Дмитрий Сологуб: Если программа МВФ не возобновится до июля, это не значит, что сразу все станет плохо

В Национальном банке уже несколько месяцев говорят о необходимости новой программы с Международным валютным фондом (МВФ). Учитывая, что страна входит в предвыборную кампанию 2019 года, а значит - реформы правительству будут даваться все сложнее, в НБУ допускают, что новое соглашение с кредитором будет достигнуто, возможно, новой властью уже к началу 2020 года. Тем не менее, по словам замглавы НБУ Дмитрия Сологуба, ​на данный момент куда ​важнее завершить на мажорной ноте действующую программу расширенного финансирования, получив запланированные транши для пополнения золотовалютных резервов.

Это особенно важно в свете предстоящих крупных выплат по государственному долгу, а также намерений правительства привлекать финансирование на внешних рынках и ​макрофинпомощь ​от ЕС, что без сотрудничества с Фондом выглядит крайне маловероятным. Но даже и без МВФ у Украины есть шансы пройти пик выплат, обойдясь без реструктуризации, считает замглавы Нацбанка. Подробнее о том, как в НБУ видят дальнейшее развитие экономики, о сотрудничестве с МВФ, валютных и инфляционных рисках - в интервью РБК-Украина рассказал Дмитрий Сологуб.

- Национальный банк оставил учетную ставку на уровне 17% годовых. В НБУ допускают смягчение монетарной политики до конца 2018 года или пока для этого нет предпосылок?

- Монетарные условия на данный момент являются достаточно жесткими, чтобы обеспечить выполнение инфляционных целей. С одной стороны, экономика растет, инфляция постепенно снижается. Но, с другой стороны, есть риски, связанные с задержкой в реализации структурных реформ, предусмотренных программой сотрудничества с Международным валютным фондом. Потому было принято решение пока не менять ставку. Это было логично и ожидаемо - по итогам заседания монетарного комитета в апреле было сказано, что все, кроме одного члена комитета, пока не видят возможности для снижения ставок до конца этого года.

Сейчас у нас аналогичные ожидания и на будущее. В понедельник, 28 мая, мы опубликовали итоги майского заседания монетарного комитета, которое предшествовало последнему решению правления сохранить ставку на уровне 17%. В нем указано, какие риски, и какие горизонты по ставкам обсуждались. Мы рассматривали два различных сценария, зависящих от проведения структурных реформ и дальнейшего сотрудничества с МВФ. Один из них - базовый - предполагает, что реформы будут осуществлены и сотрудничество с Фондом продолжится. В этом случае у нас будет возможность для валютной либерализации, но маловероятно, что нам удастся уменьшить ставку. Сейчас она на том уровне, который способствует снижению инфляции до 8,9% на конец этого года и возвращению в целевой диапазон в середине следующего года. Чтобы мы снизили ставку, должны появиться новые факторы, которые будут толкать инфляцию вниз.

Альтернативный сценарий - без реформ и без финансовой поддержки официальных кредиторов - и вовсе предполагает, что в случае усиления рисков для роста инфляции мы будем вынуждены повышать учетную ставку. В ход также могут пойти и другие инструменты, например - валютные ограничения, хотя это и крайняя мера.

- Как повышение учетной ставки с 12,5% в октябре прошлого года до 17% отразилось на банковских ставках по депозитам и кредитам?

- Мы видим, что в целом монетарная трансмиссия сработала: ряд наших решений о повышении ставки сказался на ставках, но в разных сегментах по-разному. Продолжает стопроцентно реагировать межбанковский рынок краткосрочных процентных ставок. Достаточно активно меняются под влиянием монетарной политики и ставки по краткосрочным депозитам и кредитам. Правда, краткосрочные депозиты - это, в первую очередь, депозиты юридических лиц. Депозиты физлиц реагируют менее оперативно, с запозданием. Мы заметили эту асинхронность, когда мы снижали учетную ставку в первой половине прошлого года. Тогда, вопреки нашей политике, ставки по вкладам населения росли или оставались на том же уровне. И только через некоторое время, ближе к концу года, и эти ставки начали снижаться.

Сейчас мы видим, что депозитные ставки для физлиц прекратили снижение, и ряд банков начал их повышать. Если посмотреть на ситуацию годичной давности, то разница между ставками в банках была достаточно большой. Группа банков с иностранным капиталом платила по депозитам гораздо меньше, чем те же государственные банки. Сейчас уровни ставок по депозитам примерно одинаковые, и такого разброса как было, мы не видим. Рынок гособлигаций также отреагировал: ставки при первичном размещении и на вторичном рынке выросли.

- НБУ с помощью учетной ставки влияет на инфляцию, в том числе и через канал обменного курса. Что для НБУ все-таки приоритетнее - курс или инфляция?

- Одно влияет на другое. Мы понимаем, что стабилизировать инфляцию на приемлемом уровне, игнорируя ситуацию на валютном рынке, невозможно. Но при этом, как и ранее, политика Нацбанка направлена не на поддержание фиксированного обменного курса, а на сглаживание его волатильности и пополнение международных резервов. В этом году динамику курса определяло сезонное изменение объемов экспорта и импорта, колебания спроса на наличную валюту, а также усиление интереса к украинским долговым бумагам. Но если посмотреть на показатели волатильности гривны, то они незначительные, и, к примеру, ниже, чем стандартная волатильность доллара к евро. Если посмотреть, как себя в этом году вели валюты emerging markets (развивающиеся рынки, - ред.), то гривна, безусловно, оказалась менее волатильной. И не потому что НБУ фиксирует курс, а потому что рынок начинает постепенно чувствовать и понимать, что происходит.

-  Были опасения, что нерезиденты, скупающие короткий госдолг в начале, окажут давление на валютный рынок, выведя валюту при погашении ОВГЗ. Этот сценарий все еще вероятен?

- Около 550 миллионов долларов - пик объема украинских гривневых гособлигаций, которые были в собственности у нерезидентов. Это дневной объем купли-продажи межбанковского валютного рынка. Если нерезиденты в один день захотят выйти и вывести всю сумму, это будет иметь значение. Но, если они растянут хотя бы на неделю, тогда мы уже будем говорить о небольших цифрах. Недавно мы наблюдали, что в Аргентине в какой-то день было погашение ценных бумаг, которые покупают нерезиденты, на 30 миллиардов. Наши же объемы не идут ни в какое сравнение, потому в нашей ситуации мы не видим проблем.

Более того, режим плавающего обменного курса позволяет сглаживать такие моменты. Когда нерезиденты начали к нам приходить, соответственно, увеличилось предложение валюты, курс гривны стал укрепляться. Нерезиденты начали для себя считать, что если курс был один, а на следующей неделе он укрепился на три-пять процентов, то имеет ли смысл еще заходить и покупать ОВГЗ. Сама политика плавающего обменного курса в какой-то степени потоки этих "горячих денег" регулирует, помогает не создавать большие дисбалансы.

В собственности нерезидентов сейчас ОВГЗ на сумму 10,8 миллиардов гривен, а на пике, в конце марта, было 14,6 миллиардов. Мы видим, что почти 150 миллионов долларов уже вышли, и никто этого не заметил.

- Какие краткосрочные риски для курса гривны вы видите?

- Если посмотреть на динамику курса гривны и сравнить с другими странами, то в этом году гривна была одной из самых сильных валют. Объяснение простое. Мы видим хорошие условия торговли для Украины. Но при этом все равно нужна "подушка безопасности", которой, в том числе является программа МВФ. Такая "подушка" увеличивает резервы, уменьшает стоимость долговых заимствований для правительства и помогает застраховаться от ухудшения условий торговли. Ведь если говорить о рисках, а не оценивать их вероятность, то наиболее значительные - это изменение условий внешней торговли и внешние выплаты по госдолгу.

Пока мы видим, что даже без денег МВФ страна постепенно справляется с погашением долгов. И, в принципе, для этих целей хватит резервов. Но надо понимать, что отсутствие программы МВФ и другой помощи негативно влияет на экономические ожидания, в том числе привлекательность Украины в глазах иностранных инвесторов. И не то, чтобы это влияло на экономические показатели уже завтра, это, скорее, последствия на среднесрочную перспективу.

Дмитрий Сологуб: "Пока мы видим, что даже без денег МВФ страна постепенно справляется с погашением долгов" (пресс-служба НБУ)

- В июле НБУ планирует пересмотреть свой макропрогноз на 2018 год. Ваш прогноз инфляции на конец года сейчас составляет 8,9%. Уже сейчас допускаете отклонение от этого прогноза? Какие есть сценарии?

- Мы каждый месяц делаем оценку инфляции, указывая, где мы по сравнению с той траекторией, которая была заложена в прогноз. По итогам апреля мы шли немного выше траектории. За май официальных цифр Госстата еще нет, но данные, которые мы собираем с помощью веб-скреппинга (мониторинг цен онлайн, - ред.), показывают, что в прошлом месяце ситуация развернулась в обратную сторону. Главным образом, за счет хорошего урожая на ягоды и фрукты. Цены на эту продукцию ниже, чем в прошлом году и чем мы заложили в прогноз. Фактические цифры по маю, наверное, уйдут чуть ниже нашей прогнозной траектории.

Глобально никаких кардинальных отклонений от траектории пока не происходит. В целом все идет так, как мы и ожидали. На фоне жесткой монетарной политики, на фоне замедления темпов роста реальных заработных плат инфляционный шок постепенно сворачивается. Но внутренний спрос его еще подпитывает.

В то же время ситуация на валютном рынке помогает сдерживать инфляцию - не только через цены импортных товаров, но и все-таки и через психологические ожидания. Мы понимаем, что, несмотря на плавающий обменный курс, несмотря на то, что постепенно ментальная привязка к доллару снижается, все равно достаточно много психологического фактора в ценообразовании зависит от динамики курса доллара.

- Что подпитывает внутренний спрос?

- Можно вспомнить, что после проведения пенсионной реформы у нас достаточно существенно выросли пенсии. В прошлом году реальная заработная плата выросла на 19%. В условиях, когда рынок труда начинает ощущать давление, связанное с миграцией, это ведет к росту зарплат, росту доходов и стимулирует внутренний спрос. Наши квартальные опросы предприятий показывают, что в целом экономическую ситуацию и ожидания бизнес оценивает позитивно. Это также влияет на спрос в экономике.

- Закладывал ли НБУ в свой прогноз инфляции повышение тарифов на газ и, соответственно, ряд других коммунальных услуг?

- Мы закладывали в прогноз рост стоимости газа на том уровне, на котором это изначально нужно было сделать исходя из договоренностей Украины с МВФ - на 17%. Как будет складываться ситуация дальше, будет зависеть от переговоров с МВФ и от того, какое решение или компромисс будет принят.

- Недавно уже экс-глава НКРЭКУ Дмитрий Вовк говорил, что после установления рыночной цены на газ для населения тарифы вырастут на 60-70%. Как это может сказаться на макропоказателях, в частности на инфляции?

- Посчитать можно, умножив долю газа на 60% при расчете индекса цен. Но это личное мнение Дмитрия Вовка. Посмотрим, как будет развиваться ситуация, какое решение примет правительство и НКРЭКУ с новым руководителем.

- Как у Нацбанка выстраивается коммуникация с правительством? Минфин не просит НБУ снизить учетную ставку, чтобы им было дешевле размещать ОВГЗ?

- У нас люди в Министерстве финансов грамотные, закон о Национальном банке читали. С такими предложениями они к нам не обращаются. На самом деле, мы достаточно четко им показываем и рассказываем, как экономика развивается, в чем причины того, что мы повышаем ставку и то, что без низкой и стабильной инфляции говорить о стабильном экономическом развитии нельзя.

У нас иногда путают и думают, что бюджетная, фискальная политика направлена только на то, чтобы всем зарплаты перед выборами поднять. На самом деле, фискальная политика – это контрцикличный инструмент. Если в стране, например, экономический рост, то нужно деньги сберегать, выплачивать долги. А когда проблемы, тогда можно временно наращивать бюджетные расходы, чтобы оказать экономике поддержку.

Как раз на прошлой неделе мы провели совместно с центробанком Польши третью ежегодную международную исследовательскую конференцию, посвященную координации монетарной и фискальной политики. Этот вопрос актуален для всех стран, и развитых, и развивающихся, хотя и по разным причинам, и единого подхода нет. Одни считают, что координация необходима только в периоды кризисов, другие имеют за плечами печальный опыт фискального доминирования и уверены, что координация должна быть, но в определенных рамках. Я уверен, что координация важна в этом и состоит в том, чтобы органы, которые в принципе выполняют разные задачи, находили между собой точки соприкосновения относительно бюджетного дефицита, государственного долга и так далее.

- У НБУ есть возможность доносить до ведома правительства, что, к примеру, опасно повышать пенсии в условиях огромного дефицита Пенсионного фонда?

- Мы доносим и объясняем свою позицию. В экономике ничего не остается без последствий. Как говорят экономисты: there is no free lunch (досл. нет бесплатного обеда, - ред.). Если зарплаты растут выше, чем рост производительности, то это влияет на инфляцию, заставляет центральный банк ужесточать монетарную политику и, в конце концов, приводит к замедлению темпов экономического роста. Это вроде как теория, но на самом деле и на практике это работает.

- В преддверии выборов у власти начинается резкое обострение социальной справедливости, что отображается в виде роста минимальной зарплаты, пенсий, всевозможных социальных пособий. Готова ли сегодня украинская экономика к предвыборной щедрости власти?

- Готова или не готова? Нет однозначного ответа. Повысить можно, но какая будет цена? Мы, например, заложили в свой прогноз повышение минимальной зарплаты до 4200 гривен с июля. Это дает 0,5 процентных пункта инфляции. При прочих равных, если этого не будет, инфляция будет 8,4%.

- Вы перестраховываетесь, закладывая такое повышение минимальной зарплаты в свой прогноз?

- Когда принимался госбюджет, тогда четко говорилось о том, что по итогам первого квартала будет принято решение о пересмотре минимальной зарплаты. Тогда это казалось очень вероятным. В какой-то степени мы решили консервативно подойти к этому вопросу и заложить повышение до 4200 в нашем инфляционном прогнозе.

Возвращаясь к вопросу готова или не готова экономика. Если у вас люди не стали работать продуктивнее, но вы в два раза повышаете зарплату, это сказывается на конкурентоспособности вашей компании. Тоже самое касается и страны. Это не значит, что на следующий день после того, как вы это сделали, сразу что-то изменилось. Нет, но, в конце концов, это подорвет конкурентоспособность и компании, и страны. Мы видим 3,4% роста на этот год, это гораздо лучше, чем было несколько лет назад, но это хуже, чем в других странах Восточной Европы. Если учесть, что инфляция достаточно высокая, мы видим, что, в принципе, при нынешней загрузке производственных мощностей и человеческих ресурсов рост ВВП близок к потенциальному. Что с этим можно сделать? В первую очередь, попытаться увеличить сам потенциальный рост. Для этого нужно решать проблемы и с инфраструктурой, и с нехваткой вагонов в "Укрзализныце", и с дорогами. Таких примеров можно не то что десятки, а сотни набрать.

- Объясните, почему НБУ перечислит в госбюджет на шесть миллиардов гривен меньше, чем планировал Минфин?

- Все просто объясняется, как и у любой компании. До последнего дня определить итоговый финансовый результат сложно, слишком много факторов. Изначально НБУ ориентировал Минфин на 47,8 млрд гривен. Когда появилась цифра 50,5 миллиардов, ответ НБУ был таков, что мы перечислим столько, сколько реально будет показано в прибыли и сколько утвердит независимый аудитор и Совет НБУ. По итогам года эта цифра составила 44,6 миллиардов гривен. Волатильность курса валют привела к тому, что результат колебался практически до последних дней. Нельзя перечислить того, чего нет.

Дмитрий Сологуб: "В экономике ничего не остается без последствий" (пресс-служба НБУ)

- Непублично чиновники говорят о том, что НБУ, снизив сумму прибыли в госбюджет, передал "пламенный привет" правительству, дав понять, что с его мнением также нужно считаться, в том числе и вопросах фискальной политики…

- У нас в стране очень любят конспиративные теории. Есть закон, есть аудит. Я и мои коллеги не играем в политические игры. У нас все идет технократическим путем, причем прозрачно. Процедуры принятия решений в Национальном банке говорят о том, что даже, если бы кто-то сильно захотел подложить Минфину свинью, то он не смог бы это сделать. Есть четкие и понятные процедуры, есть департамент финансового контроля, есть правление, которое утверждает решения коллегиально.

- За время работы в НБУ вам приходилось ощущать на себе давление со стороны правительственных чиновников, депутатов и Администрации президента? Возможно, были требования или просьбы удержать курс гривны на определенном уровне или наоборот разогнать его, чтобы был ресурс для увеличения доходов госбюджета?

- Лично мне никто не звонил. С другой стороны, мы время от времени слышим, что политики говорят о нас в СМИ. Как это расценивать - давление или нет? Мне кажется, что когда люди заявляют свою позицию через СМИ, а не пытаются звонить напрямую, значит, они не сильно рассчитывают на успех. Думаю, гораздо более важно подчеркнуть другое. Вряд ли кто-то может сказать, даже учитывая всю любовь в нашей стране к теориям заговора, что в какой-то момент Национальный банк поступил так, как могло быть выгодно тем или иным политикам.

- В преддверии выборов политикам нужен громоотвод, некий "козел отпущения", чтобы объяснить людям неудачи в экономике, в высоких ценах, низких доходах и так далее. Не исключаете, что политики будут использовать Нацбанк для этих целей, в том числе, чтобы самим предпочтительнее выглядеть в глазах избирателей?

- В законе о Национальном банке нет слова "выборы". В нем написано, что цель Национального банка - поддержание ценовой и финансовой стабильности. И там не указано, что это должно быть сделано за два дня до выборов. Речь идет о том, что поддерживаем ценовую и финансовую стабильность в среднесрочной перспективе - и до даты выборов, и после них. Прозрачность и коммуникации важны, но мы делаем это не для того, чтобы кому-то понравиться. У нас уже был опыт жестких решений, который мы принимали в банковской системе и касаемо монетарной политики. Мы их принимали не для агитации, а для разъяснения своих действий. Впредь будем делать точно так.

- Как политические факторы, такие как, например, предстоящие выборы, влияют на девальвационные ожидания бизнеса и населения?

- Сравнивать ситуацию 2014 года и теперешнюю не совсем корректно. Тогда был фиксированный курс. Теперь рынок чувствует и ведет себя по-другому. Если кто-то начинаем говорить о том, что будут выборы и поэтому курс вырастет, все равно есть люди, которые думают иначе. Если кто-то хочет купить, то есть и желающие продавать.

С другой стороны, говорить, что не может быть никакой связи между политикой и обменным курсом, тоже неправильно. Если посмотреть на динамику последних четырех лет, мы действительно постепенно отходим от ментальной привязки к обменному курсу, но она все еще есть. Нет четкой формулы, где девальвация 4,5% за месяц не влияет на ожидания, а 5,2% - это уже плохо. Допустимые параметры волатильности выявляются скорее опытным путем, чем теоретическим. Но в целом мы примерно понимаем и контролируем ситуацию и настроение участников рынка.

- НБУ в своих публичных отчетах постоянно указывает, что ключевое условие для финансовой стабильности - продолжение сотрудничества с МВФ. До завершения программы расширенного финансирования осталось меньше года, и шансы на пересмотр программы пока видятся, мягко говоря, неубедительными из-за несогласованного решения по цене на газ и промедления с созданием антикоррупцинного суда. Есть ли, по вашему мнению, "точка невозврата" в отношениях с МВФ? Есть дедлайн, до которого программа должна быть пересмотрена?

- В нынешних прогнозах мы закладываем получение транша в третьем квартале. В первую очередь, это зависит от выполнения Украиной взятых на себя обязательств. Но есть и чисто календарные вещи, связанные с внутренними процедурами МВФ. Обычно от момента выполнения обязательств до принятия решения Советом директоров Фонда и выделения кредитных средств проходит около двух месяцев.

Даже если не будет пересмотра программы до августа, нельзя говорить, что в сентябре 100% ничего не будет. Говорят, что у МВФ есть неформальное правило не давать кредит за шесть месяцев до выборов. Но это нигде не прописано. Если страна готова выполнять условия программы, и если она идет по программе, Фонд может это сделать. Нельзя говорить, что осенью мы не увидим транш. С практической точки зрения понятно, что перед выборами тяжелее будет выполнить то, что не выполнялось ранее. Но как таковой точки невозврата нет, хотя вероятность получения транша, безусловно, со временем снижается.

- Есть ли у Национального банка сценарий, некий план "Б", на случай, если программа окончательно остановится?

- Мы рассматриваем альтернативные сценарии, они разные. Если программа с МВФ не возобновится до июля, это не значит, что на следующий день все станет плохо. Мы видим, что запас прочности у экономики есть, мы видим улучшение условий внешней торговли. Речь идет скорее об ухудшении среднесрочных перспектив и о повышении чувствительности экономики к внезапным шокам, чем о неизбежных проблемах, которые ожидают уже завтра.

Нужно говорить о том, что продолжение программы с МВФ, приток иностранных инвестиций, в перспективе более мягкая монетарная политика НБУ способствуют увеличению роста экономики и минимизации среднесрочных рисков, о которых я ранее говорил - миграция, например. Речь идет скорее об этом, а не о том, что есть некий дискретный период, когда был МВФ, а потом вдруг "свет выключили" - и уже МВФ нет.

- Под МВФ подвязаны транши макрофинпомощи от ЕС. Если не будет денег ни от одних, ни от других, очевидно, НБУ придется пересматривать прогнозы, в том числе и по объему резервов. Есть план "Б" на такой случай? Возможно, будут вводиться административные ограничения…

- Ситуации мы моделируем. В прошлом у нас был опыт применения жестких мер. Если потребуется, у Национального банка не дрогнет рука вводить жесткие методы, чтобы сохранить стабильность в стране в среднесрочной перспективе. И речь не столько о программе МВФ, сколько о макроэкономических параметрах. А они зависят и от дальнейшего сотрудничества с МВФ, и от условий торговли, и от параметров бюджета на этот и следующий годы, и от доступа Украины на международные рынки капитала. На сегодня без программы МВФ говорить о доступе на внешние рынки тяжело. Но кто знает, может, в сентябре ситуация поменяется. Главное, чему я научился за три года в НБУ - это то, что не нужно загонять себя в угол и говорить, что если случится "это", мы сделаем "это". Слишком много вероятностных факторов. Но, с другой стороны, план действий у центрального банка есть.

- Без продолжения сотрудничества с Фондом Украина сможет обойтись без реструктуризации внешнего долга? Этот вопрос сейчас обсуждается?

- Если посмотреть на резервы Национального банка и сравнить их с предстоящими выплатами, то чисто математически их хватает. Разговоры про дефолт и реструктуризацию - это больше спекуляция, чем реальный сценарий. Но макроэкономически мы рассматриваем разные ситуации. Я уже говорил и повторю сейчас. У Украины есть все возможности пройти цикл внешних выплат безболезненно. Эти возможности сохраняются, вероятно, даже без программы МВФ. Но риски без МВФ выше.

- Есть смысл говорить о новой программе с Фондом?

- Украинская экономика прошла большой позитивный путь за четыре года, это оценивают инвесторы. Но внешняя поддержка Украине нужна и с точки зрения денег, и с точки зрения закрепления реформ. Если такие организации, как МВФ, оказывают такую поддержку, глупо ее не использовать.

Если сейчас посмотреть на программы, которые МВФ имеет, например, в Африке, Грузии и разных странах, то это не программы кризиса платежного баланса. Это скорее программы структурной долгосрочной поддержки экономики. С одной стороны, есть условия программы – антикоррупционные и прочие реформы, с другой - МВФ дает какие-то деньги. Это помогает платежному балансу и улучшает доступ к частным рынкам капитала.

Исходя из этой логики, Украина - очевидный кандидат на продолжение сотрудничества, к переходу с кризисного сотрудничества на более долгосрочное. Безусловно, с точки зрения здравого смысла целесообразно начинать переговоры по новой программе. Возможно, в рамках политического цикла они затянутся. Поэтому мы реалистично, чисто с технической точки зрения, заложили, что начало новой программы наиболее вероятно с первого квартала 2020 года.

- Учитывая, что программа расширенного финансирования заканчивается в марте 2019 года, почти год страна будет жить без МВФ?

- Это один из сценариев.

- Вам известно о случаях, когда страна проводила реструктуризацию долга перед МВФ?

- Есть несколько стран, которые не платили вообще, или просто разорвали отношения с МВФ. Например, это Зимбабве, а также Аргентина в 2001 году. Но у нас сейчас вопрос так не стоит.