Юрий Витренко: Страна все дальше и дальше отдаляется от планов по реформе газового сектора

Реформа газового сектора снова откладывается. Ожидалось, что с 1 апреля НАК "Нафтогаз Украины" перестанет быть единственным поставщиком газа для потребностей населения, и на рынке появится конкуренция. При этом, в НАКе посчитали, что цена газа для потребителей должна была бы вырасти на 40%. Но этого, скорее всего, не произойдет, поскольку режим спецобязательств "Нафтогаз Украины" по обеспечению газом бытовых абонентов и теплогенерирующих предприятий, вероятно, будет продлен. Это позволит чиновникам удержать рост стоимости газа как минимум до октября. Правда, с этим решением должен еще согласиться МВФ.

О том, что ждет газовый рынок в ближайшей перспективе, что препятствует работе отрасли в соответствии с нормами Третьего европейского энергопакета и о возможных сценариях разрешения спора между "Нафтогаз Украины" и "Газпромом" в Стокгольмском арбитраже в интервью РБК-Украина рассказал главный коммерческий директор группы "Нафтогаз" Юрий Витренко.

Разделяй систему и властвуй

- Недавно в своей колонке, которая уже успела привлечь внимание премьер-министра Владимира Гройсмана, прогнозируя различные сценарии развития газового сектора, вы несколько раз упомянули неких оппонентов, которые препятствуют реформе "Нафтогаза". Что это за оппоненты? Вы можете назвать конкретные фамилии, и как они препятствуют реформированию газового сектора?

- Тут вопрос не в столько в фамилиях оппонентов. В разных ситуациях это могут быть разные люди, и не хотелось бы сейчас переходить на личности. Вопрос скорее в том, чьи корыстные интересы задевает тот или иной аспект реформы, и доминируют ли эти корыстные интересы над государственными интересами.

- Вы можете сказать, что реформа блокируется, а ее ход сознательно тормозится?

- Я могу сказать, что последний год мы в "Нафтогазе" наблюдаем четкую тенденцию - страна все дальше и дальше отдаляется от запланированной траектории реформы газового сектора. При этом, если раньше мы и больше влияли на ход реформы, и мы были вовлечены в процесс принятия решений, то в последнее время у нас уже нет полного понимания планов правительства и регулятора.

Раньше все исходили из того, что режим спецобязательств будет отменен с 1 апреля (речь идет о правительственном постановлении №758 от 1 октября 2015 года, которым на НАК "Нафтогаз Украины"до 1 апреля 2017 года возложены обязательства по обеспечению газом бытовых потребителей, тепловую генерацию и религиозные организации, - ред.). Что с этого времени НАК больше не будет обязан продавать газ облгазам и теплокоммунэнерго, и, по крайней мере, в сегменте поставок газа населению появятся конкуренты облгазам, которые сейчас являются "не естественными" монополистами в этом сегменте рынка. Этот дедлайн - 1 апреля - был согласован с МВФ. Но этого всего нет.

Мы даже не можем говорить о ликвидном оптовом рынке газа, потому что до сих пор не принято соответствующее вторичное законодательство, в частности, сетевой кодекс (в первую очередь, Кодекс газотранспортной системы, который устанавливает "правила игры" в этом сегменте рынка, - ред.). Никакой конкуренции облгазам в сегменте поставки газа населению, то есть в рознице - нет, и этот вопрос даже уже не обсуждается. Даже НАК "Нафтогаз" тоже не может выйти в розничный рынок и начать конкурировать с монополистами-облгазами, из-за задержек со стороны правительства по реализации реформы корпоративного управления. Потому что для выхода в розничный рынок необходимо, чтобы система управления была более современной.

Дальше - больше. Посмотрим на тот же "анбандлинг" - выделение оператора газотранспортной системы, предусмотренное нормами Третьего энергопакета ЕС, которые с нашей помощью были имплементированы и в украинском законодательстве, а потом и конкретный план был утвержден Кабмином. Было предусмотрено, что уже сейчас должна была работать компания "Магистральные газопроводы Украины" (МГУ, - ред.), которая потом должна будет стать новым оператором газотранспортной системы. У этой компании уже должен был быть независимый наблюдательный совет, который бы уже назначил менеджмент ...

- Но устав компании МГУ был утвержден правительством еще в ноябре прошлого года…

- Пока это - просто бумага, ненаполненная смыслом. Этот устав не был согласован ни с нами, хотя мы были участниками рабочей группы, ни с другими важными участниками процесса, например, с секретариатом Энергосообщества.

- Почему после принятия устава не произошло формирования корпоративной структуры управления оператора ГТС?

- Насколько мы понимаем, камнем преткновения в этом процессе является независимость набсовета от Кабмина. У украинских представителей государственной власти часто существует стереотип, что они должны руководить еще и стратегическими госпредприятиями. И сама модель отношений, когда создается независимый от них наблюдательный совет, который назначает профессиональный менеджмент, для наших властей не совсем приемлема. На западе, в развитых странах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, - ред.), именно такая модель управления является нормой и лежит в основе рекомендаций, принятых этими странами в качестве своего стандарта. Мы пытаемся внедрить те же стандарты в Украине.

По большому счету, если точно следовать нормам Третьего энергопакета, то, выбранная самим же правительством модель смены собственника оператора ГТС (ownership unbundling), на самом деле, должна заключаться либо в приватизации оператора газотранспортной системы, либо в приватизации остальных сегментов бизнеса - добычи и торговли газом.

Европейское Энергосообщество пошло на компромисс, согласившись с планом, по которому собственник, по сути, не изменится - государство, как владеет всеми этими активами, так и продолжит ими владеть. Но согласились они на это с рядом условий, среди которых изоляция оператора ГТС от политического влияния, что означает отказ от существующей практики, когда Кабмин или министерства осуществляют прямое руководство стратегическими госкомпаниями.

- На рынке бытует мнение, что НАК "Нафтогаз" - "квазиструктура", которая будет ликвидирована в результате "анбандлинга". В итоге должны остаться только "Укргазвидобування" (УГВ) и "Укртрансгаз" (УТГ). Вы считаете такую трактовку манипулятивной. Почему?

- Вот когда говорят, что "анбандлинг" - это просто отделение УГВ и УТГ, после чего можно ликвидировать "Нафтогаз", это как раз "анбандлинг в стиле Юрия Бойко" (экс-министр энергетики в правительстве Николая Азарова, - ред.). Так они пытались с одной стороны, "раздерибанить" "Нафтогаз", с другой - обмануть Европу. Такой себе "дерибандлинг", а не "анбандлинг". Ведь европейские нормы, которые не мы придумали, и которые Украина уже давно обязалась выполнить, содержат четкие требования к выделению оператора ГТС. Так вот, команда Бойко, пытаясь перехитрить Энергосообщество ЕС, создала вместо дочерней компании "Укртрансгаз" одноименное публичное акционерное общество. Затем они убеждали Энергосообщество, что "анбандлинг" состоялся. Европейцы, как вы понимаете, с такой трактовкой не согласились. Потом команда Бойко пыталась обосновать, что создание трехстороннего газового консорциума (идея о фактической передаче украинской ГТС в управление Газпрому, - ред.) соответствует нормам Третьего энергопакета. Но им объяснили, что такой консорциум даже Второму энергопакету не соответствует. А УГВ готовилась себе забрать "семья" Януковича.

Когда в "Нафтогаз" пришла наша команда, мы сразу отказались от всяких игр и заявили Энергосообществу, что хотим обеспечить полное соответствие газового рынка Украины европейскому энергетическому законодательству. Провести честный "анбандлинг", который предполагает разных собственников. В европейских энергетических директивах дословно прописано: "отсутствие человека или группы людей, которые контролируют одновременно и транспортировку, и добычу/трейдинг/поставку". Поймите, если ликвидировать контроль за этими видами деятельности на уровне "Нафтогаз Украины", но "передать" его в Кабмин, ничего по сути не изменится. Все равно одна и та же группа людей будет контролировать весь рынок. Это не соответствует европейскому законодательству.

- Как нужно сделать в соответствии с требованиями европейского законодательства?

- С точки зрения европейского законодательства приоритетный вариант выделения оператора ГТС - это приватизация ГТС…

- Разве НАК "Нафтогаз" изначально не был против приватизации? Это было одним из ключевых моментов, по поводу которого у вас был спор с Министерством энергетики на этапе согласования реформы…

- Это не совсем так. Изначально у нас были радикальные предложения по поводу приватизации, например, IPO (первоначальное публичное размещение акций, - ред.) УГВ на украинском рынке, кредитная рекапитализация ГТС с привлечением международных финансовых организаций и международного оператора. Но нам сразу сказали: "Это все - нереально". Поэтому мы стали продумывать другие варианты. И вариант, который в результате всех этих споров родился, это, по большому счету, компромисс.

Как я уже сказал, международные партнеры Украины, согласились, что признают "анбандлингом" выделение сегмента транспортировки и создание нового оператора ГТС, при сохранении, по сути, одного и того же собственника в лице государства. Но при условии, что Украина обеспечит наличие барьеров по контролю над деятельностью нового оператора ГТС, прежде всего, со стороны Кабмина. Предполагалось, что через независимые набсоветы, и "Нафтогаз", и оператор "Магистральные газопроводы Украины" будут изолированы от политического влияния, в том числе, от прямого контроля со стороны Кабмина или министерств.

Причем предусматривалось несколько уровней этой изоляции. В частности, предполагалось, что правительство не сможет давать какие-либо поручения министру энергетики по регулированию оператора транспортировки газа. В Минэнерго будет создано отдельное подразделение, курирующее это направление, которому министр тоже не сможет давать соответствующие команды. При этом будет сформирован независимый набсовет МГУ, который назначит профессиональный менеджмент.

- В этой модели члены Кабмина могут войти в набсовет нового оператора?

- Могут, но они должны быть в меньшинстве. Но и это не дает гарантии независимой работы набсовета. Потому что, например, может получиться ситуация, которая у нас есть с набсоветом "Нафтогаз Украины". Пока корпоративная реформа НАКа не достигла поставленных целей. Потому что сформировали независимый набсовет, но никаких своих полномочий Кабмин ему не передал. Поэтому "Нафтогаз" не изолирован от политического влияния. Государство по-прежнему утверждает финплан и стратегию компании, назначает или снимает руководство "Нафтогаза", согласовывает чуть ли не каждую операцию, регламентирует инвестиции и закупки и тому подобное. Поэтому очень важно понимать, что суть корпоративной реформы не в том, чтобы создать дополнительный орган управления и нанять дополнительных "начальников". Суть реформы коруправления в госкомпаниях по принципу развитых стран ОЭСР как раз в том, чтобы государство передало независимым членам набсовета свои полномочия по контролю над менеджментом. Этого пока не произошло.

- То есть, сейчас решение набсовета НАКа, например, по стратегии развития компании, может быть опровергнуто или заблокировано Кабмином?

- Набсовет должен согласовывать стратегию компании, подготовленную менеджментом. Но такие же полномочия себе оставил и Кабмин. Поэтому правительство в любой момент может принять решение, которое противоречит решению наблюдательного совета компании. А в идеальных условиях реформа корпоративного управления должна заключаться в том, что Кабмин формирует политику собственности, то есть, объясняет украинцам, почему "Нафтогаз" не подлежит приватизации, формулирует цели развития компании. А дальше поручает другим, независимым от правительства членам набсовета, контролировать, как эти цели достигаются.

Важно также, чтобы не было конфликта интересов внутри самого набсовета. Его роль - это контроль и регулирование правления компании. А правление, в свою очередь, это - коллегиальный орган принятия решений менеджментом, который осуществляет непосредственное операционное и стратегическое руководство. Так в идеале должен работать и "Нафтогаз", и новый оператор ГТС - "Магистральные газопроводы Украины".

- Почему "анбандлинг" "Нафтогаза"не подразумевает выделение в отдельный вид деятельности сегмента добычи газа?

- Необходимость выделения сегмента добычи - это другая манипуляция, подменяющая понятие "анбандлинг" на "дерибандлинг". Если люди считают: "Поскольку мы не контролируем денежные потоки "Нафтогаза", потому что есть менеджмент, с которым не получается договориться, давайте мы заберем сегмент добычи у них", это не что иное, как попытка "сесть на потоки", а не соответствовать нормам европейского законодательства…

- Но с другой стороны, наличие "Укргазвыдобування" в структуре "Нафтогаз Украины" выглядит как попытка Андрея Коболева и Юрия Витренко контролировать потоки…

- Правильно, потому что Коболев - председатель правления "Нафтогаза", компании которая является единственным акционером "Укргазвыдобування". Контролировать деятельность УГВ - это непосредственная обязанность Коболева. А вот желание и попытки других людей это делать, это, скорее, уголовно наказуемое действие.

- Хорошо, если мы говорим об идеальных условиях, то есть о полноценной работе НАКа без какого-либо политического вмешательства, то почему нельзя вывести сегмент добычи в отдельный вид деятельности, создать понятную и прозрачную структуру корпоративного управления?

- Теоретически, это можно сделать. Но это и сейчас отдельная компания - УГВ. Ведь "анбандлинг" зачем нужно проводить? Для того, чтобы обеспечить честную конкуренцию на рынке газа. Для этого необходимо, чтобы оператор газотранспортной системы не занимался никакой другой деятельностью. Это позволит исключить конфликт интересов на уровне оператора. Именно этого требует европейское законодательство. Но европейское законодательство никоим образом не требует, чтобы компании, которые занимаются поставкой, торговлей и добычей газа, были разделены. Более того, разделение торговли и добычи - в принципе невозможно. Потому что, если вы добываете газ, то вам нужно его продавать. Вы же не будете добывать газ и дарить его кому-то или просто сжигать? Нет, вы в любом случае этот газ будет продавать. Тогда вы становитесь и продацом газа тоже.

- Как будет в дальнейшем, после разделения НАКа, координироваться работа "Укргазвыдобування"?

- Мы уже проводим консультации со специалистами о том, как правильно реформировать работу корпоративного центра. Есть различные подходы к управлению. Например, модель так называемого портфельного управления, когда дочерние компании согласовывают с холдинговой компанией только ключевые параметры, финансовые планы, например. А есть модель, при которой создается жестко вертикально-интегрированная компания. Какой уровень самостоятельности должен быть у компаний - это вопрос эффективности управления. Надо детально анализировать преимущества и недостатки вертикальной и горизонтальной интеграции. Отдельно скажу, наш анализ показывает, что пока в стране нет более эффективного собственника "Укргазвыдобування", чем "Нафтогаз Украины". Никто другой не может лучше, с одной стороны, обеспечить необходимые ресурсы для увеличения добычи газа, а, с другой строны, контролировать инвестиции и затраты.

- А почему вы считаете, что НАК - естественный собственник "Укргазвыдобування"?

- Например, "Укргазвыдобування" обеспечило добычу газа и теперь его нужно продать. В нашей стране нет покупателей, которые могли бы заплатить за весь такой большой объем газа. Самые крупные покупатели газа УГВ - это облгазы и теплокоммунэнерго. Потребности промышленных предприятий практически полностью покрываются за счет частных компаний, добывающих газ. Можно, конечно, с ними конкурировать, но кто будет продавать газ теплокоммунэнерго или облгазам для поставки газа и тепла населению? Облгазы и ТКЭ - это предприятия, которые не в состоянии в полном объеме и своевременно рассчитываться за поставленный им газ. Их суммарный долг перед НАКом за потребленный газ с учетом предыдущих периодов - около 58 миллиардов гривен. Соответственно, нужен кто-то, в данном случае - "Нафтогаз", кто может хоть каким-то образом обеспечить возврат этих денег.

Одна их причин, по которой НАК является естественным собственником "Укргазвыдобування", заключается в том, что у нас есть опыт, инфраструктура, квалифицированные специалисты, понимающие, как работать с тепловой энергетикой, облгазами, как работать с правительством и МВФ для того, чтобы какие-то деньги за проданный газ получить. И, глядя на наши финансовые показатели, а именно - ожидаемая прибыль в размере 21 миллиарда гривен за прошлый год, нам удается работать эффективно. И, если сейчас "отпустить" "Укргазвыдобування" в свободный рынок, они просто останутся без необходимых финансовых ресурсов. Если бы в нашей стране был бы работающий рынок капитала, работающие банки, покупатели с нормальным кредитным рейтингом, об этом можно было бы говорить. А в противном случае, мы просто дискредитируем реформу в целом.

В нынешних условиях у главы производственного подразделения, каким по сути является УГВ, голова болит от мыслей о том, как эффективно организовать производство, а не о том, где найти деньги, как получить оплату за газ у облгазов или теплоэнергетиков. Сейчас независимо от того, как с нами рассчитываются, "Нафтогаз" обеспечивает необходимый денежный поток, чтобы "Укргазвыдобування" платило налоги и инвестировало в производство. При этом мы еще и импортный газ закупаем в достаточных количествах и вовремя, пока украинского не хватает. Третья зима без газовых кризисов, в военных условиях и с перманентными долгами облгазов и тепловиков - это результат, которого было непросто добиться.

Кстати, мы сейчас в разы увеличиваем инвестиции в добычу. Поэтому задачи обеспечения "Укргазвыдобування" финансовыми, научными и технологическими ресурсами, а также - контроля над эффективностью их использования, выходят на качественно новый уровень. И поэтому "Нафтогазу" надо будет значительно наращивать возможности корпоративного центра, чтобы все это обеспечить.

Новые цены для населения

- Давайте вернемся к текущей ситуации. Вы заявили, что если бы режим спецобязательств не был продлен, то с 1 апреля тарифы на газ для потребителей должны были бы вырасти на 40%. Этим заявлением вы уже вызвали критику премьер-министра Владимира Гройсмана, который пообещал украинцам, что роста цен на газ не произойдет. Чем обусловлен 40-процентный рост?

- Владимир Гройсман не критиковал мое заявление, он в ответ на мой анализ ситуации сделал заявление, что правительство не допустит повышения цен на газ для конечного потребителя. В своем анализе я показал, что, если режим спецобязательств не будет продлен, то будем вынуждены продавать газ по более высокой цене, которая сформировалась на оптовом рынке. Также мы знаем, что цены в этом случае хотят поднять облгазы, а так как они - монополисты, у населения выбора не будет. Как мы рассчитывали эти 40 процентов? Мы учли европейские форвардные цены на газ, обменный курс евро к гривне - так вышли на цену на оптовом рынке. Ведь на оптовом рынке цена, как по законам экономики, так и на практике, определяется стоимостью импортного газа. Если, конечно, мы импортируем газ в этом периоде. Для расчета розничной цены надо добавить тарифы на транспортировку и распределение, а также маржу облгазов на поставке газа населению.

- Кабмин все же внес правки в постановление №758, согласно которым цена на газ будет пересматриваться раз в полгода (до сих пор ежеквартально, - ред.), если она отклоняется от импортной цены более, чем на 10%. Насколько это позволит удержать рост розничных цен на газ для потребителей?

- Кабмин еще не продлевал действие специальных обязанностей на период после 1 апреля 2017 года (речь идет о продлении действия постановления КМУ №758, которым введены спецобязательства "Нафтогаз Украины", - ред.). Но, насколько мы понимаем, такой план есть. Это позволило бы правительству не поднимать цену на газ до 1 октября. Правда, есть еще одна переменная - это желание облгазов изменить тариф на распределение, чтобы больше получать доходов. Для этого они хотят разделить оплату за газ как товар, и оплату за услугу по распределению газа. В таком случае потребитель будет получать две отдельные платежки, причем за услуги по распределению газа потребитель будет платить "абонплату", то есть, независимо от того, сколько он газа фактически потребляет. Ввести ли две платежки вместо одной, и будет ли сумма по двум платежкам большей, чем раньше по одной, - по этим вопросам правительству еще предстоит принять решение.

С другой стороны, не создавая конкуренцию на рынке газа и, по сути, искусственно удерживая цену на газ, правительство не решает для себя проблему негативной оценки со стороны избирателей, ведь ответственность за цену на газ остается на правительстве. Если бы реформа была доведена до конца, у людей была бы реальная, а не только формальная, возможность выбирать продавца газа. В свою очередь, продавцы бы конкурировали за клиентов, в том числе, предлагая разные цены и дополнительные услуги. И этот вопрос уже перестал бы быть зоной ответственности правительства. Цену формировал бы рынок.

- Что произойдет с ценой в режиме свободного рынка, работающего в условиях конкуренции? Можно ли спрогнозировать насколько снизится цена на газ в этой долгосрочной перспективе?

- Прежде всего, это зависит от решения Стокгольмского арбитража по нашему спору с "Газпромом". Если мы выигрываем, то у "Нафтогаза" появляется возможность продавать газ гораздо дешевле. Вопрос в том, будет ли такая возможность у других игроков. У НАКа она будет, потому что именно у "Нафтогаза" заключен контракт с "Газпромом" и, если арбитраж поддержит наши требования, именно мы сможем продавать газ по цене "хаб минус транспорт" (привязка стоимости газа к спотовым ценам на европейских хабах, скорее всего, к немецкому хабу NCG, "минус" стоимость транспортировки к потребителю, - ред.). Важно было бы привлечь партнера для оператора ГТС - иностранную компанию (украинское законодательство позволяет привлечь европейского оператора, передав 49% акций ГТС, - ред.). Тогда мы значительно увеличим шансы на то, что европейские компании будут получать российский газ на украино-российской границе по цене "хаб минус транспорт". Они смогут перепродавать его в Украине по приблизительно такой же цене. Соответственно, не только у НАКа будет возможность продавать газ по более низкой цене. Но для того, чтобы это сделать, нужно привлечь западного партнера для оператора ГТС.

- Но сейчас европейские компании не хотят переноса точек передачи газа на восточную границу Украины…

- Не хотят, поскольку существует ряд факторов, которые вызывают у них серьезные опасения. Для них это риск. В Украине - военные действия. Кроме того, российская пропаганда сформировала нам определенный негативный имидж, что у нас якобы "ненадежная" ГТС, которая "постоянно ломается". Поэтому европейцы осторожно относятся к риску нашей ГТС. А сейчас, по крайней мере, финансовые риски транзита российского газа в ЕС по территории Украины - это не проблемы европейских покупателей, а проблемы продавца, то есть, "Газпрома".

- При наличии таких опасений и недоверия у западных компаний, как Украина вообще может привлечь иностранного партнера для оператора ГТС?

- У нас нет проблемы с поиском партнера для оператора. Уже есть компании, с которыми мы общаемся, и они заинтересованы в этом. МГУ нужен партнер, который обеспечит доверие к украинской ГТС, чтобы все были уверены в том, что это надежная система. Частные европейские компании сейчас не готовы вкладывать большие деньги в ГТС, поскольку они не хотят нести "страновые риски". Элементами таких рисков является работа регулятора, судебной системы и т.д. Но европейские компании готовы быть стратегическими партнерами. Тогда будет легче привлекать кредиты международных финорганизаций, готовых нести страновые риски Украины, и рационально это финансирование использовать, в том числе, для модернизации ГТС. У нас часто путают понятия оператора ГТС и компании, которая строит и обслуживает газопроводы. Для второй функции в развитых странах есть специализированные компании. Оператор ГТС - это, в значительной мере, администратор рынка. То есть, компания, которая обеспечивает IT-платформу для бронирования мощностей системы, для закрытия "небалансов", для торговли газом. Именно эффективного администратора, которому "Нафтогаз" может передать транзитный контракт и другие полномочия по обеспечению транзита, нам не хватает.

- Привлечение такого партнера-оператора для украинской ГТС невозможно, пока мы не будет решения Стокгольмского арбитража?

- Нет, это возможно. Мы и раньше могли привлечь партнера, и сейчас можем привлечь. Но, как мы видим, на недавнем примере с "Укртрансгазом" (речь идет о решении набсовета уволить главу УТГ Игоря Прокопива, но пока он продолжает исполнять свои обязанности, - ред.) есть определенное нежелание реально менять статус-кво. Это задевает корыстные интересы, о которых я говорил в начале нашего разговора.

- Есть еще одно требование МВФ - повышение стоимости украинского газа до паритета импорта (Сейчас цена на газ украинской добычи 4849 гривен/тыс. кубометров без НДС, - ред.) По логике, это не может не отразиться на тарифах на газ. Поэтому, не совсем понятно, как это согласовывается с продлением спецобязательств и удержанием цены на газ до 1 октября?

- Не может быть ситуации, когда НАК "Нафтогаз" покупает у "Укргазвыдобування" газ по цене большей, чем та, по которой мы дальше продаем этот газ облгазам. А облгазы, в свою очередь, не могут продавать газ по цене ниже, чем они купили у нас. Поэтому, я не думаю, что МВФ будет требовать повышение цен для УГВ, если правительство договорится с МВФ не повышать сейчас цену на газ. Да и вообще, регулирование цены для УГВ связано с ограниченностью нашей системы налогообложения, и МВФ это прекрасно понимает.

- Почему цена на газ украинской добычи должна быть эквивалентна импортной цене?

- Давайте я попробую объяснить через аналогию. Представьте, что у вас есть корова. Себестоимость молока от этой коровы близка к нулевой, поскольку коровник у нее уже есть, трава, которой кормится корова, тоже бесплатная. Теперь представьте, что в вашей общине людям требуется больше молока, чем дает эта корова. Значит надо либо увеличивать производство молока, либо привозить молоко из других мест, а там продадут в лучшем случае по рыночной цене, плюс доставка. Для того, чтобы вы могли увеличить производство молока, вам придется купить больше коров, построить для них новый коровник, нанять людей, которые этих коров будут доить и за ними ухаживать, необходим другой уровень обеспечения кормом и т.д. Соответственно, ваши затраты значительно вырастут. А значит, значительно вырастет себестоимость молока. Если в общине разумные и свободные люди, они скажут, что, чем привозить молоко из других мест, лучше пусть свои увеличивают производство до тех пор, пока их себестоимость остается ниже цены, по которой мы можем купить молоко в другом месте. Но, если лидер этой общины будет популист и коррупционер, то он будет требовать, чтобы вы молоко от своей одной коровы продавали "по себестоимости". У вас в таком случае не будет возможности увеличить производство молока.

Теперь переходим к газу. Когда нам некоторые политики говорят, что-то в духе: "Газ у вас уже и так идет из скважин, его себестоимость низкая, заложите свою маржу в одну копейку и продавайте по такой цене", мы отвечаем: "С каждым годом из существующих скважин будет идти меньше и меньше газа. Мы можем добывать гораздо больше газа, чтобы не надо было газ импортировать. Но для этого надо бурить новые скважины, применять дорогие технологии для интенсификации добычи из существующих скважин и т.д. Естественно, затраты тоже повысятся. Но если затраты на такую добычу ниже, чем цена импортного газа, то экономически целесообразно это месторождение разрабатывать".

- То есть, именно низкая цена на газ внутренней добычи стала причиной того, что за прошлый год "Укргазвыдобування" увеличило объемы добычи всего на 77 миллионов кубометров?

- Проблема в том, что, по сравнению с частными компаниями, у УГВ относительно старый фонд скважин, и если бы мы ничего не делали, то естественное падение объемов добычи составило бы около одного миллиарда кубометров в 2016 году. То есть, когда мы говорим, что мы удержали добычу на прежнем уровне, это значит, что на самом деле мы ее нарастили на миллиард кубометров от базового уровня. Или за счет новых проектов, или за счет интенсификации старых скважин.

- Почему происходит падение объемов добычи?

- Потому что скважина - это ограниченный природный резервуар. Газ из него добывается, и со временем давление в скважине падает. Это приводит к тому, что после достижения определенного пикового уровня из этой скважины идет все меньше и меньше газа. Соответственно, нужно ставить дожимные компрессорные станции, чтобы увеличить объём добычи.

- Какой должна быть себестоимость газа внутренней добычи, чтобы этот процесс развивался?

- Нужны определенные рыночные правила игры. Есть "цена отсечения", выше которой подниматься нельзя (в данном случае это стоимость импортного газа, которая уравновешивает спрос и предложение). Так вот, любые проекты, позволяющие добывать газ с затратами полного производственного цикла (от разведки до добычи) будут рентабельны, если эти затраты ниже, чем "цена отсечения". Если затраты полного цикла выше, чем цена импортного газа, то тогда есть экономический смыл газ импортировать. Еще один немаловажный момент заключается в том, что УГВ получает лицензии на добычу газа бесплатно. Мы же считаем, что на рынке должны быть одинаковые условия для всех. Государство не должно отдавать бесплатно лицензию даже государственной компании для того, чтобы потом эта компания добывала газ и продавала затем его по цене ниже рыночной.

Виды Стокгольма

- Ранее вы говорили, что "Нафтогаз" рассматривает все возможные варианты решения Стокгольмского арбитража. Как известно, Украина оспаривает условия контракта купли-продажи газа с Россией от января 2009 года и транзитный контракт. Давайте уточним, когда ожидаются решения трибунала по искам, которыми Украина добивается изменения цены на российский газ и пересмотра условия его транзита по нашей территории?

- Решение по транзитному иску ожидается в конце июня, а по иску, которым мы оспариваем цену газа - этот апрель. Оспорить результаты по сути стороны не могут, могут только подать апелляцию в Стокгольмский апелляционный суд, если считают, что в ходе рассмотрения дела арбитраж допустил какие-либо процессуальные нарушения. Но апелляция не останавливает выполнение решения трибунала, кроме исключительных случаев.

- Что должна сделать Украина, чтобы не улучшить шансы россиян на победу в Стокгольме?

- Важно, чтобы регулятор (НКРЭКУ, - ред.) и Кабинет министров выполнили обещания, которые они давали Секретариату Энергосообщества. Например, с первого апреля тарифы на вход и выход из ГТС должны применяться не только для точек на границе. Уточню, что внедрение европейской тарификации не повлияет на цены для населения. Во-вторых, регулятор обещал внедрить европейский кодекс балансировки. Третий важный момент - добросовестное выполнение Украиной плана "анбандлинга", утвержденного Кабмином в июле 2016 года. Есть и ряд других важных вопросов, например, имплементация нового закона о регуляторе. Нам очень важно показывать, что мы добросовестно, в том числе, невыборочно, имплементируем в Украине европейские нормы, ведь мы требуем в арбитраже, чтобы контракты с "Газпромом" были приведены в соответствие с этими нормами.

- Что ждет Украину, если, предположим, наши требования не будут удовлетворены трибуналом?

- Если, предположим, решение арбитража абсолютно не в нашу пользу, то это означает, что мы должны будем выплатить "Газпрому" по контракту на покупку газа примерно 50 миллиардов долларов, с учетом всех штрафов и пеней. Но и это не предел. Если мы проиграли, это значит, что до 2020 года должны применяться условия пункта "бери или плати" (пункт в контракте, согласно которому "Нафтогаз" в 2009 году обязался оплатить определенную часть законтрактованных объемов, независимо от того, необходим он нам или нет, - ред.), причем в интерпретации "Газпрома". Соответственно, если решение будет не в нашу пользу, мы должны будем не только в последующие три года закупать у России газ, но выполнять и это условие. Для понимания, только за три квартала 2016 года нам "Газпром" прислал счет на 5,3 миллиарда долларов. Такой счет, и даже больший, мы получим за 2017 год. Поэтому в данном сценарии другого решения, кроме банкротства "Нафтогаз Украины" не существует.

- Что произойдет, если наши иски будут полностью удовлетворены?

- Если решение арбитража будет в пользу "Нафтогаз Украины" по обоим контрактам, то, во-первых, мы получаем так называемую "ретроактивную компенсацию" за наши переплаты по контракту купли-продажи газа от 2009 года и за недоплаты со стороны "Газпрома" по транзитному контракту. К моменту вынесения решения Стокгольмским трибуналом эта сумма может превысить 30 миллиардов долларов.

Во-вторых, мы можем добиться снижения цены до уровня "хаб минус транспорт", по которой "Газпром" будет обязан продавать нам газ. Это более чем в два раза ниже, чем нынешняя оптовая цена газа. В таком случае, розничная цена на газ будет, по нашим расчетам, может быть на 40% меньше той, что сейчас. В-третьих, по транзитному контракту, до истечения срока его действия, Украина будет получать от РФ не два, а шесть миллиардов долларов в год.

- Какими могут быть промежуточные варианты решений?

- Промежуточных вариантов развития ситуации множество. И у нас, и у российской стороны - целый пакет требований. Трибунал может удовлетворить какие-то наши требования, какие-то требования "Газпрома". Может удовлетворить какие-то требования частично. Возможны любые варианты. Предсказывать не возьмусь, не хочу, чтобы это прозвучало, как давление на трибунал.