Чтобы поняли: кто и как делает украинскую науку популярной

Алексей Болдырев: "Наука без честности невозможна"

Фото: нейрофизиолог Алексей Болдырев (фото: facebook.com/oleksiy.boldyriev)

Мы встречаемся с нейрофизиологом Алексеем Болдыревым на первом этаже центрального корпуса Института физиологии им. Богомольца НАНУ в центре Киева. В холле учреждения о буднях украинских ученых красноречиво говорят два стенда, которые размещены один напротив другого. Так, на одной доске - таблица с количеством научных статей и индекс их цитирования по каждому из отделов.

На другой - приказ руководства института по экономии электроэнергии. Например, сотрудникам учреждения запрещено работать после 18:00, можно только в случае крайней необходимости и только после согласования с директором Института. Не сразу обращаешь внимание, что молодой ученый почему-то прижимает к своему туловищу одну из рук. Когда по улице почти добегаем  в лабораторию в другом корпусе, Алексей отворачивает несколько пальцев и показывает лысых крысят, на вид которым несколько дней. С ними ученые будут изучать работу клеток сердца. Уже в лаборатории молодой ученый сначала относит крыс греться, а потом начинаем разговор об украинской науке и ее популяризации.

Болдырева называют одним из идеологов Дней науки, которые проходят дважды в год с 2013 года. Ученый вспоминает, что на праздновании двухлетия портала "Моя наука" под влиянием проекта популярной науки под открытым небом "Научные пикники" возникла идея открыть двери научного института. Он вспоминает, что на первых Днях науки ожидали несколько десятков человек, однако пришло около 600. Он шутит, что тогда допустил ошибку и сел за стол у входа, и все люди проходили мимо него. На столе был пакет с яблоками и терка, на которой он натирал фрукты и дальше выделял молекулы ДНК из плодов. Тогда ученый рассказывал про все  - какие гены за что отвечают у нас в организме, как ученые работают с ДНК.

- Не каждый ученый может популяризировать науку или ходить на митинги под парламент. Многие просто качественно проводят свои научные исследования, получают на это международные гранты и обучают студентов. Это также очень нужно - работать адресно с людьми, которым эта наука еще нужна. Популяризация - это одно, а действительно выращивание будущих ученых - это другое, но одно другому помогает. Популяризаторы легче работают со студентами, тот, кто работает со студентами, легче популяризирует. Есть такие люди, которые видят, что все загибается и предлагают что-то с этим делать, активнее пропагандировать науку. А другие говорят "Чем вы занимаетесь? Надо быстренько опубликовать статью в научном журнале и все, ехать отсюда". Кто-то сейчас пытается отстоять права молодых ученых, кто - протолкнуть реформы в собственном вузе или изменить законодательство. Но - это активисты не по призванию. Они просто не могут переносить несправедливость и пытаются уменьшить ту беду, которая надвигается на украинскую науку. Для меня к научному сообществу относятся те, кто что-то делает, кроме собственных исследований, кто пытается добиться каких-то изменений для всех ученых.

В науке меня держит то, что мне интересно. Я даже готов терпеть некоторые бытовые трудности. Почему я до сих пор в Украине? Сложный вопрос... Вообще трудно оставить родину. Ты видишь здесь толковых студентов. Ты понимаешь, что кроме тебя, твоих товарищей из соседней лаборатории и соседнего института со старта некому впоследствии будет научить базовым вещам. Скоро будет так, что талантливые дети будут уезжать за границу сразу после школы. Мы сейчас для учеников проводим обучение в лаборатории. Последний раз пришло несколько детей, которые уже заведомо говорят о том, что они уедут из Украины через год-два-три. Университетское образование разваливается, возможно, уже тогда талантливых детей не будет, тогда и мы уедем, таковы реалии.

Правительство декларирует, что государству нужна наука. Но зачем? Цель власти непонятна на протяжении всех 25 лет независимости. Чтобы наконец это понять, в законе о науке и придумали Национальный совет по науке и технологии, который и будет, собственно, определять стратегию. На сегодня же стратегии нет никакой. Интерес к нам со стороны чиновников - сомнителен. В Академии наук ежегодно проходит выставка достижений, однако из правительства никто на нее не приходит, им так оно надо, наверное.

Относительно интереса общества к науке - тут двоякая вещь. С одной стороны, дети понимают, что это - интересно. Наука - это всегда что-то новое, и попытки увидеть что-то такое, что никто не видел. Относительно другой части общества, то еще лет 6-7 назад казалось, что вообще ничего и никому не интересно. Однако после активности ученых, проведения Дней науки, вообще после Майдана общество изменило свое сознание во многих сферах. Люди начали интересоваться исследованиями, сейчас очень популярны разнообразные лекции. Но мне как ученому кажется, что в этом есть много шоу. Илон Маск там что-то делает, потому это и модно. Это иногда не очень хорошо - формируется отношение, что ученые - какие-то клоуны, рассказывают что-то такое смешное, они нас развлекли, мы пошли домой и забыли. То есть популяризация науки - это всегда палка о двух концах.

Ученый - это человек, который работает ради познания, который всю жизнь учится, старается узнать, как устроена эта Вселенная. Мы все что-то ковыряем: кто-то ковыряется в людях, кто-то - в истории, кто-то изучает далекие галактики. К сожалению, общество часто путает и говорит, что наука нужна для создания гаджетов, и требует от нас сделать какое-то устройство. На самом деле, наука - это знание. Такое знание может нам казаться совершенно ненужным. Из таких непонятных для современников вещей появилось куча приборов. Например, когда Герц открыл радиоволны, он так и сказал, что, мол, это самое ненужное открытие и непонятно, кому оно понадобится. До патентования и появления радио было лет двадцать. Наука непредсказуема. Но государство, бизнес, общество постоянно спрашивает: "Что вы там делаете? Покажите, что из этого получится завтра!" Люди заставляют ученого врать, потому что он не знает что получится, например, из его изучения взаимодействия белка с РНК. А общество давит: "Дайте сразу лекарства от рака!", и появляется соблазн.

Ученый же работает на раковых клетках, над механизмом, который, возможно, кто-то потом использует для разработки препаратов от рака. Тогда ученые начинают утверждать, что работают над лекарством от рака. Все работают над этим, однако лекарств от рака нет, до них еще очень далеко. Получатся ли они конкретно из этого исследования именно этой лаборатории неизвестно, предсказать это невозможно. Но общество и государство требует результата и ученым приходится преувеличивать. И тут соблазн - преувеличить настолько, что начать уже врать. Это проблема всемирная, но это разрушает всю структуру науки - наука без честности невозможна. Здесь нужен баланс - общество должно понять, что ученые работают на знания. Возможно, это знание пригодится завтра, а возможно только через 200 лет нашим внукам оно будет крайне необходимо.

Украинское общество должно заявить: "Нам нужна наука, научный прогресс, это для нас ценность, и мы готовы для этого много делать". А дальше нам нужно финансирование, потому что наука не делается на коленках уже лет двести. Жаль, что у нас этого до сих пор этого не замечают. Также нужна научная свобода, потому что, к сожалению, государственная регуляция очень отягощает ученого. Например, если вы хотите ввезти оборудование для опытов, если даже вам кто-то его подарил за рубежом, то вы сразу столкнетесь с украинской таможней и можете там и поседеть. У нас действует куча различных запретов. Например, недавно мы написали открытое письмо к Кабмину о разрешении научного изучения веществ, выделяемых из конопли. Ученый, который хотел бы таким заниматься, сразу подставляет себя под статью Уголовного кодекса. А в мире уже установлены лечебные свойства многих из этих веществ, и все они сейчас активно исследуются. К тому же у нас установилась научная иерархия, у нас засилье людей с учеными степенями - плагиаторы, имитаторы, люди из местных университетских элит - однако никто из них наукой не занимается. Человек, который здесь защищает диссертацию, видит, что у него просто нет шансов продвинуться дальше без влиятельных родственников или взяток. Если человек амбициозен, она сразу уходит из науки или уезжает из  Украины. Остаются тут такие больные, как я, не амбициозные.

В Украине сильными остались те отрасли, которые не требуют больших капиталовложений, например, теоретическая физика, математика. Есть неплохие результаты и в физиологии, молекулярной биологии, материаловедении, в основном за счет международного сотрудничества. Конечно, у нас больше реагируют, когда украинка Марина Вязовская получает престижную премию по математике в Германии. Просто в нашей стране нет престижных премий, они девальвированы, потому что их раздавали налево-направо кому угодно. Но, например, в Институте физики работает Анна Морозовская, у которой нет престижных наград. Но публикации у нее замечательные, ее печатают лучшие мировые научные журналы, например, "Nature", все физики, ее обожают и высоко ценят. Но для Украины она совсем неизвестна. Поэтому когда общество хочет результатов, то оно должно вкладывать в науку, хотя бы внимание для начала. Впоследствии, если государству безразлично, то в науку может инвестировать бизнес, помогать меценаты или гражданское общество будет запускать краудфандинговые проекты. Или скажите честно: "Нам наука не нужна!" и все эти остатки ученых вздохнут с грустным облегчением и разъедутся работать по миру.

Антон Сененко: "Наука в Украине однозначно настаивает, что в "морг" ей рановато"

Фото: физик Антон Сененко (фото facebook.com/senenkoanton)
 

На страницу в Facebook физика Антона Сененко подписано более семи тысяч человек. О науке он пишет практически постоянно и говорит, что пытается смотреть даже на рядовое событие с точки зрения несёт ли оно пользу или вред науке в Украине. Он заверяет, что подталкивает его это делать и желание видеть Украину в списке развитых стран. А без науки этого добиться невозможно, уверен он.

Сененко признается, что не любит, когда его называют блогером, подчеркивая, что у него есть профессия. Сам он занимается сканирующей туннельной микроскопией сверхтонких органических плёнок. Но, если люди реагируют на слово "блогер" и заходят к нему на страницу читать о науке, то он согласен с таким "званием" и говорит, что готов называться "хоть Папой Римским, лишь бы каждому стало понятно, что наука нужна Украине, как воздух, и пока она в нашей стране есть". Он согласен, что в продвижении науки всегда есть подводные камни. Но для него самым критическим является лженаука. Поэтому приходится много читать, консультироваться с коллегами, прислушиваться к экспертам, чтобы понимать, действительно ли учёный изобрёл условное "лекарство от рака" или это преувеличение.

- Лично я прошёл очень долгий путь к мысли, что о науке нужно говорить. Однажды мне стало понятно, что важность науки не является настолько же очевидной вещью для остальных, какой она была для меня. К этой мысли я пришёл поэтапно. Во-первых, Майдан помог перестать стесняться выражать свои идеи. Именно в 2014 году я начал активно вести свою страницу и знакомиться с интересными людьми, для которых "светлое будущее нашего государства" было не набором пафосных слов, а целью. Во-вторых, меня возмутило несправедливое отношение и высказывания отдельных политиков относительно науки в Украине. Мол, науки нет, разработок нет, деньги тратятся зря, стране наука не нужна. Проведя некоторые исследования данной темы, я понял, что это - откровенная неправда, начал собирать аргументы в единые статьи. Ну, и в-третьих, это мои друзья, которые категорически настаивали на появлении такого блога. Я понял, что это нужно людям.

Научная популяризация - это тяжёлый труд. В развитых странах есть научные журналисты, которые умеют общаться с учёными, разбираться в тонкостях исследований, выделять интересные для общественности вещи и не писать лженаучной чуши. И в таких странах хороши любые методы: телеканалы типа "Дискавери", мощные научно-популярные сайты, издание хороших книг. У нас, к сожалению, всё это в зачаточном состоянии из-за банального отсутствия финансирования. С одной стороны, наука неинтересна топ-медиа, потому что она не приносит такого количества "просмотров", как политика или, допустим, жизнь "звёзд". С другой стороны, наши граждане не приучены ни за что платить.

Потому на данный момент, как и три года назад, наилучшим методом является волонтёрство самих учёных и неравнодушных журналистов, которые в перерывах между основной деятельностью пишут о науке. Интерес к науке есть. Нынче на научно-просветительские мероприятия уже стоят очереди, а радио- и телеканалы приглашают учёных прокомментировать нобелевские премии западных коллег. Однако, о системности пока говорить не приходится. В данном контексте, я люблю вспоминать нашего северного соседа. Насколько бы россияне не были одичалыми мракобесами, у них научная популяризация развита очень сильно. Но начиналась она с меценатства фонда "Династия", который долгие годы вливал в эту сферу большие деньги. Нынче этот фонд запрещён, но дело продолжает жить. Нам же остаётся свою "Династию" только ждать.

Честно говоря, я не могу выделить какой-то особенный повод, который всколыхнул интерес к науке в Украине. Я бы сказал, что такие поводы создают сами учёные. Наука сама по себе штука очень интересная, и если о ней хорошо и понятно писать, граждане мимо не проходят. Будь-то новость об открытии гравитационных волн или о "Кровоспасе". А примеров игнорирования именно правительством и чиновниками - очень много. Начиная от проблемы хронического недофинансирования исследований, и заканчивая плагиатом в диссертациях высших чинов. Первое происходит от того, что общество и власть до конца ещё не осознали ценность науки, как, впрочем, это было когда-то с Армией (Антон Сененко попросил РБК-Украина сохранить заглавную букву при написании слова "армия", поскольку "она сейчас - наша Альфа и Омега. Если бы не Армия - мы бы не общались", - ред.). А второе - от нежелания "раскачивать лодку" и "сажать троих друзей". По крайней мере, я это вижу так.

Для меня самым невероятным примером популяризации науки является Музей искусств и ремёсел в Париже. Витиеватое название скрывает в себе настоящий Музей науки, который формирует целостное понимание у детей и взрослых граждан важности технологий, науки, математики, физики, химии и т.п. В Украине такого нет. К сожалению, все наши "музеи науки" - на самом деле выставка единичных интересных устройств и эффектов. Была бы моя воля, я бы просто скопировал французский опыт и внедрил его в Украине. Плюс создал бы программу "принудительных" экскурсий для детей, депутатов и чиновников со всех уголков страны в это поразительное место.

Главная задача учёного - "изобретать то, чего ещё нет". Однако, разрыв между наукой и обществом таков, что необходимо пояснять, каким образом гривна налогоплательщика, выделенная на науку, будет полезна в будущем этому гражданину, его детям или внукам. Так сейчас во всём мире. Потому, безусловно, каждый учёный должен учиться пояснять важность своей работы. Я на этом настаиваю, прошу учёных писать о своей деятельности и рекомендую моим читателям на них подписаться.

Украинская наука есть. И пока жива. Но, если честно, я не уверен, что при нынешнем отношении властьимущих она протянет в стране ещё хотя бы пять лет. Принцип "периферийного капитализма", когда государство готово покупать технологии вчерашнего дня и не желает жить своими мозгами, задавать повестку на мировой арене, приводит, в частности, к эмиграции учёных из страны. Они здесь банально не нужны. Судите сами, если в той же Национальной академии наук в прошлом году работало более 2600 молодых учёных, то в этом году их уже 2300. Такое же число молодых учёных мы потеряли за два года правления предыдущего состава правительства.

Но начало реформ научной среды и перевода её на "западные рельсы" стал возможен именно благодаря "молодому крылу" и более опытным активным учёным, которые осознают, что только инновации способны помочь украинской экономике и обороне. Поэтому наука в Украине однозначно настаивает, что в "морг" ей рановато.

Разработки именно молодых учёных я не могу и не буду выделять. Это будет нечестно по отношению к "немолодым" коллегам. Времена, когда один учёный мог что-то разработать - давно канули в Лету. Молодые учёные тесно интегрированы в научные коллективы, которые и пытаются что-то придумать. Я, конечно, могу привести пример поразительного результата молодой учёной: украинский математик Мария Вязовская произвела фурор несколько месяцев назад. Она решила задачу, над которой бились лучшие умы человечества 400 лет. Но, всё же, сделала она это в … Германии. Почему? Ей для этого созданы там все условия. В нашей стране отсутствует банальное понимание, зачем финансировать её работу. У нас выросло целое поколение управленцев, которые меряют эффективность работы скоростью возврата вложенного капитала. Если люди торговали джинсами и привыкли "отбивать" деньги за месяц-два, максимум - за год, то объяснить им, что результаты нобелевского уровня необходимо финансировать десятилетиями - невозможно. Гранты молодых учёных на исследования - от 16 до 90 тысяч гривен в год. Попробуйте на такие деньги самостоятельно совершить прорыв. Это даже не смешно.

Потому главным достижением наших молодых учёных я считаю, во-первых, их нахождение в стране, во-вторых, их участие в международных коллаборациях и, в-третьих, их высокий уровень публикаций и признание в мире.

Очень трудно кого-то назвать лидером (научного мнения - ред.), потому что учёные пытаются писать только о том, в чём хорошо разбираются. То есть, сколько проблем - столько и экспертных мнений. И, зачастую, их нельзя сравнивать и выделять. На самом деле, список учёных, которых читаю я - более ста имён. Но я с удовольствием назову "точки входа" в информационный поток: Алексей Болдырев, который одним из первых в Украине запустил научно-популярный портал "Моя наука", Юлия Безвершенко, которая "держит руку на пульсе" реформ украинской научной сферы. Тут и антиплагиатные инициативы (Светлана Вовк, Ирина Егорченко), новости в науке и образовании (Юрий Халавка и группа в фейсбуке Ukrainian Scientists Worldwide). Крайне важен для меня "взгляд со стороны" на наши инициативы и состояние дел - Руслана Радчук, которая работает в Германии и очень за нас переживает. 

Наталья Атамась: "Общество зачастую понятия не имеет, что такое наука, беспрерывно ее путает с технологиями, Илоном Маском и айфонами"

Фото: зоолог Наталья Атамась (фото: Facebook)

В Институте зоологии в 9 часов утра практически никого не встретишь, кроме постоянного жильца учреждения - трехцветной кошки, лениво расхаживающей по коридорам учреждения. С зоологом-экологом Натальей Атамась встречаемся в ее кабинете с самого утра, дальше у нее так называемый "полевой день". С мая научные сотрудники разъезжаются по разным частям страны для исследований и наблюдений за животными и насекомыми. Наталья называет этот период " я - в домике" - из-за загруженности собственными исследованиями, популяризировать науку и продвигать ее в массы сейчас в это время будет сложнее.

Она вспоминает, что идеи рассказывать о науке людям и открывать двери научных институтов пришли именно тогда, когда во времена президентства Виктора Януковича пытались реформировать научную сферу по российской "кальке". По ее словам, в какой-то момент ученые поняли, что, если людям не объяснять, что грядет научный апокалипсис, то "станет грустно и для ученых, и для страны".

Атамась говорит, что зоологам легче рассказывать о науке - все любят животных. Так как ее объект исследований птицы, то их можно красиво показать и пропиарить тем самым науку. Распространяя информацию о своей работе, украинские ученые таким образом заявляют "Мы живы, мы есть". Общественная поддержка и резонанс важен, когда правительство пытается реформировать науку, но делает эти шаги неадекватно.

- Людей, которые пытаются пробить какое-то будущее для украинской науки, популяризируют ее, не так много. Люди уезжают, они, в принципе, уезжали всегда. С молодежью понятно - престиж науки очень упал, перспектив и денег нет, то есть, непонятно, что будет через пять лет. Для зоолога, например, в этом плане легче - мы идем в поля и наблюдаем за теми же птицами. А наукоемкие специальности, такие как физики-экспериментаторы, медики, молекулярщики без помощи и денег из заграницы - никак. Для моей специализации мы работаем там, где мы есть. Украина - большая страна, плохо описана с точки зрения зоологии, представляет огромный интерес. У нас большое количество осталось нетронутых кусочков - степь, леса, где-то реки нетронутые. Мы представляем интерес для Запада, работая именно здесь. Люди из за рубежа готовы платить за исследования этой природы, потому что у них ее уже нет. У нас зоолог, который занимается позвоночными животными, уезжает редко. Если он и уезжает, то он переквалифицируется, например, в генетика.

Сейчас в авангарде украинской науки, в первую очередь, физики и математики. Это не слишком патриотично звучит для моей науки, но если вспоминать, в каких областях науки Украину знают как страну в мире, то это - они. Именно из этих отраслей идет и самый большой отток ученых. Они часто непубличны. Но и люди не знают об их ценности: сложно объяснить другим, почему те же физики не должны выезжать из страны.

Вспоминаю, как я была на лекции физика Александра Кордюка, которая была заявлена, как популярная. Честно говоря, мне было очень сложно понять, хотя я, вроде бы и занимаюсь продвижением науки и окончила физико-математическую школу. Объяснить популярно, что нашли классную штуку, ученым тяжело. Мы в этом отношении счастливчики - ты показал человеку красивую птицу, и он уже весь твой. Но сейчас много молодых ученых воспринимают как норму прийти куда-то и что-то рассказать - детям, пенсионерам, хипстерам за деньги в каком-то хабе. Конечно, тяжело первый шаг сделать: многие ученые - интроверты, они не знают, как говорить с аудиторией. Со старшим поколением - вообще все грустно. Они воспитаны в другой парадигме, не понимают, зачем им нужно продать себя и свою науку. Второе - людям надо упрощать, а ученые не любят упрощать. Для ученых это - очень болезненная вещь, потому что для них дьявол кроется в деталях. Когда ты упрощаешь, ты начинаешь бояться, что ты где-то наврешь или перекрутишь. Если ты это сделаешь, твоя репутация как ученого может пострадать. Фактически репутация - единственное, что осталось у ученых.

Могу как популяризатора науки советовать следить в соцсетях за Антоном Сененко - его читать легко, он пишет с юмором и упрощает так, как надо, без ошибок. Он отслеживает людей на Facebook, которые умеют простыми словами рассказывать о сложных вещах и часто просто советует на кого-то подписаться. Хотелось, чтобы людей, которые пишут легко и доступно о науке на регулярной основе, было больше. Но это не только про талант, необходимо и время. Даже я лентяй в этом отношении.

Одна аудитория для нас - это обычные люди, которым мы пытаемся объяснить,  зачем нужна наука.  Другая - разные чиновники, которым мы доказываем, что мы нужны. Третья аудитория - сами ученые, которых мы пытаемся уговорить не разбегаться. Мы все время им должны что-то говорить, показывать перспективу, конкретные шаги. Но все идет медленно, мы не успеваем за темпами падения уровня жизни. Или выходит Арсений Яценюк (экс-премьер-министр, - ред.) и перед камерами ляпает, мол, кто они такие эти ученые, бумажки только производят. Наверное, не очень приятно слышать это физику-экспериментатору, который свою установку собирает год. У нас сейчас не то, чтобы "зрада", но то, что делается, продвигается очень медленно. Ученые - народ скептичный и, в принципе, паникерский, они склонны видеть "зраду" и заговор даже там, где их нет. Иногда со стороны людей, принимающих в стране решения, видно сплошную глупость, а это еще хуже, чем злой умысел. Молодые ученые видят и ужасаются, что за многое надо или платить, или носится с ненужными бумажками, и уезжают со словами "Идите вы!". А я что им скажу? "Батя, я старалась"? У нас, к сожалению, так: два шага вперед - один назад.

Очень мало, кто способен выйти на трибуну из государственных мужей и честно сказать: "Нам наука не нужна, у нас нет денег, у нас - аграрно-сырьевая страна, мы сейчас будем ориентироваться на экспорт сельхозпродукции". Даже если кто-то там так и думает, пока они не могут так выйти и сказать. Если говорить об обществе, то оно зачастую понятия не имеет, что такое наука, беспрерывно ее путает с технологиями, Илоном Маском и айфонами. То есть, есть запрос на какие-то прикладные штуки. Если этого нет, то иногда говорят, что, пожалуйста, развлеките моего ребенка. Давайте начнем хотя бы с этого.

Родители до конца не понимают, что  ученые делают, но ребенок счастлив после похода на Дни науки. Поэтому взрослые думают, что, наверное, ученые не совсем бесполезны. Когда какой-то Гройсман (Владимир Гройсман, премьер-министр, - ред.) в очередной начнет говорить, что давайте их ликвидируем, кто-то из этих родителей может подумать, что Гройсман не прав, потому что ребенок после прикосновения к науке был доволен и счастлив. Поэтому давайте начинать с очень простых вещей, с популяризации, а потом уже перейдем к более глобальным. Например, если вы хотите лекарство от рака, то дайте нам ввезти в страну крыс определенной генетической линии. Мы крыс, блин, не можем ввезти без кучи поганых бумажек и разрешений. На многое в науке нужны деньги, но мы крыс ввезти спокойно не можем, какое лекарство от рака?

Я остаюсь в науке, потому что думать - это здорово, узнавать что-то новое - это здорово. Вот я лажу год-два по каким-то рекам-болотам. Это тяжело физически, потому что я не пипетку держу, а весло в руках. А потом ты вдруг видишь картинку, тебя осеняет, и все выстреливает. Это лучше, чем секс. Ты что-то знаешь, ты что-то понял, а никто еще этого не знает и не понял, и ты просто Бог! Это совершенно отдельное удовольствие и тебе очень хорошо среди таких, как ты, понимающих это. Я понимаю людей, которые не хотят вообще из этого состояния выходить. Даже не знаю с чем это сравнить. У меня не хватает слов, чтобы описать это ощущение внутри, и ради него и хочется дальше заниматься наукой. Очень интимная вещь из разряда "почему ты любишь маму". Если этого больше никогда не чувствовать - для меня это потерять часть себя. Я очень не хочу думать, что когда-нибудь меня может жизнь заставить прекратить этим заниматься.