Сергей Солодченко, на то время руководитель ГФС, сообщил, что процесс откладывается до конца уже 2021 года. Может ли быть так, что и в этом году ликвидировать ГФС не успеют?
– Дело в том, что ликвидация не совсем зависит от того, успеваем мы или нет. Ликвидация зависит от создания нового органа. Почему? Потому что борьба с преступлениями в экономической сфере не должна быть прервана, то есть нам необходимо обязательно, чтобы функции по обеспечению экономической безопасности государства не прервались, а сразу начали выполняться другим вновь созданным органом.
Таким образом, все зависит от того, когда президент подпишет соответствующий законопроект. После этого для нас начинается отсчет не более шести месяцев для ликвидации. Ликвидационная процедура может продолжаться и дальше, но после начала работы нового органа наш основной функционал прекратится.
– Какие есть риски того, что новый орган на определенный период все-таки приведет к "безвластию" в сфере борьбы с экономической преступностью? Поскольку нужно время на адаптацию, набор персонала и т.д. Как условные полгода можно максимально эффективно использовать, чтобы этого не допустить?
– Исполнительной власти надо четко организовать процесс, начиная с разработки дорожной карты с конкретными дедлайнами. Надо начинать как из зданий, служебных помещений, обеспечении их компьютерной техникой, так и, собственно, создания рабочего коллектива. Пока я не знаю, как именно это все будет проходить. Но рисков создания ситуации с "безвластием", как вы говорите, не должно быть. Поскольку есть другие правоохранительные органы, которые тоже могут фиксировать правонарушения в сфере экономической безопасности, а органы прокуратуры временно будут определять за ними подследственность по таким делам.
– Вы будете принимать какое-то участие в рабочих группах по созданию БЭБ?
– Нет, мы в этом процессе никакого участия не принимаем. Наверное, и не будем.
– А вы считаете правильным, что этот орган будет создаваться без участия ГФС, хотя, по сути, там будет использоваться ее функционал?
– Возможно, и правильно, что новый орган будет создаваться без нас. Потому что есть определенный негатив о нашей службе и той коррупционной составляющей, которую годами не удается отсюда искоренить. Но конечно у нас есть опыт работы, есть положительные наработки, которыми мы готовы поделиться, если возникнет такая необходимость. Есть много хороших специалистов, которые могут участвовать в конкурсах в БЭБ.
– Сколько сейчас работает людей в ГФС?
– Сейчас около 4600.
– И после подписания президентом законопроекта все они будут уволены?
– Да. Нас никуда не будет переведено, новый орган самостоятельно будет набирать специалистов и кто захочет сможет подавать документы на конкурс в новый орган.
– Есть ли уже сейчас "отток" кадров?
– Да, потому что многие из сотрудников понимают, что, возможно, рискует конкурс не пройти и поэтому сейчас ищут другие места работы. Но так, чтобы очень много, я бы не сказал. Люди остаются работать.
Сейчас мы с Минфином в диалоге, ищем возможности повышения зарплат путем надбавок, премий за обеспечение эффективной деятельности. Мы настаиваем, чтобы зарплаты были хотя бы на уровне 25 тысяч гривен.
– Минфин готов рассматривать повышение финансирования?
– Проблема опять в том, что мы в состоянии ликвидации и это выглядит не совсем логично. Но, думаю, мы найдем выход из ситуации.
По мнению Вадима Мельника, налоговая милиция себя фактически исчерпала
(фото: РБК-Украина)
– Вы уже говорили о коррупции в ГФС и действительно чаще в новостях появляется информация о том, что поймали какого-то сотрудника на взятке вместо того, что ГФС кого-то поймала. Как можно с этим бороться и как избежать этого фактора уже в новом органе?
– На самом деле, создание нового органа и является одним из способов такой борьбы. Негатив, который налоговая милиция на себя набрала, иным образом не искоренишь. Новый орган и новая модель организации работы должны изменить ситуацию.
Что касается коррупции, почему она существует? Когда зарплаты на уровне 10-15 тысяч гривен, существует большой соблазн получить взятку в 10, 20 и более тысяч долларов. Уклонение от уплаты налогов и преступления в сфере экономики, обычно, предусматривают миллионные суммы, поэтому злоумышленники предлагают действительно большие взятки.
В целом, вопросы борьбы с коррупцией я разделяю на два блока.
Первый. У нас есть главное управление внутренней безопасности, которое призвано выявлять и бороться с проявлениями коррупции внутри Государственной фискальной службы, в рядах налоговой милиции. Я поставил задачу никаких коррупционных фактов не скрывать. Потому что, знаете, как бывает? Давайте, мы просто тихонько человека уволим и никто не узнает, есть у нас коррупция или нет.
Я считаю, что необходимо таких людей наказывать, если они совершили коррупционные преступления. Это должно быть негативным примером для других. В этом есть профилактика и утверждения принципа неотвратимости наказания, чтобы человек понимал: если совершил преступление – должен понести за это ответственность.
Кроме того, мы должны принимать меры, чтобы избежать коррупции. Прежде всего, выстроить контроль внутри ГФС. Мы знаем, какие рисковые у нас есть моменты, где они могут быть. Поэтому надо выставлять контрольные точки и налаживать такие алгоритмы работы, которые делали невозможным совершение коррупционных деяний. То же самое – надлежащий ведомственный контроль за расследование уголовных производств.
Второй блок. Во время расследования уголовных производств относительно совершения экономических преступлений мы понимаем, что обычно у них есть коррупционное прикрытие со стороны некоторых контролирующих органов. В таких случаях мы ставим целью выявления всей инфраструктуры преступления, а в эту инфраструктуру включается и коррупционное прикрытие. Я направил работу работников Государственной фискальной службы на выявление таких проявлений.
– Но как избежать этого в новом органе? Должны быть обеспечены лучшие финансовые условия для сотрудников, отлаженная внутренняя система безопасности?
– Базовые условия, конечно же, должны быть конкурентные. Зарплата, премии, соцпакет и прочее. Когда у тебя зарплата, условно, 60 тысяч гривен, соблазн взять взятку в 20 тысяч долларов, возможно, и остается, но уже не такой сильный. Слишком большие риски потерять все: надлежащую зарплату, а еще и покой, ведь получение взятки влечет за собой определенные обязанности, которые ты на себя взял.
Второй момент, опять же, ведомственный контроль и такой алгоритм организации деятельности, который позволит свести до минимума коррупционные риски, а, возможно, даже их исключить. Именно над этим надо работать.
– После создания Бюро экономической безопасности станет, по сути, единственным органом, который будет заниматься экономическими расследованиями. По вашему мнению, какие главные преимущества и недостатки такой концепции?
– Точно больше преимуществ. Этот орган будет строиться на определенной модели организации деятельности, которой не было в других органах. БЭБ с самого начала будет выстраивать работу в этом направлении системно и комплексно, у других, как правило, это было выборочно.
Если отойти от концепции создания единого органа по борьбе с экономическими преступлениями, а в других органах создавать подобные подразделения – это снова приведет к определенной разбалансированности в этом направлении. Только системным комплексным подходом можно искоренить эти явления. Поэтому я абсолютно поддерживаю идею создания одного органа и считаю это решение правильным.
– Чем сложно создать аналитический отдел, о котором вы говорите, в рамках ГФС?
– Здесь вопрос в другом. Налоговая милиция фактически исчерпала себя. Да и, собственно, те методы, модели работы, которые были, они более традиционные, не такие инновационные, которые предлагаются в законопроекте о БЭБ. Поэтому нужно "хирургическое" вмешательство, чтобы изменения произошли. Если бы это все делали в рамках ГФС, это было бы больше похоже на косметические изменения, которые бы не привели к существенным изменениям.
– С другой стороны, в Украине в последнее время создается много новых органов, которые через год-два не доказывают свою эффективность и в них уже тоже есть определенный скепсис.
– Я считаю, что одним из факторов, от чего это зависит, есть личности, которые будут налаживать работу, от их профессионализма, принципиальности и желания сделать этот орган правильным. Конечно, во время создания новых структур важно избежать пробелов в законодательных актах, и надо понимать, что они точно будут. Их надо оперативно выявлять, устранять и определенное время осуществлять такую работу даже в ручном режиме. Человеческий фактор очень важен на первом этапе. Остальное – это, опять же, материальное обеспечение, техника, инновационные программные продукты и так далее.
– Согласно законопроекту 3959-1 вводится также новая статья Уголовного кодекса за мошенничество с НДС. Поможет ли эта норма в борьбе с так называемыми скрутками НДС? Фактические объемы этой проблемы?
– Эта норма не направлена на организацию борьбы со "скрутками". Эта статья направлена исключительно на борьбу с незаконным возмещением налога на добавленную стоимость из бюджета. Почему ее выделили отдельно и назвали мошенничество с НДС? Наверное, для того, чтобы отграничить другие органы от расследования уголовных производств, подследственность которых принадлежит, например, БЭБ.
На сегодня, противоправные действия, связанные с незаконным возмещением НДС из бюджета, квалифицируются по статье 191 Уголовного кодекса Украины, которая по уголовным процессуальным кодексом Украины отнесена к компетенции следственных органов Национальной полиции. Мы объясняем, что это возмещение НДС и надо, чтобы прокуратура определила подследственность за ГФС. Но нам часто отказывают, и в рамках закона. КПК отмечает, что это подследственность органов Национальной полиции, и таким образом уже Нацполиция идет к бизнесу. Поэтому с нашей точки зрения логично, что возмещение НДС должно быть отдельной статьей, отнесенное к подследственности БЭБ.
Также мы предлагаем другой вариант решения этого вопроса. Ввести в ст. 191 с пометкой один и назвать ее "Хищение государственного имущества или бюджетных средств". Потому что, например, если проводятся тендерные процедуры и в итоге кто-то разворовывает средства, которые он получил в результате выигранных тендерных торгов, ст. 191. Но кто идет к бизнесу? Опять Национальная полиция, а не тот орган, который должен быть единым, и который идет к бизнесу с претензией о совершении уголовного правонарушения в экономической сфере.
В таком случае это вопрос не совсем комплексно решен, только в части возмещения НДС из бюджета. "Скруток" это не совсем касается, потому что скрутки – это больше уклонение от уплаты налогов. "Скрутки" формируют незаконный налоговый кредит по налогу на добавленную стоимость и этот налоговый кредит в дальнейшем можно использовать в хозяйственной деятельности, незаконно уменьшать свои налоговые обязательства по НДС или, возможно, заявляться к возмещению НДС из бюджета.
– Какой объем этих скруток, действительно ли он достигает 30-40 миллиардов, как сообщалось?
– Оперативные данные, которые мы собираем, позволяют утверждать, что в среднем формируется 4 миллиарда незаконного НДС в месяц. Это очень большие цифры. Поэтому мы определили для себя это одним из приоритетных направлений. Другое направление, где мы наращиваем обороты в работе – борьба с незаконным оборотом подакцизной продукции, в частности алкоголя.
– Как с табаком? Насколько известно, там также объем незаконной продукции в последнее время растет.
– Да, поэтому борьба с незаконным оборотом табачных товаров также идет системная и ежедневная.
– Как сейчас ГФС взаимодействует с бизнесом, ведь еще один стереотип, который соотносится со службой – давление на бизнес.
– Мы открыты к коммуникации с бизнесом и готовим обновленный формат такого диалога. Надо понимать, что наша работа по разрушению схем и ликвидации теневого рынка – это не только об экономической безопасности, а также о помощи бизнесу. Официальные представители торговых марок терпят репутационные убытки из-за существования подделок.
Прекращение деятельности теневого сектора экономики создает равные условия для ведения бизнеса. Упростить обмен информацией и наладить диалог поможет проектный Офис для связей с бизнесом, который мы запустим через две недели. Одновременно надо быстро реагировать на правонарушения.
Мельник планирует наладить диалог с предпринимателями и создать проектный Офис для связей с бизнесом (фото: РБК-Украина)
– Как сейчас легальный бизнес может сообщить о нарушениях закона на рынке, нечестной конкуренции? Например, Солодченко призывал сообщать об этом на специальную горячую линию, или даже на свой личный телефон.
– Есть четкие законные средства для подачи заявлений. Это не проблема – отправить сообщение, прийти и записаться на прием, еще каким-то образом сообщить.
Более того, я сам инициирую вопрос общения с бизнесом. В конце февраля мы проводили круглый стол с представителями ликеро-водочной промышленности, правоохранительных органов для обсуждения проблемных вопросов, которые сегодня существуют. Подобные встречи будут с зерновиками, табачными компаниями, производителями горюче-смазочных материалов, с разными важными отраслями.
– Кроме борьбы с незаконным оборотом подакцизных товаров и НДС, какие еще направления в приоритете?
– Мы занимаемся постоянным мониторингом сфер с самыми большими рисками, пути их преодоления и борьбы. За два месяца работы я определил для себя два основных направления. В других направлениях также продолжается работа. То есть, занимаемся выявлением и расследованием уголовных проявлений согласно нашей компетенции и одновременно продолжаем выявлять самые высокие риски, где больше идет недополучения средств в бюджет.
– Сколько сейчас дел в производстве ГФС? Что будет с ними после ликвидации? Они будут передаваться бюро?
– По состоянию на 1 марта – 2193. Когда мы прекратим свою деятельность, они будут передаваться новому органу через прокуратуру, которая будет определять подследственность по новым органом.
Возможно, будут дополнительно приняты решения, чтобы не перегрузить этот орган, и те уголовные производства, которые касаются экономической безопасности государства, будут переданы в другие органы. Но эти вопросы будут решаться прокуратурой, на которую возложена обязанность в соответствии с УПК определять подследственность.
– Вы лично будете подаваться в БЭБ? Видите себя там на какой-то должности?
– Что касается работы в новом органе. Я разбираюсь в этом, умею организовывать работу, умею расследовать преступления. К тому же я уже упоминал о своем научном заделе в сфере обеспечения экономической безопасности государства. Я хочу продолжать и практическую работу в этом направлении. На конкурс подаваться планирую.
– Сколько нужно времени для того, чтобы искоренить по максимуму экономические преступления в стране? Какие благоприятные условия для бизнеса должны быть созданы?
– Это ставки налогов, понятные законодательные нормы. Бизнес не хочет прибегать к каким-либо схемам. В большинстве случаев он к схемам прибегает вынужденно, чтобы выжить. Если будут прозрачные правила игры, четко определенные законом, бизнес не будет уклоняться.
– Есть практика, что ГФС, например, предоставляет налоговому комитету какие-то предложения по изменению того или иного законодательства для облегчения или создания благоприятных условий для бизнеса?
– За два последних месяца я таких предложений еще не подавал, но это один из вопросов, который мы в ходе расследования уголовных производств исследуем, то есть причины, почему это преступление произошло.
Мы разрабатываем свои предложения и, конечно, будем обязательно предоставлять их в соответствующие комитеты Верховной рады для рассмотрения вопроса о внесении изменений. Работаем в этом направлении.
ГФС готова к сотрудничеству с любыми комитетами, правоохранительными органами. Поскольку есть недостатки и в Уголовном кодексе, и в Уголовном процессуальном кодексе. Но все же главная задача – обеспечивать эффективную деятельность службы до момента ликвидации.