Пока Кабмин выясняет, действительно ли Крым был записан федеральным округом РФ в контрактах с "Укринтерэнерго", обратимся к опыту международных судов по таким спорным территориальным моментам. Базовый принцип, который применяется в этих делах - принцип согласия: если, к примеру, Украина явно или неявно соглашается с тем, что Крым принадлежит России, он становится российским по праву.
Дмитрий Шемелин, юрист ЮФ "Ильяшев и Партнеры",
специально для РБК-Украина
Пока Кабмин выясняет, действительно ли Крым был записан федеральным округом РФ в контрактах с "Укринтерэнерго", обратимся к опыту международных судов по таким спорным территориальным моментам. Базовый принцип, который применяется в этих делах - принцип согласия: если, к примеру, Украина явно или неявно соглашается с тем, что Крым принадлежит России, он становится российским по праву.
Конкретные формы косвенного (неявного) согласия могут быть очень различными. К примеру, в деле Case Concerning the Temple of Preah Vihear (решение МС ООН 1962 г.) во время визита министра внутренних дел Таиланда на спорную территорию его встречал французский почетный караул с французским флагом. Министр не заявил протеста против французского флага на своей земле - и суд постановил, что это (среди прочего) свидетельствует о согласии Таиланда с тем, что территория принадлежит Франции (сегодня Камбодже).
В деле Eastern Greenland Case (решение 1933 г.) Норвегия оккупировала часть Гренландии, объявив ее "ничьей землей". Дания считала Гренландию своей полностью. Постоянная палата международного правосудия посчитала так: после заключения Норвегией международных договоров, в которых Гренландия названа территорией Дании, у Норвегии нет прав утверждать обратное.
В деле Arbitral Award Case (решение МС ООН 1960 г.) Никарагуа просила отменить арбитражное решение короля Испании в ее территориальном споре с Гондурасом. МС ООН постановил, что Никарагуа утратила право ссылаться на недействительность решения, так как Президент Никарагуа телеграммой поздравил Президента Гондураса с принятием спорного решения, а само решение было опубликовано в официальной газете Никарагуа.
То есть, злополучный контракт "Укринтерэнерго" может считаться косвенным согласием на аннексию Крыма, если в нем продемонстрировано намерение Украины считать Крым российским. Но было ли такое намерение у украинской стороны?
Чтобы ответить на этот вопрос, вначале спросим себя: могло ли "Интер РАО", российский контрагент "Укринтерэнерго", подписать контракт, где Крым назван украинской территорией или упомянут как-то нейтрально? С очень большой вероятностью - нет. Россия - довольно авторитарная страна и такие вольности однозначно стоили бы кое-кому головы.
Могло ли "Укринтерэнерго" вообще отказаться от подписания контракта по политическим мотивам? Это сложный вопрос, но обстоятельства подсказывают, что скорее - нет, не могло.
Контракт, по сообщениям в прессе, вообще не выглядит слишком сбалансированным. Применимое право - российское, арбитраж - в России, штрафы - только для украинской стороны, цена украинской энергии снижена, цена российской вообще не установлена, предоплата за украинскую энергию составляет только 50%.
Международный суд в такой ситуации, скорее всего, не будет фантазировать о "сдаче национальных интересов", а посчитает, что неравноправные условия вызваны объективными причинами: украинской стороне контракт был нужен заметно больше, чем российской. А раз так, то не стоит слишком серьезно относиться к упоминаниям "Крымского федерального округа": на такие жертвы "Укринтерэнерго" пришлось пойти, чтобы получить энергию.
Так, к примеру, в деле Jan Mayen (решение МС ООН 1993 г.) между Данией и Норвегией, Международный суд отказался принимать во внимание некоторые неудачные утверждения Дании в отношении спорной границы, которые играли на руку Норвегии. Суд посчитал, что эти выражения были смягчены, чтобы не вызывать сложностей с Норвегией.
Подобная ситуация, видимо, имеет место и в случае с "Укринтерэнерго". Понятно, что контракт, заключенный под российским давлением, в ситуации, когда по всей Украине уже начались веерные отключения, вряд ли отражает истинную позицию государства в таком чувствительном вопросе, как Крым. Соответственно, и международное право вряд ли придаст упоминанию "Крымского федерального округа" много значения.