Игорь Билоус: С моей стороны ОПЗ был подготовлен к продаже правильно

В последние недели тема приватизации в Украине получила новый импульс. Причина довольно громкая - очередной срыв конкурса по приватизации Одесского припортового завода. По замыслу именно продажа ОПЗ должна была стать "спусковым крючком" большой приватизации в Украине и демонстрацией серьезности намерений украинской власти начать прозрачный процесс продажи государственного имущества.

Впрочем, конкурс по продаже ОПЗ во второй раз не состоялся. А в 2016 году из запланированных более 17 млрд грн от приватизации государственный бюджет получил чуть меньше 350 млн. Из запланированной суммы свыше 13 млрд изначально предполагалось получить от продажи уже упомянутого ОПЗ. Еще более 6 миллиардов - от продажи первых облэнерго (в частности Харьковоблэнерго, Запорожьеоблэнерго, Николаевоблэнерго, Тернопольоблэнерго), которые стояли в плане продажи на осень 2016 года. Фонд госимущества не смог выставить эти облэнерго на продажу из-за несвоевременного принятия необходимых изменений в законодательство в сфере тарифообразования.

С ОПЗ ситуация сложнее. Об этих и других особенностях приватизационного процесса и работы Фонда госимущества Украины мы поговорили с его руководителем Игорем Билоусом.

- Можете вспомнить, почему вас в мае 2015 года, почти сразу после освобождения от должности председателя ДФС, "перевели" в ФГИ?

- Хочу вас поправить, потому что председателя ФГИУ выбирает Верховная Рада. Поэтому в то время было много обсуждений о возможности реанимации приватизации и относительно самого Фонда, который застыл на уровне 2005 года - после продажи "Криворожстали" ничего фактически происходило. Это "ничего" длится уже более 10 лет. Были вопросы, что делать и кто это будет делать. Я имею опыт выполнения приватизационных сделок, точнее - три успешных соглашения ...

- Но со стороны покупателя?

- Да, потому я видел картину с другой стороны и знаю все недостатки ФГИ. И я предложил свою кандидатуру на рассмотрение парламента с целью продемонстрировать, как именно должна происходить приватизация. Эти переговоры продолжались некоторое время, я выступал во фракциях, где рассказывал, что такое опыт правильной и прозрачной приватизации. Затем было голосование в Верховной Раде, я получил более 260 голосов. Собственно, тогда, в мае 2015 года, людей из бизнеса во власть пришло двое - я и Юрий Терентьев, который возглавил Антимонопольный комитет.

- Можно сказать, что вы шли в ФГИ как человек президента?

- Чтобы податься в парламент, определенная фракция должна была предложить мою кандидатуру. В моем случае это была фракция БПП, мою кандидатуру вносил на рассмотрение тогдашний председатель фракции Юрий Луценко. "Народный фронт" не возражал.

- Расскажите, пожалуйста, на одном-двух примерах, что именно вы предлагали изменить в работе Фонда и в процессе приватизации вообще?

- Прежде всего, мы хотели и осуществили изменения в законодательстве о продаже объектов госимущества по частям, то есть неконтрольных пакетов - я противник такого подхода. Ранее, продавая частями, государство потеряло очень много денег. Мы предложили принять соответствующие изменения в законодательство еще в августе 2015 года. Но парламент их принял только в феврале 2016 года. Если бы не было "битв" по ​​этому поводу в парламенте в течение 7 месяцев, а сразу приняли наши предложения, большинство которых, кстати, предложила Рабочая группа по вопросам приватизации при Кабинете Министров Украины, то ОПЗ был бы продан еще в 2015 году.

- Почему парламент так долго принимал решение?

- Велись дискуссии относительно нововведений, важных для иностранных инвесторов. В частности, введение международного арбитража. Как известно, предприятия, которые стоят сотни миллионов, продаются по украинскому законодательству простым договором купли-продажи. Понятно, что по такому соглашению в наших судебных реалиях инвестор не будет иметь достаточной защиты. Скажу прямо - международный инвестор был малозащищен. Поэтому мы настаивали на арбитраже за пределами Украины.

Тяжело шло в парламенте и решение о привлечении к приватизации крупных объектов советников, которые являются профессионалами в той или иной индустрии.

- Это советники чьи - правительства или покупателя?

- Нет, это советники ФГИ. Советников привлекали в 2001 году, когда проходили первые волны приватизации облэнерго. Государство тогда выбрало Credit Swiss First Boston, а я лично работал на покупателя - компанию AES. Но в Раде мало понимали, для чего эти советники и кто должен платить за их работу. Те, кто работал в большом бизнесе, знают, что в крупных сделках кто-то должен вести переговоры профессионально. ОПЗ - химический объект, а в ФГИ нет специалистов по химическим объектам, которые бы знали, к кому надо обращаться по продаже завода. Речь не о Коломойском или Ярославском, я говорю о международных химических компаниях, которые в предыдущие годы (2005-2008) интересовались ОПЗ: Yara, OCI, CF Industries и др.

- Когда я работал на стороне покупателя "Криворожстали", то есть на стороне "Миттал Стил", советником был банк UBS Investment Bank (мое тогдашнее место работы), Citi Bank и другие. Тогда в 2005 году все, что мог сделать ФГИ, - это предоставить нам одну папку с краткой информацией о заводе. Завод стоит 5 млрд. долларов, а нам предоставили Форму 1, Форма 2 и Устав. Это было смешно. Как может инвестор на основании таких документов принимать решение о покупке? Нонсенс.

- Основная цель советника - это определение состояния объекта и его цены?

- Основная цель - это подготовка объекта к продаже, поиск инвесторов и диалог с ними. Что касается подготовки, то это масштабная работа не менее чем на 6-9 месяцев: формирование финансовой отчетности, аналитических и экологических отчетов, маркетинговых материалов и многое другое. Своими силами ФГИ сделать это не в состоянии. В перспективе ФГИ должен быть небольшим центральным офисом, который работает с советниками по ряду сделок, а малая приватизация будет осуществляться исключительно в электронном формате.

- Кто платит советникам?

- В случае с ОПЗ услуги советников частично оплатили доноры, частично должен оплатить потенциальный инвестор. Согласно изменениям в законодательство, которые мы инициировали, в дальнейшем их услуги должны оплачиваться из тех денег, которые будут получены от приватизации. Это мировая практика.

- То есть если не было продаж, то нет платы?

- Да.

- Кто был советником ОПЗ?

- Международный инвестбанк UBS, с которым сотрудничали юристы Baker McKenzie, а также Ernst & Young. UBS выиграл тендер на отбор советника, в котором принимали участие 12 международных компаний. Они готовили продажу с августа прошлого года. Целый год мы готовили ОПЗ с точки зрения финансовой отчетности, технических отчетов, экологического аудита и так далее. Покупатель в свою очередь использует своих консультантов, которые едут на предприятия и лично все проверяют - от оборудования до документов. Также работали экологи, потому что на ОПЗ одно из крупнейших хранилищ аммиака - на 120 тыс. тонн.

Кроме того, изучались земельные отношения. Завод стоит на 250 га земли на правах пользования - как государственное предприятие. После смены собственника право пользования изменится на аренду, стоимость которой определяет городской совет Южного. Мы позаботились об этом, проведя переговоры. Теперь в случае появления нового владельца ОПЗ, аренда будет стоить конкретную сумму, а именно 35 млн. гривен. Поэтому инвесторы знали, что их не ждет никаких сюрпризов.

Также мы провели переговоры по аренде четырех причалов, находящихся в управлении Администрации морских портов, потому что если ОПЗ не будет иметь выхода к морю, то не сможет работать. Там были договоры аренды только на год. Поэтому мы провели переговоры с Мининфраструктуры и АМПУ и договорились о гарантированной аренде на 10 лет. И все это - лишь тысячная часть того, что было сделано для подготовки продажи ОПЗ. Объемы документации нами измеряются уже не тысячами страниц, а килограммами. То есть объект глубоко изучен и подготовлен. Я вам больше скажу: если бы мировой рынок был на подъеме, теоретически мы могли бы провести первичное размещение акций (IPO).

- Что вы имеете в виду: вы хотели разместить акции ОПЗ или подготовили завод к размещению?

Мы не имеем права проводить IPO, но после такой подготовки ОПЗ может это сделать, как только получит частного владельца. Завод полностью готов к этому. Ни разу за всю историю ФГИ ни одна компания так не готовилась к продаже. И все заинтересованные покупатели получили полный доступ ко всей информации о заводе.

Так же мы работали с облэнерго, где нашим советником является компания Deloitte Touche. Их работу тоже оплачивает USAID. Просто, в отличие от ОПЗ, у нас тут есть немного больше требований с точки зрения новаций законодательства.

- Например, какие требования?

- Первое - Закон о независимом регуляторе, он уже подписан Президентом. Второе - стимулирующее тарифообразование для дистрибьюции, пока - в процессе принятия. Третье - Закон о рынке электроэнергии, который фактически должен закрепить новую модель рынка.

- В двух словах - какую именно?

- Генерация и дистрибьюция будут либерализованы, то есть они могут договариваться напрямую, а не в одном месте - на энергорынке. Так будет создан конкурентный рынок. Но этот закон еще не принят.

- А как можно было продавать облэнерго без этих законов?

- А мы и не продаем. Мы ждем закон.

- Но продажа была запланирована на этот год.

- Да, была. Советник рекомендовал нам пока не продавать, поскольку западные инвесторы стремятся к новой модели и будут платить деньги именно за это. Этот вопрос очень волнует международных доноров Украины, а именно МВФ, потому что прошлая приватизация облэнерго была непрозрачной. Поэтому для прозрачной приватизации шести облэнерго, а также Центрэнерго, было решено принять эти законы, гарантирующие инвестору понятную модель бизнеса в Украине. Мы хорошо поработали, представляя наши планы зарубежным инвесторам, и уже есть более 15 заинтересованных. Они ждут, пока мы урегулируем все вопросы законодательно.

- А что касается "наших" инвесторов - Григоришин, Суркисы, Ахметов?

- Наши тоже есть, они заинтересованы. Но не все приняли решение об участии в конкурсах.

- А в Украине вообще принято политическое решение, кому продавать облэнерго? Потому что раньше только так и делалось.

- Собственно говоря, поэтому мы и запретили продажу частями - сначала 10%, потом 25% и так далее. При такой системе другие инвесторы не хотели заходить со своими маленькими пакетами и конкурировать внутри компании, которую де-факто они не могут контролировать. Наша модель вообще не предусматривает адресной приватизации. Предсказать, кто именно победит в конкурсе, невозможно. Поймите, наша команда нацелена не только на продажу объектов, но и на изменение системы продаж на более прозрачную и эффективную.

Недавно мы показали всему миру, что такое прозрачная приватизация: участие в аукционах по продаже двух гидроэлектростанций в Николаевской области приняли по 16 потенциальных инвесторов, в том числе з-за рубежа. Некоторые из них были уверенны в своей победе, но победили другие - те, о ком думали, что они не смогут победить. Это были украинские инвесторы. Наиболее интересно то, как выросла цена. Одну станцию ​​мы оценили на старте в 10 миллионов, вторую - в 13, а продали за 52 и 64 миллиона соответственно. И знаете, как быстро это произошло? Я не успел пройти 10 метров из своего кабинета в комнату, где проходил аукцион, как все уже произошло. При продаже "Криворожстали" на торгах было 78 шагов, а здесь с небольшими и не слишком дорогими объектами - 25 шагов. И никаких замечаний ко мне не было, никто не обвинил ФГИ, что мы кому-то подыграли. Именно так и должно быть. А относительно прозрачности этой приватизации, то вот вам несколько цифр: в 2011-2012 годах ФГИ продал семь ГЭС, участие в аукционе принимало лишь 2-3 компании, а прирост от стартовой цены в среднем составил всего 11% - то есть цена тогда практически не выросла. Выводы делайте сами.

- Почему этого не произошло с ОПЗ?

- Его продают с 1995 года, и я уже не могу сосчитать, сколько было таких попыток. Даже я лично дважды участвовал в попытке его приватизации со стороны покупателя. Поэтому в этот раз у меня было понимание - или пан, или пропал.

Вопрос этот очень политизирован и заангажирован. Первое, о чем я сразу же начал сигнализировать - это большой долг завода. Я неоднократно обращался к правительству и подчеркивал, что надо с этим что-то делать. Тогда премьером еще был Арсений Яценюк. И этот вопрос обсуждался не только на уровне главы ФГИ. Правительство должно вмешаться в эту проблему и найти ее решение. На самом деле, тогда долг ОПЗ был несколько больше, чем сейчас, потому что его удалось частично погасить. Например, был долг в 5 млрд. гривен Ощадбанку, его уже вернули в процессе подготовки к конкурсу.

Почему мы спешили с конкурсом в 2015 году? Потому что тогда был нормальный рынок, ОПЗ работал "в плюс". Мы знали, что положительная тенденция продержится некоторое время, а затем начнется спад. Но мы увидели, насколько не подготовлена ​​документация. И тогда мы провели оценку 5% акций - 39 млн. гривен.

- То есть мало.

- Мягко говоря. Это было около 2 миллионов долларов.

- А почему оценивали именно 5%?

- Так мы должны были сделать по закону. То есть мы выставляли на открытую продажу 5%, и цена, которую мы получили, давала нам представление о стоимости 95%. Это, в принципе, нормальный рыночный инструмент, но при условии, если у нас есть нормальный фондовый рынок. В Украине такого рынка нет. Все продавалось именно так до этого года. Ситуация сложилась патовая, потому что эти 5% мог купить кто-то из наших инвесторов, потому что дешево, потом купить остальные, а потом мы имели бы проблемы не только с долгом Фирташа, но и с этим инвестором. Поэтому тогда приватизация была приостановлена, ​​и мы начали готовиться уже так, как я рассказал вам ранее. К сожалению, много времени забрали бои в Верховной Раде.

- Что является главной причиной провала конкурса сейчас - долги или промедление с изменениями законодательства?

- Я бы сказал, что это совокупность факторов. В 2015 году - промедление с изменением законодательства. В 2016 году - долги перед компаниями Фирташа, а также ухудшение конъюнктуры мирового рынка минеральных удобрений. Сейчас худшая ситуация с ценами на аммиак за последние 16 лет. Правду говорят: все надо делать вовремя. Это касается и приватизации ОПЗ.

- Но вы снизили цену продажи.

- Да, но в 2016 году дело уже было не только в ней. Вместе с падением цены на аммиак, цена на газ не упала, а даже повысились. В течение 2016 работа ОПЗ поддерживалась, был привлечен кредит Укргазбанка и его уже погасили. Но мы не ожидали такого падения цен.

- В результате была снижена стартовая цена. Кто должен принимать такое решение?

- Правительство. Мы рекомендуем, а Кабмин решает окончательно. В результате к нам пришли те же покупатели, что и раньше. Некоторые обратили внимание на долг ОПЗ Фирташу, некоторые на конъюнктуру, но наиболее болезненным был вопрос - где взять газ. Я не согласен с тем, что долг Фирташу является главной проблемой. Гораздо большая проблема - газ по цене, которая обеспечит доходность завода.

- Но газ поставляет на завод не только "Нафтогаз Украины", а и частные трейдеры, причем последние продают газ дешевле, чем НАК.

- Для закупки газа ОПЗ должен осуществить подписку, а в ситуации дефицита ликвидности, он не мог этого делать.

- Разве ОПЗ не мог выдвинуть условие поставщику о пост-оплате?

- Тогда и цена на газ будет выше. И когда завод фактически остановился из-за долгов перед НАК, тогда правительство приняло постановление о поставках газа по рассроченой уплате, и таким образом ОПЗ получает газ, но его цена высока. Поэтому завод сейчас убыточен.

- Может НАК маневрировать ценами в таком случае?

- Он готов на это, но при условии своевременной оплаты. То есть занял коммерческую позицию.

- А ваш статус не позволяет посадить за стол переговоров НАК и ОПЗ и добиться нормальных цен?

- Некоторые считают, что именно ФГИ набрал долгов на ОПЗ. Но Фонд вообще не вмешивается в операционную деятельностью своих предприятий. Мы можем влиять только через наблюдательные советы, согласовывая или отклоняя решение руководства завода, которые согласно уставу проходят через наблюдательный совет.

- Вы входите в наблюдательные советы объектов, находящихся в сфере ответственности Фонда?

- Нет, потому что я считаю это конфликтом интересов.

- Это ваша позиция или такой закон?

- Закон не обязывает меня входить в наблюдательные советы. Было бы много вопросов ко мне, если бы я входил в наблюдательный совет одного облэнерго и не входил бы в набсовет другого.

- Возможно, ваш опыт работы в России дал основание подозревать вас в лоббировании интересов россиян в ОПЗ через московский офис советника ФГИ - UBS. Где здесь правда?

- UBS имеет офисы более, чем в 40 странах мира, я работал как минимум в трех. Мы подписывали контракт с лондонским офисом UBS. Для подготовки к ОПЗ они привлекли людей с разных континентов. Руководитель проекта - австралиец, над проектом работали люди из США, Германии, Великобритании и других стран. Кроме того, лоббировать интересы россиян мы никак не могли: по закону компании из страны-агрессора и те, в которых конечным бенефициаром является представитель этой страны, не могут участвовать в приватизации в Украине. Поэтому я никак не могу быть частью плана "Шатун". И ни одной компании из России среди кандидатов на приватизацию ОПЗ не было и не будет. География покупателей широка - США, Турция, Оман, Норвегия и другие, но не Россия.

- Какие риски и проблемы они видели в Украине?

- Надо сказать, что часто сама Украина для них является проблемой. Некоторые из них имеет горький опыт работы у нас, например, норвежская компания Yara, партнеры которой ушли из Украины несколько лет назад после рейдерского захвата. Поэтому, зная об условиях в стране, они готовы были заплатить небольшой мультипликатор еще и с дисконтом на существующий долг ОПЗ. И получалось меньше 200 млн. долларов. С их точки зрения, стартовая цена должна была составить 100 млн. Только при таких условиях они могли бы прийти на аукцион. Когда люди действительно хотят купить, ни Фирташ, ни кто-либо не помешает.

Они найдут тысячи способов реструктуризировать долги, потому что тот, кому должны, обязательно будет договариваться с реальным покупателем. И даже когда Коломойский говорит, что его отпугнули эти долги, я ему не верю. Та же Yara при крайне низких ценах на минудобрения купила завод в Индии. Цены сейчас на низком уровне. Общая задолженность ОПЗ больше 300 млн. И это не является первой проблемой, в химическом бизнесе долги могут достигать миллиардов, бизнес очень цикличен.

- А чего хочет Украина? Какие последствия будет иметь непродажа ОПЗ?

- Меня иногда спрашивают: а зачем вообще продавать такие активы? Но государство не может вкладывать деньги в ОПЗ. По разным оценкам подъем химического рынка ожидается в 2020 году. За это время мы потеряем ОПЗ в долгах. Поэтому мы так спешили его продать. Госпредприятия Украины наполовину в банкротствах - это путь к "теневой приватизации", другая половина просто убыточна. Если ничего не делать с ОПЗ, он погибнет.

- Какая альтернатива? Какое решение этой проблемы?

- Есть разные варианты. Например, давальческое соглашение, аренда, передача в управление тому, у кого есть свой газ, и тому подобное. Мы активно изучаем все возможные варианты, которые дадут возможность сохранить завод.

- Но такое решение принимаете не вы.

- К сожалению, сегодня нет единого стратегического видения в этом вопросе. Проблема ОПЗ постигла не одного главу ФГИ. Именно поэтому я искал инвестора для завода. Кроме того, завод имеет социальное значение, так как на нем держится весь город - Южный. Надо сохранить рабочие места, кадры.

- Насколько все плохо? Западные послы возмущены срывом приватизации, МВФ тоже, Гройсман вас распинает на заседании правительства, пресса пишет, что все пропало.

- МВФ, как наш кредитор, смотрит на эту проблему через призму бюджета, который надо сбалансировать. Но у нас есть много факторов: политическое влияние, долги, конъюнктура, скандалы, аресты, НАБУ и так далее. С другой стороны выставлять завод за 10 млн. не хотелось бы. Я бы сейчас подождал, пока изменятся цены. Кстати, они немного пошли вверх.

Работу ОПЗ можно обеспечить другим способом. Например, сдать целостный имущественный комплекс завода в аренду на определенный срок. Это обеспечит прибыльную деятельность на период низких цен на продукцию и высоких цен на газ. Для справки, сегодня ОПЗ теряет около 130 млн. грн. в месяц. А с помощью такой схемы мы будем удерживать предприятие в надлежащем состоянии и готовиться к приватизации.

- Думаете, это предложение будет одобрено правительством, ведь именно вас назначили главным виновником?

- Я нормально воспринимаю критику. Да, мы действительно не выполнили планы приватизации. Но я не хочу добиваться результата любой ценой. Меня спрашивают: почему вы не продаете облэнерго, вы же могли? Да, могли. Но продать их надо правильно, потому что у нас их шесть и больше не будет. У нас один ОПЗ и больше не будет. Да, мы его не продали, потому что не было реального интереса к заводу. Значит, надо остановиться и оценить ситуацию.

Если я виноват, то так и будет, но я предлагаю варианты решения проблемы. Политически мне не дадут провести еще один конкурс в ближайшее время. Так же политически никто не хочет реструктурировать долги Фирташу, никто не даст ему деньги из бюджета. Но с моей стороны ОПЗ был подготовлен к продаже правильно.

- Если все закончится вашей отставкой, вы, наверное, вернетесь в бизнес. Это будет тот же бизнес? Будете покупать в Украине заводы?

- Да, я действительно долго поработал в инвестиционном бизнесе, в том числе в компании "Ренессанс Капитал", которая имела свои собственные активы, бизнес. Поэтому я не боюсь вернуться в бизнес. У меня есть несколько идей по бизнесу. Опыт в ФГИУ дает мне основания утверждать, что я знаю систему со всех сторон. Но мне очень хочется сделать что-то для Украины, потому что мне здесь работать и жить.

- В целом, считаю, что мы много сделали, чтобы запустить прозрачный процесс приватизации. Во-первых, перевели все аукционы по малой приватизации (а это 95% всех объектов) на электронные биржи, внедрили "голландские аукционы" для продажи неликвидов. Во-вторых, сделали объекты более привлекательными именно для иностранных инвесторов: подготовка с советниками, допуск иностранных государственных предприятий, возможность предварительного дьюдилидженс, международный арбитраж, опция предоставление депозита в форме банковской гарантии, персональные консультанты для всех потенциальных участников торгов, контакт-центр для ответов на вопросы. Также завершили работу над новым законом о приватизации, который упростит и ускорит приватизацию государственного имущества. В-третьих, мы существенно активизировали подготовку и продажу объектов приватизации: за 2016 год подготовлено почти 300 объектов (против 165 в 2015 году), провели около 1 тыс. аукционов (против 403 в 2015 году), в т. ч . 120 "голландских" (против 26 в 2015 году). За 2016 год ФГИ продал почти 150 объектов (в 2014 - 102, в 2015 - 121).

Также создали принципиально новый портал privatization.gov.ua, где можно легко найти информацию обо всех объектах, предлагаемых к приватизации и подать заявку на их приобретение, перейдя на электронные площадки бирж-партнеров. В прошлом году наш официальный сайт был признан самым прозрачным и информативным из всех сайтов госведомств.

В частности, мы раскрыли много информации о Фонде и государственной собственности, сделали публичными наши реестры. На сайте впервые в истории ФГИУ была открыта для широкой публики база с 20 тыс. договоров аренды. Теперь это - публичная информация, доступная каждому. Кроме того, впервые в Украине была создана полная база объектов, предназначенных для приватизации и аренды с удобным поиском по любым атрибутам: названию, месту расположения, деятельности, стоимости и др. Это очень удобно, представители бизнеса таким образом могут искать объекты для покупки или аренды.

Хочу подчеркнуть, что несмотря на все трудности, в ФГИУ есть люди, которым важно работать на результат. Мне нужен результат, поэтому я здесь работаю.