Формула "Роттердам+" уже фактически не действует около двух лет, но при этом до сих пор остается актуальной темой для обсуждений в медиасфере. Аргументы критиков формулы уже многократно были опровергнуты на практике, Специализированная антикоррупционная прокуратура четырежды закрывала дело по "Роттердам+" – но некоторые мифы, связанные с формулой, оказались удивительно живучими и тиражируются до сих пор.
О том, как появилась формула "Роттердам+", как она помогла становлению цивилизованного энергорынка в Украине, оказалась экономически выгодной и позволила сэкономить бюджетные деньги – в материале РБК-Украина.
Оккупации части украинского Донбасса, среди прочего, нанесла тяжелый удар и по энергетическому сектору страны. На неподконтрольной территории оказались шахты, добывающие антрацитовый уголь – стратегический ресурс для украинских ТЭС. Добыча энергетического украинского угля в 2015 году сократилась более чем на треть по сравнению с предыдущим годом.
Дефицит угля поставил ТЭС на грань банкротства, в Украину вернулись уже подзабытые "веерные" отключения электроэнергии. Страна вынужденно превратилась из экспортера энергетического угля в его импортера.
Для того чтобы сбалансировать энергетическую систему Украины, убрать зависимость от поставок из ОРДЛО, позволить ТЭС покупать уголь на мировом рынке и была разработана формула "Роттердам+". К средневзвешенной цене угля в портах нидерландских Роттердама, Амстердама и Антверпена (индекс API2) прибавлялась стоимость транспортировки топлива в Украину, ее перевалки и доставки непосредственно до ТЭС.
Важно отметить, что вопреки широко распространенному заблуждению, формула никогда не предусматривала, что уголь должны везти в Украину именно из Роттердама – API2 был выбран как общепринятый на европейском рынке индекс. Кроме того, "Роттердам+" использовался при определении тарифа на электроэнергию для промышленных потребителей, а не для населения, о чем критики формулы обычно не упоминали.
При этом формула "Роттердам+" распространялась на весь украинский уголь, как импортный, так и добытый государственными и частными шахтами. Все шахты впервые получили возможность продавать ТЕС и ТЭЦ уголь по справедливой рыночной цене с привязкой к индексу API2.
К моменту введения "Роттердам+" цены на уголь и тарифы на электроэнергию устанавливались в ручном режиме, что давало огромный простор для коррупции и приводило к планомерной деградации государственных шахт.
Публично необходимость ручного управления на энергорынке объяснялась необходимостью защитить "маленького украинца" от высоких цифр в платежках. По факту же главными бенефициарами такого положения вещей становились лишь отдельные крупные предприятия, в себестоимости продукции которых большой удельный вес занимала электроэнергия. Например, ферросплавные заводы, заинтересованные покупать электричество как можно дешевле. А расплачиваться за это приходилось как раз тому же "маленькому украинцу".
Так, до введения формулы "Роттердам+" государственные шахты по рекомендации Минэнерго продавали уголь по 800 грн за тонну – более чем в два раза ниже цены импортного угля и в несколько раз – ниже себестоимости.
Покрывать разницу, естественно, приходилось государству. Но многомиллиардные ежегодные дотации госшахтам не могли исправить ситуацию. Оборудование старело и ломалось, добыча угля сокращалась, о каких-то инвестициях при отсутствии "живых" денег не могло быть и речи. Низкая отпускная цена на уголь вынуждала шахты рассчитывать и дальше рассчитывать только на государственную поддержку. А государство сжигало миллиарды для того, чтобы хотя бы избежать социального взрыва в случае закрытия шахт, но при этом упорно не хотело переводить отрасль на рыночные рельсы.
После внедрения "Роттердам+" ситуация наконец-то начала исправляться. В 2016 году на дотации госшахтам было заложено 1,12 млрд грн, в 2017 – 1,73 млрд грн. Для сравнения – после отмены формулы, с июля 2019 года, объем дотаций вырос до 3,56 млрд грн в 2020 году и 3,12 млрд грн в 2021 году.
Таким образом, государственный бюджет смог сэкономить на дотациях госшахтам и улучшить их финансовое состояние не административным, а рыночным путем. На протяжении трех лет, с 2016-го по 2019-й, шахты имели возможность продавать уголь по справедливой рыночной цене, которая зависела от уровня цен на топливо в Европе, а не от коррупционных маневров украинских чиновников.
Отмена формулы в июле 2019 года, по идее, должна была дать окончательный ответ на вопрос, насколько обоснован и эффективен "Роттердам+". Ведь критики формулы уверяли, что в ней заложены некие сверхприбыли для ТЭС и энергетических компаний, и следовательно, убытки для государства и обычных потребителей. По такой логике, после отмены "Роттердам+" цены на уголь и тарифы на электроэнергию должны были бы сразу упасть. Но случилось ровно противоположное – цены пошли вверх. А украинская энергетика в целом погрузилась в глубокий кризис и вернулась к временам шахтерских протестов в Киеве (хотя отмена формулы, безусловно, была не единственной причиной кризиса).
Как раз спустя год после отмены "Роттердам+", в июле 2020-го, проблемы достигли пика, вмешиваться в ситуацию пришлось лично президенту Владимиру Зеленскому, под офисом которого бастовали шахтеры, требующие погашения миллиардных долгов по зарплате.
Акция протеста шахтеров под Офисом президента (фото: Виталий Носач, РбК-Украина)
В итоге госкомпания "Центрэнерго" заключила контракт на поставку угля с шахт "Добропольеуголь" по цене, как раз предписанной формулой "Роттердам+", и страна начала постепенно выходить из энергетического кризиса, прекратились и акции протеста. Таким образом, формульный подход снова доказал свою эффективность, что нехотя были вынуждены признать даже критики "Роттердам+". При этом ущерб для экономики за первый год после отказа от формулы составил около 6 млрд грн. А, к примеру, стоимость электроэнергии на рынке "на сутки вперед" в апреле 2021-го по сравнению с апрелем 2020-го выросла на 16,5%.
То, что хайп вокруг "Роттердам+" всегда имел абсолютно искусственный характер, можно легко доказать – ведь аналогичные подходы, основанные на формульном принципе в Украине применяются в отношении других энергоносителей. И почему-то не вызывают критики.
Так, еще до принятия формулы "Роттердам+" для угля, в Украине действовала формула определения цены на сырую нефть на основании т.н. "импортного паритета". Еще в 2011 году правительство обязало "Укрнафту" – крупнейшего в стране производителя нефти – рассчитывать цену нефти на основании средней таможенной стоимости импорта, которая состояла из цены на мировых рынках, плюс стоимость доставки в Украину, то есть точь-в-точь по принципу "Роттердам+".
Более того, западные партнеры и кредиторы Украины, в первую очередь МВФ, как раз и требуют отказа от ручного механизма ценообразования в энергетике и перехода к использованию формул.
Так с 2017 года, в рамках взятых перед МВФ обязательств, Украина ввела цены на газ для населения с привязкой к цене газа на немецком газовом хабе NCG, а в 2020 году – на нидерландском хабе TTF, плюс опять-таки стоимость доставки газа до украинского потребителя. Последняя формула получила название "Амстердам+", по аналогии с "Роттердам+".
А в мае 2021 года аналогичный принцип был использован при введении государственного регулирования цен на бензин и дизельное топливо. Для этого использованы котировки агентства Platts на погрузку топлива в Роттердаме плюс наценка 5-7 грн, которая покрывает затраты на его доставку в Украину и обеспечивает розничную маржу.
Таким образом, применение формульного подхода на основе импортного паритета – метод апробированный и доказавший свою эффективность. И в любом случае, он гораздо уместнее ручного, нерыночного, административного ценообразования. Даже за три года, пока действовала формула "Роттердам+" ситуацию в украинской энергетике удалось значительно улучшить, сэкономив при этом бюджетные средства. Но, конечно, такое положение вещей нарушило привычные и удобные многим игрокам рынка коррупционные практики, потому и атаки на "Роттердам+" продолжаются до сих пор.