Изучение событий первых лет российской агрессии против Украины, ошибок и предательства со стороны тогдашнего военно-политического руководства страны может поколебать устоявшиеся оценки тех фактов. Расследованием занимаются как правоохранительные органы, так и Временная следственная комиссия Верховной рады, недавно представившая свой промежуточный отчет по Иловайской катастрофе 2014 года. О том, какие ошибки привели к потери сотен украинских солдат в иловайском "котле" и как от переговоров Виктора Медведчука с россиянами тянутся ниточки к предыдущей украинской власти – подробнее в материале РБК-Украина.
Битва под Иловайском – наверное, самое известное сражение всей войны на Донбассе и ее поворотный момент. До второй половины августа 2014 года украинская армия вместе с добровольцами однозначно владели стратегической инициативой, освобождая город за городом от пророссийских боевиков.
Окружение под Иловайском обернулось не только человеческими потерями – 366 погибших, 429 раненых, 300 пленных – но и стало тяжелым моральным ударом для всей страны. Украина была вынуждена перейти к обороне и искать перемирия на условиях агрессора. Следствием чего стало подписание первых Минских соглашений – крайне противоречивого документа, который до сих пор существенно ограничивает возможности Украины по освобождению своих территорий, и является источником постоянного внутриполитического напряжения. После Иловайска стало понятно, что война в Украине будет длиться еще очень долго.
Безусловно, главным виновником трагедии под Иловайском является Кремль. И в более узком смысле – без прямого вторжения тысяч российских солдат на украинскую территорию никакого "котла" бы не было, скорее всего, полное освобождение Донбасса было бы не за горами. И в целом – именно и только благодаря грубому вмешательству РФ на Востоке Украины в принципе стало возможным появление каких-то "республик" и полномасштабная война.
Впрочем, безусловная вина Москвы в иловайских событиях не должна служить оправданием многочисленных промахов тогдашнего военно-политического руководства Украины. "Во всем виноват Путин", – это правда, но лишь отчасти. Виновата и первая постмайданная власть, которая даже при имеющихся тогда у Украины ресурсах, даже в столкновении с гораздо более мощным противником, все-таки могла как минимум избежать окружения под Иловайском и последовавшей катастрофы.
Сейчас многие деятели тех времен находятся в активной оппозиции к власти и любят рассказывать о том, как правильно воевать, договариваться и управлять страной. Для этого им очень нужна выгодная, но односторонняя версия прошлого, в том числе и самых тяжелых, 2014-15 годов.
С учетом добровольцев, в Иловайском котле Украина потеряла более 400 бойцов (facebook.com/ato.news)
Попытки установить, что именно случилось под Иловайском и кто в этом виноват, были предприняты по горячим следам катастрофы, в рамках временной следственной комиссии ВР под руководством нардепа Андрея Сенченко, деятельности которой активно мешало тогдашнее руководство Генерального штаба и Минобороны.
Но ВСК все же смогла установить целый ряд причин Иловайского поражения, от отвратительной организации командования войсками до карьеризма отдельных военачальников. Но никакой ответственности за это тогда не наступило.
Более того, фокус внимания сместился с ошибок украинского командования на сам факт российского вторжения (значение которого, естественно, никто и так не отрицает). Генеральная прокуратура под руководством Юрия Луценко – кума и близкого соратника тогдашнего президента – объявила о подозрении сразу двум десяткам человек из военного руководства страны-агрессора, в том числе министру обороны РФ Сергею Шойгу. Безусловно, привлекать их к ответственности на международном уровне обязательно нужно, что Украина планомерно и делает. Но громкое объявление подозрений соратникам Путина не должно подменять привлечения к ответственности и украинских деятелей, виновных в иловайских событиях.
Потому в мае этого года в Верховной раде была создана новая ВСК под руководством нардепа Марьяны Безуглой, среди задач которой – в частности, и установление правды об иловайских событиях. В ноябре комиссия представила свой первый промежуточный отчет, выделив несколько факторов, повлиявших на поражение под Иловайском.
Первый – "невведение военного положения, что привело к дезорганизации управления военными действиями". О необходимости ввести военное положение вскоре после начала российского гибридного вторжения на Донбасс, еще весной 2014 года, говорилось много. И здесь речь не только о его психологическом, мобилизационном значении. Но в первую очередь, о необходимости организовать адекватную оборону, с четкой иерархией военного руководства и разделением зон ответственности, созданием ставки Верховного главнокомандующего и т.д. Что, между прочим, было прямым требованием закона Украины "Об обороне", которое тогдашнее руководство страны проигнорировало.
Несмотря на то, что противостояние на Донбассе довольно быстро перешло от поимки отдельных боевиков-маргиналов с дубинками и ружьями до полноценных боевых действий с тяжелой техникой и вооружением, власть этого признавать не хотела. Как следствие, к моменту событий под Иловайском (хотя война на тот момент длилась уже довольно долго) координация между военачальниками – руководством Генштаба, штабом АТО, командованием секторов, МВД, добровольцами – была по-прежнему отвратительной: каждый имел собственное представление о том, что надо делать. Конечно, впоследствии, уже при расследовании тех событий, это стало удобным поводом перекладывать друг на друга ответственность за них.
Второй фактор, выделенный ВСК – ошибочные кадровые решения и действия политического и военного руководства. Об отвратительном профессиональном уровне, трусливости и карьеризме тогдашних военачальников писали и рассказывали многие непосредственные участники иловайских событий. Но все это стало возможным только потому, что тогдашние хозяева Банковой всегда стремились получить красивую "картинку" – украинская армия планомерно освобождает Донбасс, победа уже не за горами, враг разбит и т.д. – и пытались держать марку даже тогда, когда положение украинских войск под Иловайском уже стало критическим. Тогдашний глава Минобороны Валерий Гелетей вообще больше всего запомнился заявлением о том, что Россия применила на Донбассе ядерное оружие.
Наконец, третий фактор поражения, определенный ВСК – непринятые вовремя действия по деблокированию иловайской группировки и выводу войск из окружения. Массированное вторжение российских войск требовало принятие быстрых решений, к чему военное и политическое руководство страны оказалось не готово. Отступить перед лицом многократно превосходящего противника, чтобы перегруппироваться и избежать ненужных потерь – абсолютно адекватное в таких условиях решение.
Вместо этого штабисты дезинформировали командиров на местах, призывали держаться из последних сил, обещали помощь, которая так и не пришла. Результатом стали сотни погибших солдат. Не говоря уже о том, что украинские военачальники должны были просчитать возможность вторжения российских войск через границу, наблюдая их концентрацию неподалеку от места главных боев. Но здесь приходится возвращаться к предыдущему пункту – о профессиональных качествах военно-политического руководства страны.
Очевидно, это не последние выводы по трагическим событиям под Иловайском. ВСК продолжает работу в этом направлении. Рассекретить документы по Иловайску планирует и Офис генерального прокурора. И содержащиеся в этих документах данные вряд ли будут приятными для бывшего руководства страны.
Еще одно перспективное направление работы ВСК – изучение переговоров одного из лидеров ОПЗЖ Виктора Медведчука с руководством РФ и представителями т.н. "республик". Судя по всему, там могут вскрыться еще менее лицеприятные вещи, чем в истории с Иловайской катастрофой.
То, что постмайданное руководство Украины, несмотря на всю воинственную риторику, отлично контактировало со страной-агрессором, собственно, никогда не было секретом. Объяснение привилегий, которыми при предыдущей власти пользовался Медведчук, его якобы уникальной ролью в освобождении пленных, под конец 2018 года уже также не выдерживали критики.
После обнародования этим летом т.н. "пленок Медведчука" многое стало на свои места. Оказалось, что Медведчук намного больше был обеспокоен контролем за дизельной трубой, поставками угля из ОРДЛО через фирму-прокладку, переговорами по газу и прочими бизнес-вопросами, чем непосредственно освобождением украинских пленных (хотя и здесь он, как следует из пленок, играл на российской стороне). В обнародованных записях Медведчук регулярно рассказывает о координации своих действий с первыми лицами Украины. И даже если Медведчук где-то и искажает действительность в своих интересах, то все равно понятно: без согласия "Первого" никакие схемы по угля-газу-дизелю реализовывать было бы просто невозможно.
Координация действий между Медведчуком и руководством страны получила наглядное подтверждение в 2018 году, когда журналисты зафиксировали неоднократные продолжительные визиты "оппозиционера" на Банковую. За закрытыми дверями речь точно шла не об освобождении украинских пленных, как это тогда пытались представить – ведь с конца 2017-го и до сентября 2019-го года, когда в Украине уже сменилась власть, не произошло ни одного обмена. Но при этом Медведчук и его ближайшее окружение продолжал пользоваться эксклюзивной привилегией – возможностью напрямую летать в РФ.
Зато легко допустить, что и на Банковой, и в Москве тогда обсуждалась координация действий на энергетическом рынке, в первую очередь – на динамично растущем украинском рынке сжиженного газа, который в основном импортируется из РФ. Ранее СБУ совместно с другими министерствами и ведомствами фактически зачистила этот рынок от большинства импортеров, на которых наложили санкции и запретили вести внешнеэкономическую деятельность. Зато на освободившееся место пришли компании, связанные с близким окружением Медведчука, еще и получившие эксклюзивное право на ввоз в Украину продукции "Роснефти". В тех же руках оказался еще один ценный актив – нефтепродуктопровод "Прикарпатзападтранс", по которому в Украину поставлялось российское и белорусское дизтопливо. А пока Медведчук оббивал пороги ОП, попытки активистов блокировать эти поставки были жестко пресечены сотрудниками правоохранительных органов.
Сейчас Медведчук находится под домашним арестом в связи с подозрением уже по двум уголовным делам. Первое касается передачи россиянам секретных военных сведений, помощи оккупантам в завладении нефтегазовым месторождением в Крыму и вербовки украинцев для продвижения российской пропаганды. Второе – за причастность к незаконной схеме поставок угля из ОРДЛО в Украину, средства за который пошли на финансирование боевиков.
Краткая фабула дела: после того как летом Украина столкнулась с острым дефицитом антрацитового угля, ввиду захвата боевиками большинства шахт на Донбассе, было решено закупить уголь из ЮАР, первые партии даже прибыли в Украину. Но под нажимом украинского руководства эта рабочая схема была сорвана, вместо этого начались закупки угля у боевиков, с использованием подставных фирм и перевозками налички через линию соприкосновения на Донбассе. Всего боевикам поступило более 200 млн грн, общий ущерб может быть гораздо больше.
Срыв поставок из ЮАР, по версии украинских правоохранителей, был не случайностью, а теневой схемой, реализовать которую нельзя было бы участия тогдашней украинской власти. В сентябре из Турции экстрадировали бизнесмена Сергея Кузяру – предполагаемого автора идеи с поставками из ОРДЛО. А 12 ноября подозрение в содействии боевикам было объявлено экс-министру энергетики Украины Владимиру Демчишину.
Расследование этих событий, как по линии ВСК, так и по линии правоохранительных органов, будет продолжаться. И его результаты наверняка удивят украинское общество. Вернее, ту его часть, которая до сих пор пребывает в иллюзиях относительно первой постмайданной власти.