Анатолий Матиос: К войне страну привели те, кто ее ограбил

РБК-Украина: На входе в здание Генеральной прокуратуры стоит бессрочный пикет. Судя по флагам, батальон "Донбасс", в связи с расследованием событий под Иловайском, требует вашей отставки. Те, кто стоят на входе, уверены, что вы не выполнили свои прямые должностные обязанности...

Анатолий Матиос: "Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика". "Донбасс" - неоднороден, и я не слышал, что ко мне есть какие-то претензии от всего личного состава этого подразделения Нацгвардии.

Люди, которые внизу, мне вообще непонятны, их там двое несчастных сидит под дождем, и выполняют они функцию, простите за сравнение, швейцаров. Работают за дневной необлагаемый минимум на кофе и бутерброд, чтобы утолить чьи-то политические амбиции. Или, в первую очередь, наверное, побороть страх за неотвратимость наказания отдельно взятых политиков или политика. Мне нечего им сказать, кроме официальной позиции Генеральной прокуратуры, которая была озвучена генеральным прокурором, по этим расследованиям.

Люди, которые сидят под ГПУ, даже не понимают, о чем они говорят, когда их спрашивали другие люди, почему они сидят. Они не могли объяснить сути претензий ко мне, они повторяли какие-то чужие мантры. Правдивый учит молитву и знает ее как "Отче наш" , на память, а эти люди - выучили какие-то тезисы, но, по сути, не понимают, о чем идет речь.

РБК-Украина: По вашему мнению, когда дело по Илловайску может оказаться в суде?

Анатолий Матиос: Расследование уголовного производства по факту государственной измены Януковича, захвата и аннексии Крыма, введения начала АТО и локальных боевых операций, как бы это не называли, но они были локальными во времени и в месте проведения, все это исследовалось и исследуется. Это сотни дней, сотни лиц, сотни управленческих решений, которым надо дать анализ. Он заключается в том, чтобы выяснить, давайте конкретно по Иловайску: это ошибка, халатность или умышленное действие.

Очень легко назначить кого-то виновным и сделать крайним, но это ситуация, когда нужно учитывать много факторов, от наличия политических обстоятельств, заканчивая материально-техническим обеспечением задействованных сил для проведения АТО.

Я точно знаю, что никакого упущения в объективности и полноте расследования всех этих событий нами не допущено. Но есть физический человеческий ресурс. Всем, что касается войны в государстве, консолидировано занимается 35 человек в управлении войны Главной военной прокуратуры. Это - живые люди, которые получают сотни тысяч документов, обрабатывают их, пишут, обращаются в суд, как это предусмотрено законом. Это делается исходя из того, что институты международного права, будь то Гаагский трибунал, международный трибунал, все они требуют прохождения решения по всей линейке национального законодательства и национального судопроизводства. Мы от этого никуда не денемся. Это нужно сделать.

РБК-Украина: Украина уже заявила, что подготовила иск в Гаагский трибунал, который касается морского права и его нарушения со стороны России в Крыму. Участвовала ли военная прокуратура в подготовке этого иска?

Анатолий Матиос: Представлять Украину может исключительно Министерство юстиции и Министерство иностранных дел. Все необходимые материалы, которые являются процессуальными документами, мы предоставляем, и у нас довольно тесное сотрудничество абсолютно со всеми,  уполномоченными на это органами.

В расследовании аннексии Крыма, ведения агрессивной войны, все государственные органы, агентства, комиссии, другие учреждения анализируют и предоставляют нам документы о потерях и убытках Украины. Суммарное количество материалов, которые уже есть, свидетельствует об убытках, которые понесло наше государство: больше, чем триллион долларов, еще при том курсе, который был в начале 2014 года. Этот убыток еще не проиндексирован. После всего сбора документов, их обработки, должна быть проведена экспертиза, она частями идет, потому, что это - тоже люди, это просто тяжело физически и занимает много времени... Трудно представить количество этих документов. Все это ляжет в иски, общая сумма этих всех убытков по всем критериям. Например, ущерб от экологических последствий войны, надо просчитать всю балансовую стоимость утраченного имущества, которое осталось в Крыму, вывести индекс инфляции и так далее. Там очень много юридических нюансов. Все, что будет сделано правильно, оно будет иметь перспективу через два, три, пять, семь и десять лет. Мы помним Югославию, суд над Милошевичем. И это является для нас живым примером, чтобы делать все необходимое и юридически безупречно.

РБК-Украина: Вы думаете, Украине удастся засудить Россию в Гаагском трибунале?

Анатолий Матиос: Украина не судит, она может обращаться в Гаагский трибунал. И удастся или не удастся, это зависит от совершенства тех юридических аргументов и процессуальных документов, которые будут предоставлены государством.

Что касается военной прокуратуры, однозначно, я говорю, что все, что мы можем для этого делать, и даже более того, мы делаем. При том, что критика в нашу сторону всегда звучала, звучит и будет звучать в отношении тех, кто делает не очень приятную работу - документирование преступлений и всего, что касается гибридной войны. Но мы делаем эту неблагодарную работу и будем делать дальше. Это не лозунг. Я не могу объяснить в этом коротком интервью количество абсурдных норм закона, на мой взгляд абсурдных, в части бюрократической юридической процедуры. Мы вынуждены ее пройти.

Как отнесутся к нам международные институции, где есть много геополитических факторов, где многое будет зависеть от судей, где многое будет зависеть от общей диспозиции, и состояния дел в мире, в том числе, результатов выборов тех или иных политических сил в Европе, в других странах мира... Я не знаю. Есть очень много факторов. И не всегда успех зависит исключительно от юридических документов.

РБК-Украина: В августе вы говорили, что собираетесь в отставку...

Анатолий Матиос: Вы меня не верно цитируете. Я сказал, что, наверное, уйду в отставку.

РБК-Украина: Сейчас эти предпосылки для "наверное", они уже ушли, вы уже не рассматриваете вариант своего ухода из Генеральной прокуратуры?

Анатолий Матиос: Вопрос пребывания на должности в период войны, а она не закончилась, а только изменила формы, закулисные вещи, которые всегда были и будут у любого государства, когда оно договаривается о мире или форме мира с наименьшими для себя потерями, не дают мне права просто от какой-то усталости, а она есть, я не буду это скрывать, от эмоционального перенапряжения, просто взять и уйти.

У меня были достаточно серьезные разговоры по этому поводу, как в кругу семьи, так и с близкими для меня людьми - это жена, сестра, мать. Был достаточно серьезный разговор с генеральным прокурором, и он не был однозначно простым. Но, за мной коллектив. Первое - я не могу оставить их на произвол судьбы, второе - не могу позволить, чтобы они потеряли надежду на то, что справедливость будет восстановлена, как бы это высоко не звучало, и третье - пока мы не закончим массу основных действий по делам, которые нам точно не по нашей просьбе были переданы, - это Курченко и Клименко, - я пока не имею права уйти.

Как только мы это сделаем, а на это не так много осталось времени, это месяцы, не больше, тогда я смогу честно сказать - предел моей выносливости таких нагрузок закончился, и мне нужно как-то переосмыслиться.

РБК-Украина: Я правильно понял, что расследование дел Курченко и Клименко могут быть завершены уже в этом году?

Анатолий Матиос: Надеюсь, что это нам удастся сделать до нового года.

Я ненавижу всех тех, кто привел к войне. И вопрос не только в Януковиче, не только в тех сбежавших, которые для нас являются недосягаемыми. Вопрос в тех, кто содействовал, помогал, рисовал и воплощал юридические конструкции, которые привели к абсурдному, по своим размерам, грабежу государства. Я могу себе позволить говорить так эмоционально, потому что я каждый день читаю, согласовываю, что-то подписываю, какие-то процессуальные документы, которые свидетельствуют о тотальном грабеже государства в то время.

Янукович, тот же премьер-министр Азаров, отдельно взятый Клименко - они могли быть модераторами или порождать незаконные концепции. Но, любую концепцию воплощают живые люди. Так вот, все эти живые люди сейчас в Украине. Очень значительная их часть никуда не делась даже из тех должностных кабинетов, в которых они находились ранее. Они, либо достаточно значительная часть их, смогли поменяться по вертикали, но, по сути, ничего не изменилось. Поэтому, неотвратимость наказания должна наступить также для тех, кто или на "авось", из страха, из меркантильных целей помогал, а, иногда, и существенно усовершенствовал эту систему грабежа государства. Я считаю, что они должны ответить. Жестко, бесповоротно и согласно Закона.

Каждый день я получаю сводки из зоны боевых действий, в том числе всего, что происходит в государстве по вооруженным силам и правоохранительным органам. Я ненавижу Януковича, его команду и их приспешников за те литры и ведра крови, которые, из сводок, стоят каждый день перед глазами. Я пересчитываю количество раненых и погибших, искалеченных в силу разных причин, не только боевых потерь, на литры крови. И это десятки литров человеческой крови в день!

В человеке около шести литров крови. И вот, когда перечитываешь сухие цифры статистики - "два погибших, трое раненых, семь искалеченных", - это десятки литров человеческой крови. За это ненавижу, поэтому остаюсь еще здесь работать. Это государство не стоило и не имело ни права, ни предпосылок для войны. Украинский народ очень толерантный, и этот, непреодолимый еще никем общественный договор о тотальном взяточничестве или благодарности друг другу, - это украинская ментальность, с которой надо бороться. Но, точно не посредством грабежа, который привел к кровавой войне. Эта страна не заслужила войны. К войне страну привели те, кто ее ограбил.

РБК-Украина: Ваш гнев понятен, но ведь этих денег уже не вернешь, и закон о спецконфискации здесь не при чем.

Анатолий Матиос: Почему?

РБК-Украина: В таком случае можно ли назвать хотя бы приблизительную цифру, сколько было разграблено этими людьми, которые были в окружении Януковича, сам Янукович? Какова цена вопроса? Что мы потеряли, кроме нескольких госбюджетов? Скажу очень циничную вещь - сколько стоят эти десятки литров?

Анатолий Матиос: В первую очередь - это потеря будущего, положительного в большей или меньшей динамике, но будущего динамичного развития государства, потому что в государстве появилось очень много катаклизмов в общественных отношениях.

Второе - это украденные финансовые объемы, верхний пласт которых мы физически можем исследовать, потому что это - спрут. И раскрытие этого спрута, по большому счету, если следовать норме закона буквально, может привести к тому, что придется посадить половину государственного аппарата всех правоохранительных структур, и не только их. Этого никто не делал.

Сумму убытка озвучивал генеральный прокурор. Часть экспертиз, подчеркиваю, экспертиз, которые проведены нами в чрезвычайно сжатые сроки: фактически за два месяца мы сделали то, что два года не делал отдельно взятый департамент под управлением Горбатюка (Сергей Горбатюк, начальник управления специальных расследований ГПУ - ред.). Да, мы это сделали, и общая сумма того, что только сейчас зафиксировано, это - 253 миллиарда гривен. И это - не все, вторая часть экспертизы проводится сейчас. Для понимания - 253 миллиарда гривен, при курсе в 8 гривен за доллар, - это золотовалютный запас НБУ в лучшие времена Януковича. Весь золотовалютный запас государства!

РБК-Украина: В вашем ведомстве есть такие дела, которые не имеют связи с экономикой. Речь о покушениях - покушение на Авакова, о котором говорилось. Расследуется ли оно, нашлись ли какие-то подтверждения, возможно, кто-либо задержан?

Анатолий Матиос: Насколько я помню, это уже год назад было. Подозрения были сразу объявлены, назначены экспертизы, допрошены люди. Мы вынуждены были обращаться за международно-правовой помощью, в том числе в Российскую Федерацию, как бы это абсурдно не звучало. Даже отсутствие ответа от Российской Федерации говорит о том, что мы отработали этот предусмотренный Законом пласт. Не все однозначно, деталей сейчас не могу сказать.

РБК-Украина: И все же, кто может стоят за этим покушением, есть предположения? Была информация, что за покушением стоит Евгений Жилин, руководитель "Оплота".

Анатолий Матиос: За всеми покушениями или подготовками к покушениям стоят личностная ненависть и желание мести, или какие-то экономические интересы. Харьковская область всегда была очень тревожным регионом в части разборок или мести, за те или иные правильные или неправильные управленческие решения. На днях Жилина убили.

РБК-Украина: По данным российских СМИ, полицейским, которые прибыли на место убийства Жилина, его пособник - Андрей Козырев, который был тяжело ранен, сказал буквально следующее: "встреча касалась шахт Донбасса".

Анатолий Матиос: Я уважаю любые СМИ, но русским не верю. Я хорошо знаю, что такое комбинации, в том числе спецорганов, которые проводят оперативно-розыскную деятельность, в том числе и досудебное следствие. Мы знаем изысканную, феноменально правильную, но ангажированную работу следственного комитета Российской Федерации. Я не верю в отсутствие цензуры или во не вброс правильных, нужных месседжей для того, чтобы рассказать те или иные вещи. Карма любого человека определяется судьбой, а, по большому счету, за поступки, которые ты совершил, тебе воздает Бог.

РБК-Украина: Жилина убить просто так было невозможно. Ресторан "Ветерок", район "Горки-2", где находится этот ресторан, Рублевка - все это одни из самых охраняемых мест в России, где, образно говоря, под каждым кустом сидит сотрудник Федеральной службы охраны...

Анатолий Матиос: Рублевка - это такое своеобразное кладбище бывших высокопоставленных чиновников нашего государства. Ресторан "Ветерок" - это место постоянного их пребывания. От бывшего генерального прокурора - Пшонки - до всех остальных. Это так сказать эмиграционный клуб, где уже все привыкли и не обращают внимания на этих вечных Савинковых, которых собрали для проведения операции "Трест". Кто знает историю, тот поймет, о чем речь идет (Борис Савинков, бывший руководитель террористической Боевой организации партии эсеров, "Трест" - контрразведывательная операция Государственного политического управления Советского Союза по выманиванию монархистов и антибольшевиков, которых после казнили, - ред.).

Они живут иллюзией возвращения в страну. Они могут жить этой иллюзией, но Украина и ее народ никогда им не простит то, о чем я говорю - десятки, сотни литров человеческой крови с обеих сторон гражданского населения и военных, разграбление государства. Нынешняя ситуация создала условия, когда каждый превратился сам в себя, и выяснилось, что жизненными критериями бывших украинских чиновников является подражание Шарикову.

РБК-Украина: И тем не менее, по вашему мнению, за что был убит Жилин? Проходил ли Жилин и "Оплот" по вашему ведомству?

Анатолий Матиос: Мы (военная прокуратура, - ред.) первые и единственные, кто начал специальное судебное расследование по Жилину, заочное его осуждение за все те вещи, которые ему приписываются. Сейчас нам нужно документальное подтверждение его смерти, не только медийное, но и через каналы международно-правовой помощи. Мы обязаны обратиться к России и получить документальное подтверждение гибели, и после того принимать решение в судебном заседании. За что убили? Не хочу даже думать. Не по-христиански говорить, но каждому по заслугам.

РБК-Украина: На счет "каждому по заслугам", давайте поговорим о "деле министров обороны". Я процитирую одного из них - Анатолия Гриценко, который сказал следующее: "Жоден міністр оборони за українським законодавством, яке діяло раніше і діє зараз, не мав і не має права продавати зброю. Луценко бреше, Матіос бреше". Что вы на это можете ответить? Действительно ли министры были замешаны в торговле оружием?

Анатолий Матиос: Вы понимаете, я уже когда-то говорил, что имею честь, как и каждый человек в той или иной степени. А претензии, высказанные на страницах Фейсбука или на страницах отдельно взятых изданий, не являются личными претензиями. Это, извините, нытье, которое ничем не закончится. Так вот, "врет" можно говорить десять раз, кричать, что "я прав, а другие предатели". В данном случае есть один тезис - есть документы, есть резолюции и есть механизм согласования или несогласования отчуждения избыточного имущества Вооруженных сил Украины. Снятие с боевого дежурства тех или иных подразделений, вооружения, военной техники определяется по большой, длинной процедуре, но самым первым инструментом этого есть министр обороны и начальник Генерального штаба, которые должны согласовывать все вещи.

Для того чтобы это расследовать, надо дать анализ нормативно-правовой базе, решениям Кабинета министров, внесенным изменениям и дополнениям к оборонному заказу и т.д. То, что во время отчета в комитете Верховной рады демонстрировал генеральный прокурор, все те цифры - все они соответствуют действительности. Как бы не было смешно, я буду очень рад, если тот же самый полковник Гриценко даст показания, почему в период его каденции министром при курсе 3-5 гривен за доллар было отчуждено почти на 2 миллиарда гривен. Военной техники - танки, ракеты, артиллерийское вооружение, противовоздушные средства поражения. Но для того, чтобы дать оценку отдельно взятому министру, его работе, нужно провести экспертизы. Нельзя говорить, основываясь только на голых цифрах статистики. Ответственность может наступить не только для министров, но и для верховных главнокомандующих, которые своими волевыми действиями в период пребывания Гриценко министром обороны, принимали решения о снятии с боевых расчетов определенных видов вооружения и передаче другим странам. Без подписей этих лиц внешнеторговая компания, которой на тот момент был "Укрспецэкспорт", ничего бы не могла сделать.

РБК-Украина: Если упростить этот тезис, правильно ли я понимаю, что есть судебная перспектива того, что министры обороны, которые в разное время возглавляли Минобороны, могут быть осуждены на совершенно конкретные сроки?

Анатолий Матиос: Есть абсолютная перспектива процессуальной оценки действий или бездействия каждого министра. Всем этим пластом проблем в оборонной сфере в государстве занимается 161 следователь военной прокуратуры. Если мы проводим ревизию периода длительностью в 15 лет, то, извините, это невозможно сделать за один день. Есть четкая перспектива определения действий или бездействия. В каждом конкретном случае мы будем разбираться. Но для того, чтобы их допрашивать - соврал или не соврал - нужно проработать документы. Сделать эту экспертизу и предъявить, что, согласно конкретных положений норм закона, почему ты сделал иначе? Вот тогда будет предметный разговор. На данный момент все, что было озвучено, имеет под собой процессуальные предпосылки и основания.

Говорить о скорости объявления подозрений каким-то отдельно взятым министрам за отдельно взятый период пока я не могу, потому что это следствие еще незакончено. Эксперты, которые проводят эти экспертизы, работают на общественных началах. Неоднократные обращения к Кабинету министров, не только этой, но и предыдущей каденции, о выделении из резервного фонда дополнительных средств на Министерство юстиции для экспертных учреждений, для оплаты привлеченных специалистов, пока не удовлетворены. Нас отослали в Министерство финансов, которое будет формировать бюджет на 2017 год. Но экспертизу же надо делать сегодня.

РБК-Украина: Многие критики вашей работы говорят, что вы часто занимаетесь теми делами, которые не должны быть подконтрольны военной прокуратуре. Те же расследования фактов коррупции, дела тех же Клименко и Курченко. Действительно ли была такая необходимость передавать дела вам и вашему ведомству?

Анатолий Матиос: Это вопрос не ко мне. Что касается коррупции, то она в государстве тотальная и во всех сегментах жизни: от школы до кладбища. Мы занимаемся делами исключительно нашей компетенции, но когда это невозможно сделать другими инструментами, механизмами и силами гражданских прокуратур, в отдельных случаях мы делаем то, что делаем, потому что это критически для государства и никто кроме нас это сделать не в состоянии. Не буду напоминать, но "Торнадо" никто не брался задерживать. Но это же не военные, это не Нацгвардия, и по сути - это не наша компетенция. Мы сделали, что могли. Разыскивать неуловимых "торнадовцев" должна Нацполиция. Как эффективно она это делает - не мне судить. Все процессуальные документы мы им передали больше года назад.

Второе, что касается процента "непрофильных" дел. Процент уголовных производств не по объекту компетенции военных прокуратур составляет всего около 18% от общего количества уголовных производств. Цифры никто не любит, но, скажу, что это малая толика от того, что делают военные прокуроры, военные следователи. Для того чтобы каждый следующий шаг, действие, было лучше предыдущего, нужно работать системно и не выборочно, учиться на практике. Манна небесная на это государство не рухнет. Это тяжкий неблагодарный труд.

Единственная беда - несовершенство, загруженность, нестабильность судебной системы, которая тормозит рассмотрение наших уголовных производств, их основную массу, в том числе коррупционных. За этот год более 200 уголовных производств направлено военной прокуратурой в суд только по коррупционным преступлениям: по взяточничеству, вымогательству взятки, получению неправомерной выгоды. Так вот, процент рассмотренных судами дел составляет около 30%. Почему так? Отсутствие и некомплект судей, отпуска, перенос слушаний, неявка адвокатов... У нас некоторые производства за взяточничество тянутся еще с 2014 года. И мы ничего не можем сделать. Прокуроры ходят, отвлекаются на походы в суд. Не появился один защитник, или заболел судья – все, дело невозможно слушать. Изменить эту ситуацию я не вижу возможности, за одним исключением - когда в государстве будет какой-то нормой какого-то закона определена приоритетность рассмотрения коррупционных производств перед другими производствами. Или должна быть введены определенные временные ограничения для рассмотрения судьями подобных дел. Разумные сроки рассмотрения уголовных производств по коррупции - полгода.

РБК-Украина: В обществе развернулась дискуссия по поводу "закона Савченко". Этот закон сильно мешает вам? Вы видите негативные последствия его применения?

Анатолий Матиос: Я убежден, имею для этого все основания, и знаю, что "закон Савченко" принимался под нескольких людей. Точка. Все эти последствия, о которых сейчас говорят в МВД, никто из законодателей не мог и не хотел предвидеть. Потому, что нужно было, чтобы на свободу досрочно вышло всего-навсего несколько людей. Они вышли.

РБК-Украина: Кто это?

Анатолий Матиос: Не буду говорить. Но они вышли. Можете проанализировать списки. Знаковые такие фигуры.

РБК-Украина: То есть, закон надо отменять?

Анатолий Матиос: Категорически! Его уже невозможно совершенствовать или трансформировать. Уже есть, что есть. Закон надо остановить, остановить безотлагательно. Если государство и народные избранники не в состоянии это сделать, то пусть они идут на свои избирательные участки и объясняют, почему выросла преступность, и в частности процент особо тяжких преступлений. И как эти проценты еще вырастут, когда по этому закону, впоследствии, выйдут еще 34 тысячи осужденных. Это даже не амнистия - это беззаконие и хаос.

РБК-Украина: Как вы можете объяснить противостояние силовых структур? В частности, последние инциденты с участием НАБУ и ГПУ.

Анатолий Матиос: В этом государстве так много беспорядка, что уборки хватит на всех. Я не вижу противоборства, есть период роста или формирование новой структуры, где не может все быть в  начале совершенно.

Я понимаю, что не может быть переходного периода, вакуума в выявлении и расследовании коррупционных уголовных производств, и точно все общество знает, что от наличия или количества правоохранительных органов уровень коррупции не уменьшился, несмотря на все потуги и требования как западного мира к нам, так и все потуги тех, кто делают что-то в государстве.

Сейчас в государстве люди уже не реагируют на ежедневные задержания кого-то на взятке. Не всегда это подследственность военных прокуроров, как, например, дело заместителя главы Николаевской облгосадминистрации. Тогда ситуация возникла «с колес». Сначала думали, что это дело уровня клерка райгосадминистрации, а потом, когда мы начали разматывать... Это дело – его производство завершено, - поступит в суд через три месяца! Кто-то мог бы сделать это лучше или быстрее? Не знаю. Есть дискуссионные вопросы в части подследственности данного дела. У Антикоррупционной прокуратуры была к нам претензия, почему мы сразу не передали это дело им. Но мы отправляли в Антикоррупционную прокуратуру это производство, чтобы они его заканчивали. Они отказались. И так очень во многих случаях. Мы закончили дело, я не вижу там никаких угроз, приговор будет однозначно. Вопрос лишь в том, сколько это будет слушать суд.

РБК-Украина: Вот вы говорите "каждый день задерживаются, каждый день арестовываются". Какой самый вопиющий факт коррупции, который расследовало ваше ведомство?

Анатолий Матиос: Я уже перестал чему-либо удивляться. Но я не перестаю реагировать на войну, я вам это честно говорю. Это может трудно осознать, но я вижу это каждый день, и, повторюсь, постоянно пересчитываю увиденное на литры крови, и меня аж трясти начинает, хотя я человек взвешенный.

Что касается именно знаковых... Они все знаковые. Когда мы сажаем командира батальона 28 бригады за взяточничество в размере около 5 миллионов за то, что они пропускали фуры через линию разграничения. Он был под Марьинкой, воевал, и тут же, по приговору суда, за совершенные преступления получил пять лет тюрьмы. Тот же первый заместитель губернатора, Герой Украины. И еще - Нацгвардия, когда продавали форменную одежду. Сейчас мы заканчиваем расследование в отношении шестерых человек департамента закупок Минобороны. Им предъявлено подозрение за то, что они в период 2014 года безосновательно отправили НДС на коммерческую фирму, который не должны были платить. Если я не ошибаюсь, то там убытки примерно тридцать с чем-то миллионов гривен. Деньги, которые коммерческая фирма теперь не хочет возвращать государству. А на эти деньги можно было купить несколько танков, ну отремонтировать, это точно.

Проблем множество, вопросов у общества еще больше, но мы делаем свою работу. Делаем по Закону. И пусть нас всех рассудит время.

Беседовал Валерий Калныш