Анатолий Матиос: Без письма Януковича у России не было бы никаких оснований ввести войска в Украину

Спецоперацию по поимке налоговиков в ГПУ готовили год. Для этого была создана специальная группа, которую поместили в охраняемое, с контролируемым допуском помещение. Туда же, из налоговой администрации, провели каналы, по которым военные прокуроры изучали базы данных с налоговыми декларациями. С доступом к базам военным прокурорам помог глава Государственной фискальной службы Роман Насиров. Он же делегировал специалистов в следственную группы. Если бы все шло по плану, то только сейчас мы бы стали свидетелями массовых задержаний сотрудников ГНАУ, которые, по версии ГПУ, были задействованы в т.н. "схемах Клименко". Однако произошел "слив" информации, и действовать пришлось не по графику. "Кроты" уже арестованы.

Все это, а также неизвестные подробности спецоперации, в интервью РБК-Украина рассказал заместитель генерального прокурора - Главный военный прокурор Анатолий Матиос. Но не только это. А еще о "деле Януковича", в котором экс-президента подозревают в государственной измене, отношении к активистам, борющимся с коррупцией,  а также о том, что значат аналогии Главного военного прокурора, в которых некоторым слышится сексуальный подтекст.      

Про спецоперацию

- Все ли налоговики, которые были сначала задержаны следователями в ходе спецоперации 24 мая, и кому потом Печерский суд определял меру пресечения, внесли залоги определенные судом?

- На данный момент апелляции поданы обеими сторонами. Нами поданы апелляции на те решение судей, по которым те, кого мы задержали были отпущены под личное обязательство или под небольшой залог. Мы внесли апелляции, все остальные также подали апелляции, оспаривая кто свой арест, кто сумму определенных судом залогов. Я считаю это нормальным соревновательную процессом. Для нас это дело является принципиальным по многим причинам. Поэтому я убежден в том, что гражданское общество поддержит нашу работу: и еврооптимистов, и стримеры, и недорегистрированный "Рух новых сил". Так же, как они поддерживали аресты по делам, которые находятся в производстве САП и НАБУ. Я не имею ничего против их гражданской позиции, но замечу, что в стране не должно быть избирательной борьбы или отношения к коррупции. Коррупция экс-налоговиков времен Януковича и Клименко однозначно стала движущей силой и причиной дальнейшей войны и страшных смертей.

- Правда ли, что данные, которые помогли следствию, глава ГФС Роман Насиров передал несколько месяцев назад

- Насиров не был и не является субъектом уголовного производства по экс-налоговикам. Он не свидетель по этому делу, не привлеченный специалист, он не давал никаких показаний.

Чтобы раскрыть те преступления, которые совершались когда Александр Клименко возглавлял Министерство доходов и сборов, нужно было проанализировать весь массив, а это сотни тысяч налоговых деклараций, изменений в декларации, которые есть в электронной базах налоговой службы. Сторонний доступ к этой информации, по закону, имеет исключительно НАБУ. Поскольку НАБУ не расследует и не может расследовать это дело, потому что оно начато прокуратурой, нам самим нужно было проанализировать все эти базы.

Доступа к ним по закону мы не имеем. Вносить изменения в закон, чтобы мы могли получить это право и изучить необходимые нам документы - невозможно. Поэтому, по ходатайству генерального прокурора Украины, Насиров взял на себя ответственность и выделил нам соответствующие ресурсы с соответствующими специалистами и доступами ко всем базам налоговой. Без онлайн доступа к налоговым базам, их анализа, проведения экспертиз определенных сегментов этих баз невозможно было бы раскрыть и собрать доказательства относительно небольшой части этих экс-налоговиков первой звена. Дело продолжается, мы планируем аресты.

- То есть, Роман Насиров, образно говоря, стал теми дверьми, через которые вы и ваши следователи вошли в ГФС и сделали всю работу?

- В государстве достаточно жесткая система защиты информации. Он не мог выступить дверью. Он просто сделал то, что до него не делал никто. За все 27 лет независимости, никто из налоговиков никогда и никому не давал, без разрешения суда, доступа к базам. Причем по каждому предприятию нужно было отдельное разрешение. В случае, если нами установлена ​​некая структура, мы должны были бы подписать ходатайство, идти в суд, делать выемку. А таких выемок нужно было делать в отношении тысяч предприятий. Насколько бы это затянулось? Это было бы расследование типа Горбатюка - вечно и безрезультатно (Сергей Горбатюк, руководитель Департамента специальных расследований ГПУ - ред.).

Никто не может принять такое решение, кроме главы Государственной фискальной службы. Я хочу даже больше сказать - то, что он принял такое решение, мы еще прошлом году обсудили с Сытником (Артем Сытник, директор НАБУ, - ред.), который единственный имел доступ к налоговым базам, и он был полностью в курсе, что Насиров разрешил нам этими базами пользоваться. Насиров не разрешил нам самим прийти в налоговую, но он выделил линии электронной коммуникации в Генеральную прокуратуру и лучших специалистов.

А относительно того, что Насирову инкриминирует НАБУ и САП - это зона ответственности тех правоохранителей, которые выдвинули ему подозрение. Не могу давать этому оценку. И я уверен, что они объективно оценивают собранные доказательства и у них есть для этого достаточные внутренние или объективные убеждения и возможности доказать то, в чем его подозревают. Это работа. Каждый ее делает как умеет.

- Как долго шла подготовительная работа, сколько времени прошло до задержания экс-налоговиков?

- Год, ровно год. Вы, да и все остальные наши сторонников, а также критики, просто не представляете количество произведенной моими подчиненными каторжной работы ... Мне трудно вам пересказать объем обработанной, проанализированной и отобранной в качестве доказательства, информации.

У нас в государстве зарегистрированы десятки тысяч предприятий, так вот - 2/3 из них, особенно те, что представляли реальный сектор экономики, крупные налогоплательщики, были принудительно "загнаны" в систему, которую придумал Клименко для обогащения семьи Януковича и себя. Предприятия были загнаны в так называемые "налоговые площадки". Нам пришла обработать и проанализировать все налоговые декларации и изменения к ним. А это все сотни тысяч строк в электронных базах, которые надо было проверить. Всего этого невозможно было бы сделать без решения Насирова и работы его специалистов. Я не боюсь говорить правду по одной причине - не знаю, как бы мы иначе могли собрать документальные доказательства.

- Какой размер убытков вы установили? Насколько разбогатела семья Януковича и Клименко?

- Не все так просто. То, что мы установили и уже частично доказали - в Украине за время "Януковича-Клименко" было создано и действовало 8 постоянных "налоговых площадок", которыми руководили и курировали не последние люди в государстве. Значительное количество этих людей, вместе с непосредственными исполнителями, так называемыми "смотрящими", находятся в политике и сейчас. В том числе - под куполом Верховной Рады.

Если нам удастся распутать дело до конца, то вы увидите, что задержанные нами экс-налоговики - это первое, так называемое низовое звено. Они были всего лишь инструментом принуждения и получали из "общака" сворованных денег 0,02% от общей суммы украденных, в зоне их ответственности, денег. Следствию нужно не только оперативно, но и с доказательствами выйти на конечных бенефициаров, которые организовывали работу, заставляли аккумулировать и, используя незаконные механизмы, распределять сначала себе и лишь потом, немного, в государственный бюджет те налоговые поступления, которые шли через "площадки".

Нам нужно не на словах доказать, кто именно принуждал предприятия это делать через налоговиков. Это сделать будет очень трудно. Следствие их знает, но просто знание того, что знает и Лещенко (Сергей Лещенко, народный депутат БПП - ред.), не является доказательством в суде. Выборочные антикоррупционеры никогда не раскроют свои источники, потому что, прежде всего, они ссылаются на журналистскую тайну. Но пафосно изложенное в статье и закрепленное в протоколе - это две большие разницы. Человека нельзя арестовать за убеждения, его можно судить только на основании доказательств, которые нашли подтверждение в суде.

- Сколько депутатов, которые были в "схемах Клименко", сейчас находятся в парламенте?

- Я бы очень хотел промолчать, но скажу так - почти половина от общего количества действующих на то время 8 площадок. Вот и считайте, угадывайте (четыре - ред.). Их фамилии и круг интересов в фискальной, таможенной и, в отдельных сегментах, промышленной политики общеизвестны. В свой время, некоторые из них даже целые фракции возглавляли, причем, при любой власти.

- Правильно ли я понимаю, что когда вы размотаете весь этот клубок, то в Верховную Раду пойдут представления на снятие с них депутатской неприкосновенности?

- Это мечта общества и желание следствия, а вот насколько нам удастся это сделать - посмотрим. Это зависит от оперативного везения, плюс содействие со стороны участников процесса, свидетелей, подозреваемых, которые когда-то перестанут (а часть уже перестает) молчать - вот тогда можно будет об этом говорить.

Мы собрали доказательства на почти 96 млрд гривен убытков полученных из-за действий совершенных подозреваемыми. Однако мы точно знаем, что эти убытки значительно больше. Создавались сотни, тысячи фиктивных предприятий, которые немного поработают, а потом исчезают, и всех их надо отработать.

"Налоговый площадку" можно сравнить с прачечной, где все предприятия принудительно стирают свои оборотные средства и налоги. Цинизм схемы заключался в том, что предприятия реального сектора экономики еще и платили за эту незаконную стирку (а могли не стирать, а просто платить определенные налоги) и не государству, а наемным директорам (налоговикам) и директору (Янукович, премьер, Клименко и "семья") этой прачечной. И так по кругу. Хотя каждый из директоров прачечной, по дороге немного воровал еще и у подельников, поскольку не получал "зарплатные" и вынужден был красть у своих хозяев. А в целом - они обворовывали всех граждан государства. Патологическая жажда незаконного и гипербыстрого обогащения в итоге и привела к этой страшной и пока неоконченной войне на Востоке и потере Крыма.

- Как вам удалось операцию, которую вы вели год, продержать в секрете, и о ней практически все узнали только тогда, когда вертолеты начали приземлятся в Киеве?

- 24 мая прошлого года генеральный прокурор Юрий Луценко заслушал результаты работы Департамента специальных расследований Горбатюка, который занимался расследованиями дел и по Майдану, и по Януковичу. Луценко принял решение, что во многих эпизодах следствие Горбатюком осуществляется неэффективно, поэтому поручил экономический блок правонарушений расследовать военной прокуратуре. Это не наша основная специфика. А я точно не просил этих дел. В то время в военной прокуратуре, на всю страну было лишь 167 следователей, а у Горбатюка на тот момент - 250 следователей только в его департаменте. Между нами состоялся жесткий и прагматичный разговор и Луценко сказал - "это надо сделать". Мы с подчиненными сели и начали думать как это выполнить, потому что мало назваться груздем, надо соответствовать его критериям и качествам.

Год назад нам таких "пожарных" задач Луценко поставил много. Со всеми за год, подчеркиваю - за год, мы справились. В этом списке: госизмена Янковича - в суде; столичные налоговики за незаконное возмещение 3 млрд. НДС - в суде; Сухомлин / Головач / заместители Нацбанка - в суде; заочное рассмотрение преступлений Курченко / Клименка - в суде, и почти 265 млн. грн. убытков от преступлений совершенных этими обвиняемыми перечислено в бюджет "живыми" деньгами. Я даю общую картину, чтобы было понятно не только мультяшным персонажам из ЦПК.

Так вот, по факту деятельности «налоговых площадок» мною была создана группа военных следователей и прокуроров. Им было выделено отдельное защищенное помещение, куда не имел доступа никто посторонний. Оно находится в неизвестном для широкой публики месте, с охраной УГО, с доступом по карточкам. И вот эта, совсем небольшая группа следователей и прокуроров, работала год. На конечной стадии, когда мы поняли, что нам нужно готовить операцию по задержанию, мы обратились к оперативным подразделениям различных правоохранительных органов. Получилось так, что из некоторых этих подразделений началась утечка информации. Мы делали много различных оперативных и процессуальных "ложных фантомов", чтобы понять, откуда "льется", где у нас "дыра". Установили. «Кротов» арестовали. В результате нам пришлось сменить один правоохранительный орган, после чего я обратился к министру внутренних дел Авакову.

Как для человека, который не имеет правоохранительного опыта, он сумел очень эффективно организовать в МВД и Нацполиции работу Департамента защиты экономики, сотрудники которого помогли с реализацией и аналитикой. Очень мощный департамент. Считаю, что это костяк Нацполиции. Там остались чистые фанатики и профи правоохранительной работы. Их немного, это молодые ребята, которым в среднем по 30 лет. Но это асы оперативной работы! Сейчас это метеоры выполнения поручений военных следователей! Они не засветились, делая "установки" на людей, которые фигурируют сейчас в качестве подозреваемые. Искали их реальные места жительства. Не спалились, не допустили утечки информации. А все удалось, потому что каждый делал свою работу, мизинец не знал о том, что делает большой палец. Это азы расследование. Отмечу - в стране родились новые и дееспособные оперативные подразделения. Этого еще мало, но это реальные признаки не только страны и территории - это подтверждение наличия у нас Государства!

- Есть какой-то факт, возможно при задержании, во время расследования который удивил вас своим безумием?

- Меня бы удивил приговор суда, который был бы вынесен в этом деле через 2 месяца. Вот было бы наибольшее удивления. Глубина глубин человеческой низости, разочарование и уровень цинизма, с которым приходится сталкиваться, все это уже перестало меня удивлять. Меняются декорации и скорость событий, но все это уже было в мире. Меня единственное, что поразило, это какая-то украинская хуторянская привычка хранить все самое дорогое и самое компрометирующее в телефонах и по месту жительства.

От нас сбежал, оставив на столе завтрак и горячий кофе, бывший председатель Одесской государственной налоговой администрации Александр Чернобай. Мы ему подозрение должным образом отправили, чтобы он знал, что он подозреваемый, что он в розыске. Написали, что он подозревается в том, что принимал участие в преступной организации Януковича по созданию и функционированию налоговых площадок. Ну, это же надо еще доказать, надо суд. А он сбежал. Видно увидел, что к нему едет кавалькада машин ...

Так вот, когда мы начали проводить обыск, то нашли одну интересную вещь - обвинительный акт 2002 года по обвинению председателя районной налоговой инспекции города Макеевка Александра Чернобая в злоупотреблении служебным положением, содействии созданию фиктивных предприятий , уклонении от уплаты налогов. Этот документ был подписан, на тот момент, прокурором города Макеевка Ринатом Кузьминым. И этот обвинительный акт, с мокрой подписью, который должен находиться в материалах уголовного дела или в суде, лежал в сейфе как самый дорогой документ господина Чернобая. Мы нигде не нашли официальной информации, что он вообще когда-то привлекался к уголовной ответственности. И вот объясните мне эту логику ... Налоговик, который всю жизнь "на крючке", хранит как самое дорогое обвинительный акт о совершенных им ранее преступлениях. Какой-то сюр.

- Ведется его розыск?

- Есть информация, что он пока что в Украине - по официальным данным, границы он не пересек. Разве что перебрался к Додону (Игорь Додон, президент Республики Молдова, - ред.) в Молдавию через Приднестровье.

- Глава МВД Арсен Аваков рассказал, что тем, кто занимался и продолжает заниматься расследованием сейчас, начали поступать угрозы. Какая самая оригинальная угроза вам поступила после того, как прошла спецоперация?

- Самые оригинальные угрозы и эпитеты я читаю в публичных СМИ, а точнее в соцсетях - от ЦПК (Центр противодействия коррупции - ред.), от Шабунина (Виталий Шабунин, председатель правления ЦПК - ред.) И от части других правдолюбов и антикоррупционеров.

А если серьезно, то угрозы они всегда прямые, примитивные и простые: "Тебе надоело жить?", "Твои дети уже выросли?». Они были и есть. С этим и живу. Самое главное скажу вот что - я не сторонник бездумно плодить врагов. Но те, кто шлют мне угрозы, те, кого мы задерживаем - это не мои враги, я их не преследую за какие-то личные обиды. Я хочу всем донести, чтобы меня хоть немного поняли - тот, кто привел к войне и смерти украинцев, они должны быть наказаны, и моя задача, моя обязанность по работе, мое глубокое убеждение - мы должны собрать доказательства и судить этих людей.

Про дело Виктора Януковича

- Как вы оцениваете процесс по делу экс-президента Виктора Януковича, который обвиняется в государственной измене?

- Я не могу оценивать суд, у нас у всех есть возможность наблюдать за публичными судебными баталиями. Могу оценивать только работу своих подчиненных - считаю ее взвешенной, непредвзятой, спокойной и очень профессиональной. И Руслан Кравченко, и Максим Крым, участвующие в судебном заседании, нацелены на одно - максимально придерживаться норм закона. В том числе, и в первую очередь, прав обвиняемого эс-президента Януковича, чтобы не было никаких оснований говорить о нарушении его прав, и дать повод обжаловать решения в ЕСПЧ. Сейчас мы наблюдаем рождение нового украинского суда, который не является калькой с судьи Киреева, судьи Вовка, которые судили Юлию Тимошенко и нынешнего генерального прокурора. У нас есть справедливый суд.

- В таком случае, почему сторона обвинения выступает против допроса Януковича по процедуре, предусмотренной договором о международной правовой помощи?

- Если бы Россия признала, что она выполнит экстрадиционное поручение и задержит человека, который подозревается в особо тяжких преступлениях, то согласно договору о международной правовой помощи, ратифицированного всеми странами, в том числе Российской Федерацией, нам должны были бы передать нашего гражданина, подозреваемого в совершении преступления. Янукович подозревается, находится в розыске, у него нет реального места жительства, и Российская Федерация не собирается выполнять свои международно-правовые обязательства.

Суд предоставил обвиняемому Януковичу максимальную возможность присутствовать во время судебного заседания через скайп-связь. Более того, только обвиняемый Янукович может просить суд для объективности применить процедуру рассмотрения его дела судом присяжных. Мы видим, что иногда суд присяжных в Америке оправдывает при неоспоримых доказательствах прокуратуры, потому что есть субъективное мнение присяжного... Сомневаться в объективности украинских присяжных нет никаких причин. Но защита и обвиняемый отказались от этого своего права.

- Адвокаты сказали, что они не хотят суда присяжных и сомневаюсь, что это их личное мнение.

- Адвокаты могут говорить что хотят, это их работа. Право на ходатайство о судебном разбирательстве с участием присяжных - это исключительное право обвиняемого Януковича. Прокуроры (для соблюдения прав обвиняемого) напомнили обвиняемому Януковичу о его праве на суд присяжных. Они им не воспользовались. Поэтому такими вещами, скрупулезным выполнением норм закона в ходе досудебного следствия и рассмотрения дела в суде мы, кирпичик за кирпичиком, выбиваем те аргументы, на которые якобы могли бы ссылаться адвокаты, в случае обжалования судебного решения в ЕСПЧ, которое точно будет.

Не могу сказать ничего плохого о защитниках - это грамотные специалисты и юристы. Так уж повелось в веках, что адвокаты должны защищать всех - от царя и до нищего. Но мы все знаем, что адвокатская работа оплачиваемая, и ни для кого не секрет в юридической среде, что каждое ходатайство, каждое заявление защиты имеет свой прайс. В Америке есть почасовая оплата работы адвокатов - 500 или 1000 долларов, в зависимости от квалификации. В Украине сложилась немного иная практика - здесь заработок идет от количества поданных документов. Простое ходатайство стоит 150 долларов. А если за судебное заседание внесено 200 ходатайств, то вот и посчитайте...

Это вечный процесс, в котором заинтересованы все, кроме прокурора и общества. Прокурор хочет быстрого, независимого, объективного, справедливого суда и неотвратимости наказания. Защита хочет вечной защиты или оправдания клиента. Вспоминая моих земляков-евреев из Черновцов, хочу напомнить анекдот, когда Соломон, который был адвокатом, прожил жизнь, постоянно ходил на заседания по одному делу, выучил своего сына и вот когда ушел на пенсию, к нему приходит сын и говорит: "Отец я выиграл то дело, которое ты не мог закончить всю свою жизнь ". Соломон отвечает: "Какой ты глупый, ничему ты так и не научился. Я на этом деле сам жил, тебя вырастил, выучил, сделал адвокатом, а ты лишился курицы, которая несла золотые яйца".

- Когда Кравченко передал три тома обоснований необходимости заочного осуждение Януковича, адвокаты их проанализировали, и поняли, что там больше 400 страниц, скажем так, юридического мусора, не имеющего отношения непосредственно к обоснованию: ксерокопии статей Уголовного кодекса, какая-то переписка. Зачем надо было давать такие документы, которые не подтверждают необходимость заочного осуждения Януковича?

- Вы задаете этот вопрос немного некорректно, будучи ангажированным публичной позицией защиты Януковича. Оценку предоставленным доказательствам и обоснование процессуальным документам дает исключительно суд. По процедуре прокурор должен вручить такие же копии и защите. Вопросы защиты - как они к этим документам относятся нам понятно, но у нас предусмотрено, что изучением доказательств, их подтверждением или опровержением занимается суд. Сейчас идет предварительное слушание. Когда начнется непосредственно судебное разбирательство, изучение доказательств, заслушивания сторон, дебаты - вот тогда мы и услышим оценку суда.

Единственное, о чем скажу, о перечне свидетелей, которые озвучивали прокуроры. Свидетелей будут допрашивать в открытом судебном заседании, но без публичной трансляции, поскольку, согласно всем кодексам, не может свидетель слушать показания другого свидетеля. Украинский закон предоставил господину Януковичу возможность слышать показания в режиме скайп-связи, он ею не воспользовался.

- В обвинительном заключении есть один вопрос, на который я до сих пор не могу получить ответ. Те письма, которые Янукович писал Путину, датированы 1 марта. Фактически он перестал исполнять обязанности главы государства после решения Верховной рады 23 февраля. Как можно судить Януковича за госизмену, если на тот момент он не был президентом?

- Если бы все общество открыло Google, то увидели бы, что субъектом преступления, особо тяжкого преступления "государственная измена", является "гражданин Украины". Гражданства Януковича никто не лишал. Он до сегодня продолжает считать себя легитимным президентом. И подписанное Януковичем письмо с призывом ввести войска на территорию суверенного государства Российская Федерация воспринимала как обращение легитимного президента.

Янукович привлекается к ответственности за государственную измену как гражданин государства Украина, и не имеет значения, имел ли он в то время статусе президента или нет. Еще раз - субъектом этого преступления является гражданин Украины, который действовал в интересах другой страны в ущерб Родине. Здесь нет никакой коллизии, никакой дилеммы.

- Не вдаваясь в подробности, которые станут известны, как я понимаю, в ходе процесса, известно, как Янукович писал то самое письмо, в котором говорится: "Как законно избранный президент Украины обращаюсь к президенту России В. В. Путину с просьбой использовать Вооруженные Силы Российской Федерации для восстановления законности, мира, правопорядка, стабильности и защиты населения Украины..."?

- Ручкой.

- Смешно

- Точнее, он подписывал ручкой, а текст писал, я уверен, точно не он.

- Вы восстановили эти обстоятельства?

- Да, конспирологически, привлекши экстрасенсов господина Гордона (смеется). Как можно восстановить эту картину, если РФ отказалась выполнять наше международно-правовое поручение и не дает нам никаких данных?! Но мы восстановили картину всех событий, которые происходили в совете федерации и в госдуме России. Показания экс-депутатов госдумы РФ господина Пономарева, свидетельство убитого господина Вороненкова дали нам понимание того, в какой спешке, какими чартерами вызывались члены совета федерации, депутаты государственной думы для того, чтобы спасти репутацию страны-члена Совбеза ООН, для того чтобы предоставить международному сообществу хоть какое-то обоснование использования войск на территории суверенного государства. Обоснования, исключительно на основании письма-приглашения обвиняемого Януковича.

- Но мы судим не совет федерации, а Януковича, его действия. Так вот - где он писал письма Путину, как, с кем, кто отправлял - мы это знаем?

- Самое главное, что эти документы были предоставлены, официально приобщены к материалам заседания Совета безопасности ООН официальным представителем Российской Федерации господином Чуркиным. Все эти документы заверенные мокрыми печатями секретариата ООН, что в общем-то не практикуется в цивилизованном мире. Командированные в Вашингтон в ООН прокуроры, в частности, Руслан Кравченко, убедили сотрудников Секретариата ООН заверить предоставленые нашим дипломатам документы.

Без письма Януковича у России не было бы никаких оснований ввести войска в Украину, даже несмотря на проведенный квазиреферендум. Не было бы никакого обоснования аннексии Крыма. Это было бы расценено как прямая агрессия РФ. А это уже другие последствия и не только санкции.

- Янукович и его адвокаты заявляют о том, что он не может вернуться в страну, поскольку есть угроза его жизни. Он неоднократно вспоминал про несколько попыток покушения на него. Так ли это? Были ли покушения?

- Восстановлением хронологии событий после отъезда экс-президента из Киева - передвижение в Харьков, затем в Донецк, потом в Крым и в Россию - этим занимается Департамент специальных расследований Горбатюка. Но хочу сказать, что в уголовном производстве по государственной измене допрошена, в том числе, охрана, которая все время была с господином Януковичем. Часть охранников поехала с ним, но часть людей осталась здесь. К делу приобщен оригинал расписки Януковича о том, что он отказывается от государственной охраны, которая была с ним все время его президентства. Эту оригинальную расписку передал следствию министр МВД Аваков.

- То есть, покушений не было?

- Сотрудники УГО, которые вышколенные на защиту - это их профессия, их работа - никаких данных о покушениях или посягательствах на жизнь Януковича во время допросов не предоставили, ничего такого не говорили. Они однозначно отрицают факт или попытки покушения или покушений. Они дали показания о растерянности и паническом страхе охраняемого ими в то время человека.

Про Государственное бюро расследований, Сергея Горбатюка и антикоррупционеров

- Зачем вам ГБР?

- Почему я номинируюсь на пост его руководителя?

- Да

- Это для меня своеобразный вызов. Мне уже достаточно лет (48 - ред.). Я пришел в органы прокуратуры стажером почти в 27. А теперь у меня подполковники и полковники есть в таком возрасте. Год ходил без звания, работая в общем надзоре, а затем был следователем. Спустя 11 лет я, не за деньги, а за свою, пока никем не повторенную работу, стал генералом СБУ. У меня есть опыт. И когда в каком-то таком переломном возрасте ты понимаешь немного о жизни, то появляется вызов построить что-то новое. А ГБР - это и есть в государстве то новое, что придется создавать с нуля. Это фактически аналог передовых общемировых и европейских правоохранительных институтов. Структура, которая должна обеспечивать незыблемость базовых государственных позиций и принципов, неотвратимость наказания, профилактики и недопущения ее организованных форм, особенно в правоохранительной системе.

Я считаю, что это очень амбициозный шанс доказать самому себе, чего я могу. Я, как и другие 19 коллег, уже прошел все этапы и сдал тесты. Считаю, что на достаточно высоком уровне - 89 из 100. Осталось пройти полиграф и финальное собеседование с членами конкурсной комиссии. Я не знаю в стране ни одного сотрудника правоохранительных органов высшего звена, который бы назначался на должность только после прохождения всех этих процедур. Я и здесь, извините за нескромность, буду первый.

- Вам есть, что скрывать от полиграфа?

- У каждого человека есть своя личная зона, в которую не каждый хотел бы заходить, даже воспоминаниями. Но инструкция для проверки на полиграфе, которую должен разработать и принять Кабмин, не будет касаться частной жизни. Ну, может вот я курю, у меня зависимость от курения, но это не влияет на работу. Я предполагаю, что будут разные вопросы, в том числе противоречивые вопросы о толерантном или нетолерантное отношение к взяточничеству или еще каким-то острым вещам. Я готов на них отвечать.

- У нас политизированная страна. Говорить о том, что критерием для отбора кандидата являются только данные теста и пусть даже полиграфа, не приходится. По вашему мнению, за пост главы ГБР будет все-таки вестись политическая борьба или мы станем свидетелями небывалого явления, когда назначение произойдет только по профессиональным качествам?

- Напомню, что кандидата выбирает комиссия, вносит кандидатуру премьер-министр, назначает - президент. Не могу знать отношение членов конкурсной комиссии сугубо ко мне. Они будут руководствоваться своими убеждениями, опытом и каким-то критериям. Это их право и обязанность. Но должен отметить, что ГБР будет единственным в государстве фактором сдерживания и противовесом среди правоохранительных органов. Оно будет иметь право расследовать уголовные производства в отношении сотрудников НАБУ, правоохранителей и т. д. Поэтому доверие к этому органу, к профессионализму, кадровому составу и результативности работы будет иметь чрезвычайно большое значение как для государства, так и для общества.

Знаете, есть у нас такой вот ментальный украинский подход - "верить сердцем". Обычно сознательный человек выбирает умом. Прагматизм государства в том и состоит, что при неудобстве тех или иных персоналий государство должно исповедовать только государственные интересы, а не руководствоваться субъективными "любовь", "сердце" или верой "в нашептанную доброжелателями правду". Комиссия, как представитель государства, должна будет определяться с критически важными для выживания воюющей страны приоритетами, а не предпочтениями восприятия тех или иных персонажей.

Между сущностью слов "говорить" и "действовать" - большая пропасть. Мы не имеем права допустить бездну беззакония. Я так думаю и так делаю. Могу четко заявить, что за то, что я делаю сейчас, в том числе и последнюю спецоперацию, - мне не стыдно смотреть ни обществу, ни подчиненным, ни руководству в глаза. Никогда не делал подлость, чтобы ее решать посредством меркантильных коррупционных коврижек. Не обучен так, такая у нас семья и мудрость поколений моей гуцульской фамилии. Имею роскошь быть сам собой. Я на белое говорю белое, на черное - черное. Иногда молчу. Но это от того, что обучен родителями и жизнью никогда и никому не делать подлость. На том и стою.

Украинский менталитет хуторянства, когда у тебя на хуторе должно быть все хорошо, а у соседа - хуже, преследует нашу страну, которая еще не стала государством. ГБР будет одним из основных скальпелей государственного принуждения и функционирования системы сдержек и противовесов. Не могут у нас быть праведными одни антикоррупционеры, а все остальное государство, по умолчанию, коррупционным. Жизнь немного сложнее, чем ЦПК с грантами и лозунгами о "продажной власти и прокуратуре". Такое сейчас время, когда часть общества считает своим святым долгом ежедневно "пинать ногами" и крыть последними словами правоохранительную и судебную систему.

Я достаточно хорошо разбираюсь в том, что такое суды и судебная система. Приведу данные глухих и молчаливых свидетелей, которыми являются статистика и цифры. У нас в государстве должна быть 8000 судей, а их сейчас чуть больше 3 тысяч. Может ли при таком росте преступности общество надеяться на беспристрастный, быстрый и справедливый суд? Нет. Потому что каждый судья из района имеет нагрузку от 100 до 500 дел. Это административные дела, постановления, обыски, гражданские дела, уголовные производства, арестантские дела. Физически каждое заседание надо назначить, но не явился адвокат - заседание переносится, заболел участник процесса - снова переносится. И у меня возникает закономерный вопрос: почему общество хочет выжать из правоохранительной системы то, на что она не способна по объективным причинам?

Сейчас наше государство, из-за тотального реформирования всего, не способно судить в разумные сроки. Это может делать только полностью укомплектованный суд. Если бы у нас можно было сделать так, например: Центр противодействия коррупции, уполномоченный Шабунин; от еврооптимистов, больших специалистов-юристов, уполномоченный или Лещенко или Мустафа Найем и от органов прокуратуры - Матиос. Собралась тройка аналога НКВД, заслушали журналистское расследование, определили - "виновен", "расстрелять", "15 лет тюрьмы", "электрический стул". Часть общества нам бы аплодировала, но так не может быть, это беззаконие, а должен быть закон. Поэтому и "хромает" вопрос неотвратимости наказания по отношению к преступникам. Но причины этого значительную часть общества просто не интересуют. Такое сейчас время. В чем-то неповторимое, а в чем-то страшное.

- Я старался все интервью не замечать ваших колкостей в адрес антикоррупционеров, но вот не любите вы их…

- Не так. Я исповедую те же принципы, что и они. Я воспринимаю, что все плохое, нарыв, надо вскрывать, чистить, лечить, и не давать распространяться дальше. Но если действия уполномоченных на выполнение функций государства - прокурора, полицейского, сотрудника Службы безопасности, фискала - изучаются обществом "под лупой", в то время как некоторые превратили борьбу с коррупцией в предприятие, которое получает прибыль на "сбербанковские" квартиры за такую ​​борьбу. Но так не должно быть, потому что борьба со злом - это убеждение, но не зарабатывание денег. Нет святых людей, и я не безгрешен. Я люблю людей, которые не только говорят, но и действуют. А надеть мультяшный костюм и постоять перед Верховной Радой - для этого большого юридического знания и образования не требуется. Это всего лишь шоу за деньги. А собрать доказательства, пойти в суд и нести персональную ответственность за принятое процессуальное решение - это работа. Мы ее делаем.

- Опять же - ее видно. Вертолеты летают...

- И о вертолетах. Скажу так. За последние три года, при одновременном реформировании всех правоохранительных органов, у общества возник по отношению к ним определенный скепсис, что они "не могут", "недоработали", "некачественные". То есть идет абсолютное хаяние инструментов, предоставляемых обществом государству, для наведения порядка, чтобы территория имела функцию государства. Именно соблюдение прав задержанных лиц, необходимость своевременной доставка их в суд, чтобы избрать меру пресечения и стало толчком для того чтобы использовать все ресурсы, которые были в наличии у государства.

Ранее поднять авиацию на такое дело было невозможно - то горючего не было, то подпись кто-то не поставил. А сейчас это произошло, к чести Нацполиции, Государственной пограничной службы и лично министра. Я не пою панегирики Авакову. Может когда это все происходило, это выглядело немного пафосно, но государство показало, на что оно способно, что оно точно есть, как бы кто-то не хотел обратного.

- Причем показало в тот день, когда генеральный прокурор выступал в Верховной Раде с докладом, в котором подводил итоги своей работы за год. Ну не совпадение ли?

- Вы можете мне не верить - это ваше право, но это было абсолютно совпадение. Мы готовили спецоперацию, и она должна была состояться на неделю позже. Но когда в ночь с 22 на 23 мая, а выступление Луценко был 24-го, у нас одновременно сразу три человека покинули пределы Украины, плюс начались звонки-прощупывание из разных налоговых инспекций с вопросом "правда ли, что военная прокуратура взяла 500 обысков?", когда в Печерском суде всем начали задавать вопросы о возможных арестах - от водителей до секретарей, тогда мы поняли, что нам надо действовать.

- А кто прощупывал?

- Мы предполагаем и знаем, что только в системе "налоговых площадок" были задействованы минимум 250 фискалов, не менее 100 сотрудников СБУ и такое же количество работников прокуратуры различных уровней, в том числе, из руководства ГПУ того времени.

Ранее, в Советском Союзе, при таком количестве подозреваемых уже была бы создана сверхмощная следственная группа, которая бы занималась исключительно этим делом. Военная прокуратура выступила эффективным и тоже, кстати, новым органом, пожарным - когда "на зубах", на терпении и на опыте а вообще-то на какой-то вселенской вере, сделала то, что должен был делать отдельный департамент ГПУ.

У Горбатюка есть все - от полиграфологов, психологов, компьютерщиков, следователей до командированных прокурорских работников из других прокуратур. А ничего знакового за три года, что дало бы обществу уверенность в неотвратимости наказания за преступления против Майдана, нет. Я еще раз подчеркиваю, что для меня основным критерием способности достичь результата мужчины есть слово, которое превращается действие и заканчивается результатом. Так вот, человек, который имеет все внешние признаки, но не может действовать и "родить" результат, называется "евнух". У него все есть, но оно не работает, не может привести к результату. Поэтому те, кто за три года не смог "забеременеть" справедливостью, вырастить ее и довести до результата - рождения обвинительного акта, который направлен в суд - я считаю, что он соответствует этому определению.

- Вы с Горбатюком за руку здороваетесь?

- Да, конечно.

- Даже после этих слов? Об этом вы первый раз сказали на каком-то из эфиров и как по мне, эти слова ни в какие рамки…

- Я же не говорю о его физических или физиологических особенностях. Я образно говорю о сущности вещей, приводя аналогию. Это во-первых. Мы общаемся в абсолютно присущей умным людям манере. И господин Горбатюк знает о моем отношении к нему уже как год - я был инициатором его привлечения к дисциплинарной ответственности за невозможность организовать работу.

Что такое руководитель департамента? Он не может делать все сам, но чрезвычайно важной в иерархии любого коллектива является организация работы, контроль исполнения и результат, который возлагается на руководителя. И кадры! Кадры подбирал Горбатюк, за организацию работы ответственен он, а результаты работы такие, какие есть. Поэтому я и говорю о сущности проблемы, описывая ее образно. Как я сейчас буду юридическими терминами рассказывать что сделано, что не сделано ...

У меня есть к Горбатюку не риторический вопрос: как можно было дважды отправлять в Печерский суд заочное осуждение по Клименко и забирать обратно? Дважды направлял - суд дважды возвращал. Он дважды ошибался с указанием адреса, по которому было вручено подозрение Клименко. Неподобающе вручена подозрение - это нонсенс и нарушений закона, последствием которого является невозможность привлечения лица к ответственности. Человек может ошибиться раз, но когда он так же действует во второй раз, то либо он не просмотрел, что отправил или сделал это сознательно. Все, что происходит один раз - прецедент, два раза - это уже система. И таких нюансов внутренней кухни я мог бы много рассказывать. Элементарные вещи... Как можно проводить обыск в уголовном производстве по расследовании кого-то, например Клюева, спустя полтора года после того, как дело находится в производстве? А обыск имения Клюева? Как из космоса прилетели и приземлились по соседству, у Ляшко. Хорошо, провели обыск, дальше что? Это искажение и пренебрежение ожиданиями народа. Когда народ начинает понимать, что государство не в состоянии, это и есть значение "евнух". Народ перестает ценить государство и подчиняться принципам его функционирования и организации. Если продуцируются пустые документы, то можно говорить об импотенции или о несостоятельности. Поэтому, когда я об этом говорю, я не имею в виду физические особенности моих коллег. Я такую ​​нетолерантную аналогию применяю к результатам их работы.