В последнее время обсуждается целый ряд предложений о том, как Украина может через международные судебные органы привлечь Россию и российские предприятия к ответственности за недавние действия. Некоторые такие предложения, к сожалению, изначально слишком оптимистичны.
Дмитрий Шемелин, юрист ЮФ "Ильяшев и Партнеры"
В последнее время обсуждается целый ряд предложений о том, как Украина может через международные судебные органы привлечь Россию и российские предприятия к ответственности за недавние действия. Некоторые такие предложения, к сожалению, изначально слишком оптимистичны.
В частности, скорее всего, напрасны надежды на Международный суд ООН (International Court of Justice). Проблема заключается в том, что в соответствии с Уставом ООН и Статутом Суда, для передачи дел на его рассмотрение необходимо добровольное согласие обеих сторон. Этим Международный суд фундаментально отличается от обычного государственного суда, который может привлечь сторону к участию в деле и без ее согласия. Вряд ли стоит разумно ожидать, что Россия даст согласие на рассмотрение какого-либо межгосударственного спора с Украиной.
Существует две ситуации, когда спор между Украиной и Россией теоретически мог бы рассматриваться судом без согласия России (точнее, такое согласие считалось бы уже данным).
Во-первых, государство может подать в суд одностороннюю декларацию о том, что оно разрешает подавать против него иски в суд. На сегодняшний день такие декларации подали около 70 государств, но ни России, ни Украины среди них нет (как, впрочем, нет и США, Китая, Франции, Италии и других развитых стран).
Во-вторых, стороны могут включить в международный договор с их участием положение о том, что споры между ними будут рассматриваться Международным судом. Однако, такое положение, как правило, действует не на все споры, а только на те, которые непосредственно касаются соответствующего договора.
При этом, хотя договоров, содержащих положение о передаче споров в Международный суд, достаточно много, договор, подходящий для существующего спора между Россией и Украиной, найти может быть проблематично.
К примеру, в связи с событиями войны "080808" в Южной Осетии Грузия подавала против России иск в Международный суд на основании Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации - дело Application of the International Convention on the Elimination of All Forms of Racial Discrimination.
В том случае, Конвенция, в которой участвовали Россия и Грузия, содержала подходящее положение о передаче споров между ее сторонами в суд. Грузия аргументировала, что российские военные дискриминировали грузинское население по этническому признаку.
Тем не менее, суд отказался рассматривать спор по сути, постановив, что не были соблюдены важные формальности подачи иска: стороны не пытались провести переговоры по предмету спора.
Некоторыми комментаторами такое решение суда было воспринято как его желание по формальному поводу устраниться от решения политически загруженного вопроса, особенно в ситуации, когда основания для обращения в суд были Грузией несколько притянуты. Также не стоит забывать, что суд при всей его независимости, является органом ООН, а Россия - одним из постоянных членов Совета Безопасности ООН. В любом случае, попытка Грузии привлечь Россию к ответственности в Международном суде за ее действия на грузинской территории провалилась.
Намного более перспективным, чем формальное решение Международного суда в межгосударственном споре, выглядит обращение к экономическим рычагам влияния на Россию и российские предприятия, что также сейчас активно дебатируется. В частности, предлагается конфисковать (экспроприировать) имущество России и российских предприятий на территории Украины в рамках возмещения ущерба от аннексии Крыма и прочих предполагаемых нарушений Россией международного права.
При этом, следует принимать во внимание, что активы российских предприятий на территории Украины защищены международным правом, в частности, Соглашением между Кабинетом министров Украины и Правительством Российской Федерации о поощрении и взаимной защите инвестиций от 27 ноября 1998 г.
Это Соглашение предусматривает четкий порядок обращения российских предприятий в международный арбитраж с исками против Украины в случае, если действиями украинских государственных органов их украинским инвестициям был нанесен ущерб.
Соглашение содержит целый ряд стандартов защиты инвестиций, в том числе запрет экспроприации без компенсации, гарантии от отказа в правосудии, гарантии физической безопасности инвестиций, справедливого отношения со стороны государственных органов и тому подобное. В целом, поведение Украины по отношению к российским активам на ее территории будет оцениваться по международным стандартам.
Соответственно, хотя украинское государство и может каким-нибудь чрезвычайным декретом (или даже судебным решением, основанном на нанесении вреда действиями государства) отобрать собственность российских предприятий на своей территории, последствия такого шага, если он не будет соответствовать международному праву, могут свести к нулю любой экономический эффект.
В частности, международное право признает, что государство и государственные предприятия являются отдельными друг от друга и несут ответственность каждый за себя.
Соответственно, для того, чтобы обратить взыскание на имущество российского государственного предприятия, Внешэкономбанка или Газпрома в Украине, необходимо показать, что именно ВЭБ или Газпром, а не Россия как государство, нанесли ущерб и подлежат ответственности. Это на сегодняшний день представляется чрезвычайно проблематичным.
Другой вариант - доказать, что конкретное российское предприятие на самом деле находится под настолько плотным контролем со стороны государства Россия, что по сути представляет собой как бы продолжение такого государства и фактически не имеет никакого отдельного существования. Соответственно, имущество такого предприятия на самом деле является имуществом государства и на него может быть обращено взыскание как на государственное.
Доказать такую степень контроля над формально отдельным предприятием задача довольно трудная. Того факта, что государство владеет корпоративными правами предприятия и назначает его руководство, обычно недостаточно - требуется оперативный контроль государства за принятием решений на предприятии, управление его ежедневной деятельностью, совмещение должностей на предприятии и в государственном аппарате и подобные формы более тесного государственного управления.
К примеру, на сегодняшний день, в рамках инвестиционного арбитража (в делах AMTO v Ukraine, Remington Worldwide Limited v Ukraine), иностранные инвесторы несколько раз пытались доказать аналогичную связь между Украиной и НАЭК "Энергоатом". Как известно, Энергоатом - стратегическое предприятие, которое находится под полным контролем государства. Государство назначает менеджмент Энергоатома, в очень большой степени контролирует его доходы и расходы (через регулирование тарифов на электроэнергию).
Тем не менее, международные трибуналы не признали Энергоатом непосредственным продолжением украинского государства. Такой степени контроля им оказалось недостаточно.
Аналогично, в деле Tatneft v Ukraine, иск подавался ОАО "Татнефть", одним из крупнейших нефтедобывающих предприятий России. На момент подачи иска Татнефть контролировалась правительством Татарстана, которое имело право вето на любое решение общего собрания акционеров ("золотая акция"), а Премьер-министр Татарстана возглавлял совет директоров Татнефти. Тем не менее, арбитражный трибунал не нашел оснований для признания Татнефти частью российского государства, что могло бы привести к отказу в иске.
Таким образом, обосновать по международным стандартам единство российских государственных предприятий и России для целей ответственности будет очень непросто.
Более перспективным путем может быть "охота" за отдельными государственными активами Российской Федерации, которые либо формально принадлежат государству и находятся в пользовании отдельных предприятий, либо фактически используются предприятиями на пользу государства. В обоих случаях ключевая проблема будет заключаться в объективном доказывании тесной и непосредственной связи между государством и конкретным активом.
На практике, именно по подобной схеме в Канаде был арестован украинский самолет Ан-124-100 "Руслан", который формально эксплуатировался на основании права полного хозяйственного ведения АНТК им. Антонова (государственным предприятием), но принадлежал государству. Канадский суд решил, что самолет в действительности (и формально) находится в собственности украинского государства, а потому на него может быть обращено взыскание по государственным долгам. "Руслан" был арестован, но до взыскания дело, к счастью, не дошло.
В целом, стандарты международного права представляют достаточно пространства для принятия обоснованных и правосудных решений о наложении взыскания на имущество государственных предприятий по искам против государства. Проблема заключается скорее в том, чтобы квалифицированно обеспечить доказывание и правовое обоснование такого иска, если в нем возникнет необходимость.