Игорь Билоус: С моей стороны ОПЗ был подготовлен к продаже правильно

- Можете вспомнить, почему вас в мае 2015 года, почти сразу после освобождения от должности председателя ДФС, "перевели" в ФГИ?

- Хочу вас поправить, потому что председателя ФГИУ выбирает Верховная Рада. Поэтому в то время было много обсуждений о возможности реанимации приватизации и относительно самого Фонда, который застыл на уровне 2005 года - после продажи "Криворожстали" ничего фактически происходило. Это "ничего" длится уже более 10 лет. Были вопросы, что делать и кто это будет делать. Я имею опыт выполнения приватизационных сделок, точнее - три успешных соглашения ...

- Но со стороны покупателя?

- Да, потому я видел картину с другой стороны и знаю все недостатки ФГИ. И я предложил свою кандидатуру на рассмотрение парламента с целью продемонстрировать, как именно должна происходить приватизация. Эти переговоры продолжались некоторое время, я выступал во фракциях, где рассказывал, что такое опыт правильной и прозрачной приватизации. Затем было голосование в Верховной Раде, я получил более 260 голосов. Собственно, тогда, в мае 2015 года, людей из бизнеса во власть пришло двое - я и Юрий Терентьев, который возглавил Антимонопольный комитет.

- Можно сказать, что вы шли в ФГИ как человек президента?

- Чтобы податься в парламент, определенная фракция должна была предложить мою кандидатуру. В моем случае это была фракция БПП, мою кандидатуру вносил на рассмотрение тогдашний председатель фракции Юрий Луценко. "Народный фронт" не возражал.

- Расскажите, пожалуйста, на одном-двух примерах, что именно вы предлагали изменить в работе Фонда и в процессе приватизации вообще?

- Прежде всего, мы хотели и осуществили изменения в законодательстве о продаже объектов госимущества по частям, то есть неконтрольных пакетов - я противник такого подхода. Ранее, продавая частями, государство потеряло очень много денег. Мы предложили принять соответствующие изменения в законодательство еще в августе 2015 года. Но парламент их принял только в феврале 2016 года. Если бы не было "битв" по ​​этому поводу в парламенте в течение 7 месяцев, а сразу приняли наши предложения, большинство которых, кстати, предложила Рабочая группа по вопросам приватизации при Кабинете Министров Украины, то ОПЗ был бы продан еще в 2015 году.

- Почему парламент так долго принимал решение?

- Велись дискуссии относительно нововведений, важных для иностранных инвесторов. В частности, введение международного арбитража. Как известно, предприятия, которые стоят сотни миллионов, продаются по украинскому законодательству простым договором купли-продажи. Понятно, что по такому соглашению в наших судебных реалиях инвестор не будет иметь достаточной защиты. Скажу прямо - международный инвестор был малозащищен. Поэтому мы настаивали на арбитраже за пределами Украины.

Тяжело шло в парламенте и решение о привлечении к приватизации крупных объектов советников, которые являются профессионалами в той или иной индустрии.

- Это советники чьи - правительства или покупателя?

- Нет, это советники ФГИ. Советников привлекали в 2001 году, когда проходили первые волны приватизации облэнерго. Государство тогда выбрало Credit Swiss First Boston, а я лично работал на покупателя - компанию AES. Но в Раде мало понимали, для чего эти советники и кто должен платить за их работу. Те, кто работал в большом бизнесе, знают, что в крупных сделках кто-то должен вести переговоры профессионально. ОПЗ - химический объект, а в ФГИ нет специалистов по химическим объектам, которые бы знали, к кому надо обращаться по продаже завода. Речь не о Коломойском или Ярославском, я говорю о международных химических компаниях, которые в предыдущие годы (2005-2008) интересовались ОПЗ: Yara, OCI, CF Industries и др.

- Когда я работал на стороне покупателя "Криворожстали", то есть на стороне "Миттал Стил", советником был банк UBS Investment Bank (мое тогдашнее место работы), Citi Bank и другие. Тогда в 2005 году все, что мог сделать ФГИ, - это предоставить нам одну папку с краткой информацией о заводе. Завод стоит 5 млрд. долларов, а нам предоставили Форму 1, Форма 2 и Устав. Это было смешно. Как может инвестор на основании таких документов принимать решение о покупке? Нонсенс.

- Основная цель советника - это определение состояния объекта и его цены?

- Основная цель - это подготовка объекта к продаже, поиск инвесторов и диалог с ними. Что касается подготовки, то это масштабная работа не менее чем на 6-9 месяцев: формирование финансовой отчетности, аналитических и экологических отчетов, маркетинговых материалов и многое другое. Своими силами ФГИ сделать это не в состоянии. В перспективе ФГИ должен быть небольшим центральным офисом, который работает с советниками по ряду сделок, а малая приватизация будет осуществляться исключительно в электронном формате.

- Кто платит советникам?

- В случае с ОПЗ услуги советников частично оплатили доноры, частично должен оплатить потенциальный инвестор. Согласно изменениям в законодательство, которые мы инициировали, в дальнейшем их услуги должны оплачиваться из тех денег, которые будут получены от приватизации. Это мировая практика.

- То есть если не было продаж, то нет платы?

- Да.

- Кто был советником ОПЗ?

- Международный инвестбанк UBS, с которым сотрудничали юристы Baker McKenzie, а также Ernst & Young. UBS выиграл тендер на отбор советника, в котором принимали участие 12 международных компаний. Они готовили продажу с августа прошлого года. Целый год мы готовили ОПЗ с точки зрения финансовой отчетности, технических отчетов, экологического аудита и так далее. Покупатель в свою очередь использует своих консультантов, которые едут на предприятия и лично все проверяют - от оборудования до документов. Также работали экологи, потому что на ОПЗ одно из крупнейших хранилищ аммиака - на 120 тыс. тонн.

Кроме того, изучались земельные отношения. Завод стоит на 250 га земли на правах пользования - как государственное предприятие. После смены собственника право пользования изменится на аренду, стоимость которой определяет городской совет Южного. Мы позаботились об этом, проведя переговоры. Теперь в случае появления нового владельца ОПЗ, аренда будет стоить конкретную сумму, а именно 35 млн. гривен. Поэтому инвесторы знали, что их не ждет никаких сюрпризов.

Также мы провели переговоры по аренде четырех причалов, находящихся в управлении Администрации морских портов, потому что если ОПЗ не будет иметь выхода к морю, то не сможет работать. Там были договоры аренды только на год. Поэтому мы провели переговоры с Мининфраструктуры и АМПУ и договорились о гарантированной аренде на 10 лет. И все это - лишь тысячная часть того, что было сделано для подготовки продажи ОПЗ. Объемы документации нами измеряются уже не тысячами страниц, а килограммами. То есть объект глубоко изучен и подготовлен. Я вам больше скажу: если бы мировой рынок был на подъеме, теоретически мы могли бы провести первичное размещение акций (IPO).

- Что вы имеете в виду: вы хотели разместить акции ОПЗ или подготовили завод к размещению?

Мы не имеем права проводить IPO, но после такой подготовки ОПЗ может это сделать, как только получит частного владельца. Завод полностью готов к этому. Ни разу за всю историю ФГИ ни одна компания так не готовилась к продаже. И все заинтересованные покупатели получили полный доступ ко всей информации о заводе.

Так же мы работали с облэнерго, где нашим советником является компания Deloitte Touche. Их работу тоже оплачивает USAID. Просто, в отличие от ОПЗ, у нас тут есть немного больше требований с точки зрения новаций законодательства.

- Например, какие требования?

- Первое - Закон о независимом регуляторе, он уже подписан Президентом. Второе - стимулирующее тарифообразование для дистрибьюции, пока - в процессе принятия. Третье - Закон о рынке электроэнергии, который фактически должен закрепить новую модель рынка.

- В двух словах - какую именно?

- Генерация и дистрибьюция будут либерализованы, то есть они могут договариваться напрямую, а не в одном месте - на энергорынке. Так будет создан конкурентный рынок. Но этот закон еще не принят.

- А как можно было продавать облэнерго без этих законов?

- А мы и не продаем. Мы ждем закон.

- Но продажа была запланирована на этот год.

- Да, была. Советник рекомендовал нам пока не продавать, поскольку западные инвесторы стремятся к новой модели и будут платить деньги именно за это. Этот вопрос очень волнует международных доноров Украины, а именно МВФ, потому что прошлая приватизация облэнерго была непрозрачной. Поэтому для прозрачной приватизации шести облэнерго, а также Центрэнерго, было решено принять эти законы, гарантирующие инвестору понятную модель бизнеса в Украине. Мы хорошо поработали, представляя наши планы зарубежным инвесторам, и уже есть более 15 заинтересованных. Они ждут, пока мы урегулируем все вопросы законодательно.

- А что касается "наших" инвесторов - Григоришин, Суркисы, Ахметов?

- Наши тоже есть, они заинтересованы. Но не все приняли решение об участии в конкурсах.

- А в Украине вообще принято политическое решение, кому продавать облэнерго? Потому что раньше только так и делалось.

- Собственно говоря, поэтому мы и запретили продажу частями - сначала 10%, потом 25% и так далее. При такой системе другие инвесторы не хотели заходить со своими маленькими пакетами и конкурировать внутри компании, которую де-факто они не могут контролировать. Наша модель вообще не предусматривает адресной приватизации. Предсказать, кто именно победит в конкурсе, невозможно. Поймите, наша команда нацелена не только на продажу объектов, но и на изменение системы продаж на более прозрачную и эффективную.

Недавно мы показали всему миру, что такое прозрачная приватизация: участие в аукционах по продаже двух гидроэлектростанций в Николаевской области приняли по 16 потенциальных инвесторов, в том числе з-за рубежа. Некоторые из них были уверенны в своей победе, но победили другие - те, о ком думали, что они не смогут победить. Это были украинские инвесторы. Наиболее интересно то, как выросла цена. Одну станцию ​​мы оценили на старте в 10 миллионов, вторую - в 13, а продали за 52 и 64 миллиона соответственно. И знаете, как быстро это произошло? Я не успел пройти 10 метров из своего кабинета в комнату, где проходил аукцион, как все уже произошло. При продаже "Криворожстали" на торгах было 78 шагов, а здесь с небольшими и не слишком дорогими объектами - 25 шагов. И никаких замечаний ко мне не было, никто не обвинил ФГИ, что мы кому-то подыграли. Именно так и должно быть. А относительно прозрачности этой приватизации, то вот вам несколько цифр: в 2011-2012 годах ФГИ продал семь ГЭС, участие в аукционе принимало лишь 2-3 компании, а прирост от стартовой цены в среднем составил всего 11% - то есть цена тогда практически не выросла. Выводы делайте сами.

- Почему этого не произошло с ОПЗ?

- Его продают с 1995 года, и я уже не могу сосчитать, сколько было таких попыток. Даже я лично дважды участвовал в попытке его приватизации со стороны покупателя. Поэтому в этот раз у меня было понимание - или пан, или пропал.

Вопрос этот очень политизирован и заангажирован. Первое, о чем я сразу же начал сигнализировать - это большой долг завода. Я неоднократно обращался к правительству и подчеркивал, что надо с этим что-то делать. Тогда премьером еще был Арсений Яценюк. И этот вопрос обсуждался не только на уровне главы ФГИ. Правительство должно вмешаться в эту проблему и найти ее решение. На самом деле, тогда долг ОПЗ был несколько больше, чем сейчас, потому что его удалось частично погасить. Например, был долг в 5 млрд. гривен Ощадбанку, его уже вернули в процессе подготовки к конкурсу.

Почему мы спешили с конкурсом в 2015 году? Потому что тогда был нормальный рынок, ОПЗ работал "в плюс". Мы знали, что положительная тенденция продержится некоторое время, а затем начнется спад. Но мы увидели, насколько не подготовлена ​​документация. И тогда мы провели оценку 5% акций - 39 млн. гривен.

- То есть мало.

- Мягко говоря. Это было около 2 миллионов долларов.

- А почему оценивали именно 5%?

- Так мы должны были сделать по закону. То есть мы выставляли на открытую продажу 5%, и цена, которую мы получили, давала нам представление о стоимости 95%. Это, в принципе, нормальный рыночный инструмент, но при условии, если у нас есть нормальный фондовый рынок. В Украине такого рынка нет. Все продавалось именно так до этого года. Ситуация сложилась патовая, потому что эти 5% мог купить кто-то из наших инвесторов, потому что дешево, потом купить остальные, а потом мы имели бы проблемы не только с долгом Фирташа, но и с этим инвестором. Поэтому тогда приватизация была приостановлена, ​​и мы начали готовиться уже так, как я рассказал вам ранее. К сожалению, много времени забрали бои в Верховной Раде.

- Что является главной причиной провала конкурса сейчас - долги или промедление с изменениями законодательства?

- Я бы сказал, что это совокупность факторов. В 2015 году - промедление с изменением законодательства. В 2016 году - долги перед компаниями Фирташа, а также ухудшение конъюнктуры мирового рынка минеральных удобрений. Сейчас худшая ситуация с ценами на аммиак за последние 16 лет. Правду говорят: все надо делать вовремя. Это касается и приватизации ОПЗ.

- Но вы снизили цену продажи.

- Да, но в 2016 году дело уже было не только в ней. Вместе с падением цены на аммиак, цена на газ не упала, а даже повысились. В течение 2016 работа ОПЗ поддерживалась, был привлечен кредит Укргазбанка и его уже погасили. Но мы не ожидали такого падения цен.

- В результате была снижена стартовая цена. Кто должен принимать такое решение?

- Правительство. Мы рекомендуем, а Кабмин решает окончательно. В результате к нам пришли те же покупатели, что и раньше. Некоторые обратили внимание на долг ОПЗ Фирташу, некоторые на конъюнктуру, но наиболее болезненным был вопрос - где взять газ. Я не согласен с тем, что долг Фирташу является главной проблемой. Гораздо большая проблема - газ по цене, которая обеспечит доходность завода.

- Но газ поставляет на завод не только "Нафтогаз Украины", а и частные трейдеры, причем последние продают газ дешевле, чем НАК.

- Для закупки газа ОПЗ должен осуществить подписку, а в ситуации дефицита ликвидности, он не мог этого делать.

- Разве ОПЗ не мог выдвинуть условие поставщику о пост-оплате?

- Тогда и цена на газ будет выше. И когда завод фактически остановился из-за долгов перед НАК, тогда правительство приняло постановление о поставках газа по рассроченой уплате, и таким образом ОПЗ получает газ, но его цена высока. Поэтому завод сейчас убыточен.

- Может НАК маневрировать ценами в таком случае?

- Он готов на это, но при условии своевременной оплаты. То есть занял коммерческую позицию.

- А ваш статус не позволяет посадить за стол переговоров НАК и ОПЗ и добиться нормальных цен?

- Некоторые считают, что именно ФГИ набрал долгов на ОПЗ. Но Фонд вообще не вмешивается в операционную деятельностью своих предприятий. Мы можем влиять только через наблюдательные советы, согласовывая или отклоняя решение руководства завода, которые согласно уставу проходят через наблюдательный совет.

- Вы входите в наблюдательные советы объектов, находящихся в сфере ответственности Фонда?

- Нет, потому что я считаю это конфликтом интересов.

- Это ваша позиция или такой закон?

- Закон не обязывает меня входить в наблюдательные советы. Было бы много вопросов ко мне, если бы я входил в наблюдательный совет одного облэнерго и не входил бы в набсовет другого.

- Возможно, ваш опыт работы в России дал основание подозревать вас в лоббировании интересов россиян в ОПЗ через московский офис советника ФГИ - UBS. Где здесь правда?

- UBS имеет офисы более, чем в 40 странах мира, я работал как минимум в трех. Мы подписывали контракт с лондонским офисом UBS. Для подготовки к ОПЗ они привлекли людей с разных континентов. Руководитель проекта - австралиец, над проектом работали люди из США, Германии, Великобритании и других стран. Кроме того, лоббировать интересы россиян мы никак не могли: по закону компании из страны-агрессора и те, в которых конечным бенефициаром является представитель этой страны, не могут участвовать в приватизации в Украине. Поэтому я никак не могу быть частью плана "Шатун". И ни одной компании из России среди кандидатов на приватизацию ОПЗ не было и не будет. География покупателей широка - США, Турция, Оман, Норвегия и другие, но не Россия.

- Какие риски и проблемы они видели в Украине?

- Надо сказать, что часто сама Украина для них является проблемой. Некоторые из них имеет горький опыт работы у нас, например, норвежская компания Yara, партнеры которой ушли из Украины несколько лет назад после рейдерского захвата. Поэтому, зная об условиях в стране, они готовы были заплатить небольшой мультипликатор еще и с дисконтом на существующий долг ОПЗ. И получалось меньше 200 млн. долларов. С их точки зрения, стартовая цена должна была составить 100 млн. Только при таких условиях они могли бы прийти на аукцион. Когда люди действительно хотят купить, ни Фирташ, ни кто-либо не помешает.

Они найдут тысячи способов реструктуризировать долги, потому что тот, кому должны, обязательно будет договариваться с реальным покупателем. И даже когда Коломойский говорит, что его отпугнули эти долги, я ему не верю. Та же Yara при крайне низких ценах на минудобрения купила завод в Индии. Цены сейчас на низком уровне. Общая задолженность ОПЗ больше 300 млн. И это не является первой проблемой, в химическом бизнесе долги могут достигать миллиардов, бизнес очень цикличен.

- А чего хочет Украина? Какие последствия будет иметь непродажа ОПЗ?

- Меня иногда спрашивают: а зачем вообще продавать такие активы? Но государство не может вкладывать деньги в ОПЗ. По разным оценкам подъем химического рынка ожидается в 2020 году. За это время мы потеряем ОПЗ в долгах. Поэтому мы так спешили его продать. Госпредприятия Украины наполовину в банкротствах - это путь к "теневой приватизации", другая половина просто убыточна. Если ничего не делать с ОПЗ, он погибнет.

- Какая альтернатива? Какое решение этой проблемы?

- Есть разные варианты. Например, давальческое соглашение, аренда, передача в управление тому, у кого есть свой газ, и тому подобное. Мы активно изучаем все возможные варианты, которые дадут возможность сохранить завод.

- Но такое решение принимаете не вы.

- К сожалению, сегодня нет единого стратегического видения в этом вопросе. Проблема ОПЗ постигла не одного главу ФГИ. Именно поэтому я искал инвестора для завода. Кроме того, завод имеет социальное значение, так как на нем держится весь город - Южный. Надо сохранить рабочие места, кадры.

- Насколько все плохо? Западные послы возмущены срывом приватизации, МВФ тоже, Гройсман вас распинает на заседании правительства, пресса пишет, что все пропало.

- МВФ, как наш кредитор, смотрит на эту проблему через призму бюджета, который надо сбалансировать. Но у нас есть много факторов: политическое влияние, долги, конъюнктура, скандалы, аресты, НАБУ и так далее. С другой стороны выставлять завод за 10 млн. не хотелось бы. Я бы сейчас подождал, пока изменятся цены. Кстати, они немного пошли вверх.

Работу ОПЗ можно обеспечить другим способом. Например, сдать целостный имущественный комплекс завода в аренду на определенный срок. Это обеспечит прибыльную деятельность на период низких цен на продукцию и высоких цен на газ. Для справки, сегодня ОПЗ теряет около 130 млн. грн. в месяц. А с помощью такой схемы мы будем удерживать предприятие в надлежащем состоянии и готовиться к приватизации.

- Думаете, это предложение будет одобрено правительством, ведь именно вас назначили главным виновником?

- Я нормально воспринимаю критику. Да, мы действительно не выполнили планы приватизации. Но я не хочу добиваться результата любой ценой. Меня спрашивают: почему вы не продаете облэнерго, вы же могли? Да, могли. Но продать их надо правильно, потому что у нас их шесть и больше не будет. У нас один ОПЗ и больше не будет. Да, мы его не продали, потому что не было реального интереса к заводу. Значит, надо остановиться и оценить ситуацию.

Если я виноват, то так и будет, но я предлагаю варианты решения проблемы. Политически мне не дадут провести еще один конкурс в ближайшее время. Так же политически никто не хочет реструктурировать долги Фирташу, никто не даст ему деньги из бюджета. Но с моей стороны ОПЗ был подготовлен к продаже правильно.

- Если все закончится вашей отставкой, вы, наверное, вернетесь в бизнес. Это будет тот же бизнес? Будете покупать в Украине заводы?

- Да, я действительно долго поработал в инвестиционном бизнесе, в том числе в компании "Ренессанс Капитал", которая имела свои собственные активы, бизнес. Поэтому я не боюсь вернуться в бизнес. У меня есть несколько идей по бизнесу. Опыт в ФГИУ дает мне основания утверждать, что я знаю систему со всех сторон. Но мне очень хочется сделать что-то для Украины, потому что мне здесь работать и жить.

- В целом, считаю, что мы много сделали, чтобы запустить прозрачный процесс приватизации. Во-первых, перевели все аукционы по малой приватизации (а это 95% всех объектов) на электронные биржи, внедрили "голландские аукционы" для продажи неликвидов. Во-вторых, сделали объекты более привлекательными именно для иностранных инвесторов: подготовка с советниками, допуск иностранных государственных предприятий, возможность предварительного дьюдилидженс, международный арбитраж, опция предоставление депозита в форме банковской гарантии, персональные консультанты для всех потенциальных участников торгов, контакт-центр для ответов на вопросы. Также завершили работу над новым законом о приватизации, который упростит и ускорит приватизацию государственного имущества. В-третьих, мы существенно активизировали подготовку и продажу объектов приватизации: за 2016 год подготовлено почти 300 объектов (против 165 в 2015 году), провели около 1 тыс. аукционов (против 403 в 2015 году), в т. ч . 120 "голландских" (против 26 в 2015 году). За 2016 год ФГИ продал почти 150 объектов (в 2014 - 102, в 2015 - 121).

Также создали принципиально новый портал privatization.gov.ua, где можно легко найти информацию обо всех объектах, предлагаемых к приватизации и подать заявку на их приобретение, перейдя на электронные площадки бирж-партнеров. В прошлом году наш официальный сайт был признан самым прозрачным и информативным из всех сайтов госведомств.

В частности, мы раскрыли много информации о Фонде и государственной собственности, сделали публичными наши реестры. На сайте впервые в истории ФГИУ была открыта для широкой публики база с 20 тыс. договоров аренды. Теперь это - публичная информация, доступная каждому. Кроме того, впервые в Украине была создана полная база объектов, предназначенных для приватизации и аренды с удобным поиском по любым атрибутам: названию, месту расположения, деятельности, стоимости и др. Это очень удобно, представители бизнеса таким образом могут искать объекты для покупки или аренды.

Хочу подчеркнуть, что несмотря на все трудности, в ФГИУ есть люди, которым важно работать на результат. Мне нужен результат, поэтому я здесь работаю.