Память отправят по адресу: в Украине начали увековечивать репрессированных в СССР

Был человек - и нет

Во дворе старой многоэтажки на Львовской площади за полчаса до полудня Дмитрий Белобров и Анна Фурман уже готовы к началу акции. Дмитрий - председатель организации "Последний адрес - Украина" - выложил у входной двери шурупы, электродрель и отвертку. Рядом - небольшая лестница. К фасаду приставлена металлическая табличка с выгравированной надписью: "Здесь жил Харитон Власович Гуртовенко. Военный. Родился в 1883. Арестован 31.05.1938. Расстрелян 25.09.1938. Реабилитирован в 1959".

Харитон Гуртовенко в 1919 году возглавлял штаб дивизии армии УНР. В том же году в его жизни произошел кардинальный поворот – осенью, вернувшись с войны, он был мобилизован в Рабоче-крестьянскую Красную Армию (РККА). После увольнения со службы по инвалидности он работал в в Мироновской буровой партии, лесном совхозе, военруком электрокомбината, нескольких техникумах и институтах. В 1938 г. Гуртовенко арестовали, обвинив в причастности к украинскому военно-националистическому движению. Свою вину он не признал, а через четыре месяца после ареста "тройка" (орган внесудебного вынесения приговоров в СССР во времена "большого террора" 1938-39 гг.) приговорила его к расстрелу. Спустя 21 год, уже во времена Хрущева, Харитон Гуртовенко был реабилитирован. Этой дополнительной информации на мемориальном знаке нет - содержание надписей четко стандартизировано. Никаких объяснений или комментариев на знак не вносятся.

Сама табличка - из нержавеющей стали размером с небольшую книгу. Однако на ней есть одна особенность, отличающая ее от других памятных знаков -  пустое квадратное отверстие вместо фотографии. Мол, был человек - и нет, объясняет Дмитрий.

-  Вот здесь - простой человек, который никак ни на что не повлиял и, кроме архивных данных, о нем больше ничего нет,  - рассказывает он до того, как начать крепить табличку, пока еще вокруг немного людей, кто решил понаблюдать за процессом. - И важно понять, что эти люди - они здесь. Они жили в этих домах, они здесь ходили, они здесь существовали.

Тем, кто хочет установить табличку с информацией о репрессированном, должны отправить заявку активистам. Для этого необязательно нужно быть гражданином Украины, родственником репрессированного или иметь от родственников разрешение на установку знака. Сейчас выполняются только заявки на размещение знаков в память о репрессированных в СССР, которые были осуждены на смертную казнь. Однако принимаются заявления по репрессированным, умершим в тюрьме, в лагерях, на пересылках. Вся эта работа –не бесплатна. Стоимость -  около 1 000 грн.

Но процесс установки может затянуться – необходимо иметь разрешение владельцев или жильцов дома, на который табличка будет крепиться. Первый опыт переговоров, говорит Дима, показал, что проблем с этим пока нет.

- Все очень положительно реагируют и как-то с открытым сердцем идут, - говорит он.

В нескольких метрах от места сбора активистов - будка охраны. Перед началом акции полицейский несколько раз выходит с рацией в руках, внимательно смотрит на неприкрепленную еще табличку и возвращается обратно.

- Какая фамилия деятеля? - спрашивает он у Димы.

- Гуртовенко, - коротко отвечает активист, и полицейский возвращается к себе.

- Можно спросить, а кто он такой был? – спустя какое-то время снова начинает разговор с Дмитрием полицейский, выдавая то ли человеческую, то ли профессиональную заинтересованность.

- Военный, - опять коротко отвечает Дмитрий.

- Военный? Какой-то полководец? - не успокаивается тот.

- Нет, он капитан армии Украинской народной республики ... Украинского государства при Скоропадском.

Полицейский после "ааа" и "спасибо" снова возвращается на свой пост.

Подробности рассказывает Анна, прочитав небольшую лекцию во время перерывов между интервью. Она - юрист, консультирующий израильских бизнесменов, которые хотят работать в Украине. В "Последнем адресе" Аня оказалась неслучайно – ее дед был репрессирован, а его личное дело она нашла в архиве.

- Его в Одессе репрессировали, по ст. 54-10 и 54-11 Уголовного кодекса Советского Союза (антисоветская пропаганда и участие в контрреволюционной организации – ред.) за то, что он не воспринимал тоталитарные идеи Советского Союза. Он поддерживал Америку, частную собственность, - говорит она, затягиваясь сигаретой и держа в одной руке мобильный, пачку сигарет и табличку с именем Харитона Гуртовенко. - Я помню, как там (в протоколе, - ред.) было написано, что в "холодной войне" между Советским Союзом и Америкой победит Америка. Можно представить, что такое сказать человеку в 47-м году. Это все - расстрел. И его, конечно, отправили на 10 лет в ссылку.

- Я пошел, - наконец-то произносит Дима, поднимается по небольшой лестнице и начинает крепить табличку. С помощью электродрели он ввинчивает по углам таблички шурупы, докрутив их вручную. Все это происходит молча и под тихое наблюдение нескольких десятков людей. Слышно только звуки электродрели и то, как шурупы входят в старые кирпичи дома.

Фото: Первая табличка - репрессированному Харитону Гуртовенко на доме возле Львовской площади (РБК-Украина)

Через несколько минут Дима заканчивает, Аня кладет под табличкой две каллы с черной ленточкой.

- Не хотел брать коммунистические гвоздики, - объясняет Дмитрий.

Возникает небольшая пауза.

- Ну, здорово, - тихо говорит Дима Ане.

- Здорово, да, - отвечает она.

- С почином.

Спрашиваю у Димы, о чем он думал, когда крепил табличку.

- Чтобы не упасть (с лестницы, - ред.), если честно, - улыбается он.

Фото: Организаторы движения "Последний адрес-Украина" Дмитрий Белобров и Анна Фурман (РБК-Украина)

Одним из тех, кто пришел посмотреть на установку таблички в рамках акции "Последний адрес" – правозащитник, председатель Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров. По его словам, сегодня в Украине отсутствуют масштабные преследования людей за политическую или гражданскую позицию. Мол, списки политзаключенных, которые распространяют отдельные организации " во многом притянуты за уши".

- Есть документ Совета Европы, который определяет, что это (политическое преследование, - ред.) такое, хотя там есть оценочные суждения внутри, - объясняет он. - Должны быть политические мотивы власти во время преследования, во-первых. Во-вторых, должны быть нарушении каких-то прав и свобод, гарантируемых Европейской конвенцией (Европейская конвенция по правам человека, - ред.).

Фото: На акцию установления памятных знаков пришел правозащитник Евгений Захаров (РБК-Украина)

Однако Захаров вспоминает два недавних дела, которые подпадают под понятие политического преследования, хотя этих людей уже освободили. Например, дело журналиста Руслана Коцабы, который был осужден в прошлом году. Прокуратура вменяла ему государственную измену и призывы отказаться от мобилизации, а также препятствование деятельности ВСУ. Суд лишил его свободы на 3 года и 6 месяцев только за препятствование ВСУ, но и это решение апелляция признала незаконным.

Сколько всего репрессированных было во времена Советского Союза - вопрос дискуссионный. По словам активистов движения "Последний адрес - Украина" официально репрессированных - 700 тысяч. Но, например, в этой цифре не учтены депортированные крымские татары, а также погибшие представители националистического подполья на западе Украины. По словам Евгения Захарова, погибли миллионы. С точным, "постатейным" перечнем погибших, он приглашает ознакомиться в киевском офисе ХПГ, который находится в нескольких минутах ходьбы от Львовской площади. По дороге Захаров говорит, что политическим преследованием можно считать и Голодомор 1932-33 гг., а потому погибших от голода тоже можно причислить к репрессированным.

Евгений Захаров заводит в большую комнату, в которой одна из стен заставлена книгами на историческую и правозащитную тематику. Председатель ХПГ ищет книгу с портретами Иосифа Сталина и Адольфа Гитлера на обложке. Ее найти он не может, поэтому открывает другую - "Права человека в фокусе новейшей истории" 2013 года. В статье "Необходимость международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов" (2005 год) показывает цифры: "Советский Союз - 20 миллионов жертв". Это - приблизительные, но задокументированные факты "массовых казней и казней отдельных лиц, смертей людей в концентрационных лагерях, жертв голодомора и депортаций".

 

Внегосударственная память

Как и на Львовской площади, на ул. Шота Руставели активисты снова пришли заранее, до официального начала акции. Подготовленные каллы, лесенка и табличка. В этот раз это знак памяти инженеру-строителю Григорию Вениаминович Констаниновскому, арестованному 30 декабря 1937, расстрелянному 16 февраля 1938 и реабилитированному в 1957 году. Он был арестован за то, что он, "являясь с 1929 года агентом польской разведки, проводил активную шпионскую деятельность на территории Союза ССР в пользу Польши".

В отличие от дома на Львовской площади, здесь организаторы готовились заранее - дырки в фасаде просверлили за день до этого.

Фото: Вторая табличка Григорию Константиновскому установлена на доме по ул. Шота Руставели (РБК-Украина)

За очередным установлением таблички наблюдает российский историк, заместитель исполнительного директора по научной работе Ельцин Центра Никита Соколов. Он приехал в Украину технически помочь правильно проводить работы по установке знаков. Что это значит - он объясняет довольно размыто.

- Вот вчера я сверлил эти дырки, - улыбается он, говоря именно о подготовленных дырках в стене дома.

- Но это и они могли сделать, - удивляюсь.

- Могли, но мне надо было показать, как это делать. Есть некоторые специальные хитрости, - загадочно улыбаясь, отвечает российский историк, не раскрывая секрета.

Украина не только заимствовала опыт сверления дырок в фасадах старинных домов. Сама идея увековечения репрессированных таким способом возникла у российского журналиста Сергея Пархоменко, который и организовал "Последний адрес" в России. Впоследствии инициатива распространилась и на другие страны.

Никита Соколов говорит, что эта инициатива "закрепляет внегосударственную память". Мол, государство привыкло строить историческую память как героическое повествование о своих победах, при этом не признавая собственные ошибки.

- Эта память - ее главное достоинство - что она не разводит, а соединяет страны и народы, - говорит он. - Героическая память о всех победах будет вечно ссорить поляков с украинцами, русских с украинцами и поляками, которые будут вечно спорить: "Вы нас обидели. А там мы вас обидели ". Конца этому не будет.

К дому подходит писательница и переводчица Елена Костюкович. Она - правнучка инженера Константиновского и инициатор установления памятного знака ее родственнику. Сейчас она гражданка России, но живет в Италии.

- Вот видите тот маленький балкон, самый квадратный наверху. Вот из этой комнаты его вывели, - говорит она и, поднимая голову, показывает на балкон на последнем этаже дома.

По словам писательницы, в шпионаже прадеда заподозрили во время показа чертежей своим коллегам.

- Вы ведь показываете свои работы коллегам? - риторически спрашивает она. - И я показываю.

Историю своего прадеда, в детстве, она узнала от своей бабушки.

- Мы могли об этом говорит где угодно. За то, что ты говорил, что у тебя репрессированный человек в семье, тебя не сажали, тебя не преследовали, ничего с тобой не делали. Не поддерживали с тобой беседу - это да. Но это не было запрещено в те времена. Я вам сейчас рассказываю о семидесятых- восьмидесятых, - уточняет она.

В разговоре оказывается, что родилась писательница именно в этом доме в квартире. Но после переезда еще ни разу не была в ней.

- Я бы хотела (наведаться в эту квартиру, - ред.), но не уверена, что они (нынешние жильцы, - ред.) хотят, чтобы я вдруг пришла, да еще и со всеми вами. Не знаю, стоит ли.

Раньше, по словам охранника одной адвокатской фирмы с первого этажа, в квартире инженера жила Наталья Окунская, бывшая жена народного депутата Сергея Власенко. Кто сейчас живет в этой квартире - неизвестно.

- Обычные люди, - говорит охранник и намекает на возможную причину, почему никто не открывает дверь. - Утром никто не выходил, никто не заходил.

Этот дом практически "оккупирован" на первом этаже различными компаниями - от БТИ до баров и магазинов. Для установления таблички активисты обратились больше месяца назад за разрешением к фармацевтической компании, у окон офиса которой и планировалось установление знака.

- Я не думаю, что люди будут отказываться от памяти прошлого, от знания истории своих соотечественников и вообще истории страны, -  говорит директор по организационным вопросам фармкомпании Александр. - Установление справедливости, хотя бы через 100 лет, это все же событие для родственников тех людей. И в принципе, это событие для страны, потому что общество и страна, которая не хочет знать и помнить свою историю, вряд ли будут иметь нормальное будущее.

- А вы лично знаете, кто этот инженер? - уточняю у него.

- Я толком не знаю, потому что об этом не рассказывали.

Дима уже по отработанному сценарию берется крепить табличку, но его останавливает кто-то из толпы:

- Дима, подожди, они тоже хотели вкрутить винтики.

"Они" - это потомки инженера.

- Можно, праправнучка? - спрашивает Елена Костюкович.

Праправнучка Маргарита подставляет табличку к заранее подготовленным отверстиям в стене, вставляет шурупы, но всю основную работу выполняет все равно Дима. Хотя после завершения он снова просит ее поучаствовать - положить цветы.

- Вот так вот? - спрашивает Маргарита и, получив утвердительный ответ, кладет две каллы на фасад. Через несколько минут на этом месте появляются еще несколько цветов, в том числе и от Елены Костюкович.

На этот раз за всем процессом собралось наблюдать вдвое больше людей. Пробка на небольшом тротуаре не могла не вызвать интерес у прохожих. Один из мужчин, обходя толпу спрашивает, что здесь происходит. Коротко объясняю.

- Почему такая маленькая (табличка, – ред.)? Чтобы никто не увидел? - неожиданно возмущается он, и уходя, добавляет: - Сбросились бы еще по 100 гривен, и я бы сделал нормальную. Посмешище. Позор.