чем платят крымчане за проукраинскую позицию на полуострове

За три года аннексии Крыма Россией из-за своей проукраинской позиции полуостров пришлось покинуть десяткам тысяч людей, несколько десятков пропали без вести, многие оказались в тюрьмах. Одним из первых в Крыму погиб крымский татарин Решат Аметов, который 3 марта 2014 года вышел с одиночным пикетом в центр Симферополя против оккупации полуострова. Его задержали неизвестные в камуфляжной форме, а через две недели его нашли убитым.

Несмотря на репрессии за эти годы в Крыму, часть его жителей продолжают публично заявлять о своей гражданской позиции. Кто-то до сих пор не  принял российское гражданство, кто-то пишет колонки о статусе Крыма, а кто-то демонстративно вывешивает украинский флаг на своем доме и называет свою улицу в честь Героев Небесной сотни. Однако за такой выбор им приходится платить. Ученый Гурий Корнильев за украинский паспорт потерял работу, и его регулярно вызывают на беседы в ФСБ. Журналиста Николая Семену обвиняют в сепаратизме. Фермеру Владимиру Балуху инкриминируют хранение боеприпасов, которые, он уверен, ему подбросили сотрудники силовых структур.

О том, как они восприняли аннексию Крыма и почему остаются на своих проукраинских позициях - в материале РБК-Украина.

Гурий Корнильев: "Меня воспитала Украина, и я не могу просто так сказать ей: "Извини, теперь ты для меня никто"

Я переехал в Крым с родителями в двухлетнем возрасте и с тех пор здесь живу. Я очень люблю этот край и очень болезненно переживаю от мысли о том, что, возможно, мне придется отсюда уехать... Период февраля-марта 2014 года оказался для меня, пожалуй, самым ужасным, в эмоциональном плане, временем. Меня преследовало ощущение какой-то неотвратимо надвигающейся катастрофы. Тогда у нас шли последние приготовления к запланированной международной конференции молодых учёных и я, как председатель Совета молодых ученых Никитского сада, нес большую ответственность за ее проведение. Но подавляющее большинство участников отказалось к нам ехать. Прекратила работать почтовая связь с материковой Украиной - у нас появилась проблема с пересылкой отпечатанных сборников конференции ее участникам. Средств, которыми мы располагали из-за этих форс-мажорных обстоятельств, просто перестало хватать для покрытия затрат. Даже бумага для печати сборников в типографии оказалась на исходе из-за того, что прекратились поставки ее с материковой Украины.

Говоря о чувствах в тот момент… Это была полная растерянность. Ведь мы никогда до этого не могли предположить, что у нас даже теоретически возможен какой-то конфликт с Россией, и, тем более, что в Кремле решатся на простое присоединение сопредельной территории. Сам факт угрозы войны для меня особо стал явным, когда мы узнали из СМИ о том, что госдума разрешила Путину ввести вооруженные силы на территорию Украины. В подобной ситуации, тем более учитывая постоянные вопросы наших напуганных участников о ситуации в Крыму, я решил написать им правду в открытом письме, назвав вещи своими именами и описав то, что в реальности я видел своими глазами в тот момент в Крыму. После его опубликования я получил поддержку со стороны многих простых украинцев. Я всем благодарен за добрые слова, а некоторым - и за предложения трудоустройства. Но пока, к сожалению, я вынужден отложить свой возможный переезд, поскольку не могу оставить пожилую маму (ей 70 лет), а она по состоянию здоровья к смене места жительства не готова.

Столкнувшись с таким переломным моментом, я очень сильно почувствовал, что не могу предать свою страну. Меня вырастила Украина, меня воспитала Украина, и я не могу просто так сказать ей: "Извини, теперь ты для меня никто". Если бы я так поступил, моя совесть не дала бы мне больше покоя.

Вид на жительство оформить было крайне не просто. Для начала в месячный срок (в период с 18 марта по 18 апреля) нужно было написать заявление с просьбой "о сохранении украинского гражданства". Однако где и как это сделать не было ни малейшей официальной информации. На одном форуме я узнал, что во всем Крыму подобные "отказы" принимают только в Симферополе, Севастополе, Бахчисарае и Белогорске. Говорили, что можно было отправить "отказ" по почте, но самих бланков нигде не было. Даже если вы смогли отпроситься с работы и приехать с другого конца Крыма, то это совершенно не гарантировало то, что вам удастся решить этот вопрос. Очередь продвигалась крайне медленно - при мне за весь день обслужили только 120 человек, остальные уехали домой без результата. Подобные "отказы" принимались только у тех, кто были прописан в Крыму на момент 18.03.2014.

Следующим этапом было наличие украинского загранпаспорта и его заверенного у нотариуса перевода с украинского языка на русский - в него должны были поставить штамп о выдаче вида на жительство. Тем, у кого его не было, предлагали поставить штамп в украинский внутренний паспорт. Но это сделало бы его недействительным для украинских органов власти. Ну и, наконец, еще одна сложность - получение штампа о прописке (штампы в миграционной службе появились только осенью).

Но главная сложность - это моральная сторона. Направляя "отказ", мы должны были подписаться под тем, что "правовые последствия нашего решения нам известны", но что это значит, таким, как я, никто не разъяснял. Некоторые мои знакомые поступили так же, как я. Но большинство людей, разделяющих мои взгляды, все же либо переехали на материковую Украину, либо приняли российское гражданство, испугавшись трудностей для себя и своих семей.

В Никитском ботаническом саду я работаю 11 лет, пройдя путь от аспиранта до научного сотрудника. Тематика моей работы касалась исследования растений (плодовых, пряно-ароматических и декоративных культур), как источников биологически активных веществ, в частности, витаминов. Впервые начальство (а именно - замдиректора по науке), стало требовать от меня отозвать мой "отказ" от получения российского гражданства сразу после окончания сроков подачи таких документов в миграционную службу, то есть, с конца апреля 2014 г. До этого мое намерение не получать российский паспорт никого не беспокоило, директор даже сказал мне, что мой "иностранный статус на моей карьере никак не скажется". Но, видимо, наше начальство получило указание сверху, тем более что нас в таком статусе оказалось в Саду несколько человек.

Должен сказать, что не было никакого "сговора единомышленников". Каждый из нас принял это решение самостоятельно, и только позднее мы узнали друг о друге. Мне жаловалась моя непосредственная заведующая, которая говорила, что от нее неоднократно требуют "убедительно со мной поговорить". В 2015 г. разговоры стали более радикальные. В частности, мое начальство интересовалось, не собираюсь ли я в ближайшее время переезжать "на Украину" и даже один раз высказали опасение, что они "не могут знать, что у меня в голове"- вдруг я состою "в подпольной украинской группировке". Я по секрету узнал, что от моего заведующего начальство неоднократно требовало на меня "отрицательные характеристики", но она мужественно отказывалась их давать, заявляя, что у нее претензий по работе ко мне нет.

Непосредственно перед увольнением заместитель директора по науке заявил мне, что поскольку я ранее отказался от получения российского гражданства, то этим я продемонстрировал свою "русофобию" и в связи с этим не имею "морального права" работать на "российском предприятии". А через несколько дней я узнал об увольнении по сокращению штатов "в связи с избыточностью сотрудников".

Еще одного сотрудника, который также отказался от получения российского паспорта, вынудили написать заявление "по собственному желанию". Все уволенные много лет проработали в Никитском саду и имели ученые степени кандидатов наук. Это произвело шокирующее впечатление на многих наших сотрудников, многие высказывали слова поддержки. Но в то же время, я понимаю, что все они боятся также "впасть в немилость" и лишиться работы, поэтому открыто возражений начальству по нашему поводу не высказывали.

После ухода из Никитского сада я нахожусь на учете в Центре занятости населения как безработный. После увольнения я пытался трудоустроиться в Крыму по специальности, но пока что это не увенчалось успехом. В некоторых научных учреждениях первоначально соглашались на мое трудоустройство, но затем отвечали отказом, по причинам, которые мне вполне очевидны.

25 февраля мне позвонил неизвестный человек, который сообщил, что у пограничной службы ФСБ ко мне есть вопросы и попросил незамедлительно прибыть по указанному им адресу. Он отказался представиться и сообщить причину "приглашения", сказав, что это "не телефонный разговор". На мой вопрос, почему мне не прислали повестки, он сообщил, что за мной "и так могут приехать". Я растерялся, в недавнем прошлом границу не пересекал и с таможней никогда проблем не имел. К тому же, это в силовые структуры меня вызывали впервые. В самом пограничном управлении беседа велась подчеркнуто доброжелательно. Мне заявили, что в федеральном розыске находится человек, который пересек границу и имеет со мной "общие исходные данные". Они, мол, понимают, что мы "разные люди", но для начальства им нужно получить обо мне как можно больше личной информации. Повод мне показался явно надуманным, поскольку вряд ли настоящие пограничники будут интересоваться, например, "передавали ли вы научную информацию за рубеж", "участвовали ли в проукраинских акциях" и даже "обращались ли вы в правозащитные организации". Меня пообещали вызвать еще раз, если "возникнут новые вопросы". Безусловно, подобные "беседы" не могут не давать повода для беспокойства, тем более что я в действительности не знаю, какова настоящая причина этой "встречи". Всё это заставляет задуматься о будущем...

Николай Семена: "В политических делах "чудес не бывает"

В феврале-марте 2014 года мало кто, в том числе, и здесь в Крыму, понимал, что именно происходит. Если есть человек, который сейчас говорит, что он все предвидел и все понимал - то он говорит неправду. Разные мероприятия по экспансии России в Крыму были уже привычны, многие думали, что "ну вот почудят на этот раз как-то особо не по-детски, и все будет как раньше". После захвата спецназом России Верховного Совета и Совета Министров все ожидали ответа Киева. И только когда его не последовало, когда на улицах появились "Уралы" с живой силой, когда начали захватывать аэропорт и воинские части, стало понятно, что на этот раз все более серьезно. Многие думали, "ну ладно, ну максимально, что может произойти – Верховная Рада объявит Крым независимым и через какое-то время все образуется".

Присоединение к России 18 марта было неожиданностью. В те дни в разговоре с коллегой из "Дня " ( газета "День", - ред.) я говорил: "Мне и в страшном сне не могло присниться, что я буду жить в Российской Федерации". Вопрос уезжать или нет в первые дни вообще не стоял. Мы думали, что, возможно, будут какие-то осложнения, но все равно работать можно будет. Первое время мы, украинские журналисты, везде ходили, хоть после нескольких побоев и ограблений журналистов и с опаской, но свободно. Отъезд или отказ от работы казались нам непозволительным дезертирством. Когда от редакций не поступило категоричного требования уезжать, мы понимали: 1. Мы нужны здесь, 2. А если и уезжать, то куда? Кто там готов нас принять? Кто готов к этому? Ведь никакого "плана Б" с выездом никогда не существовало. Поэтому мы решили, что надо работать здесь, пока это будет можно, а там видно будет.

Так и я проработал с февраля-марта 2014 по 19 апреля 2016 года, до возбуждения уголовного дела и дня обыска и подписки о невыезде. В этот день провели обыски у семи журналистов по уголовному делу по мне, а другие были в качестве "свидетелей". все семь якобы сотрудничали с "Крым. Реалии". Поэтому они считают, что накрыли целую сеть. Тогда уже выезжать было поздно, даже если бы я и попытался. Кстати, за несколько недель до этого я был в Киеве и у родственников в Запорожье, но, ничего не зная, вернулся для того, чтобы работать дальше. Естественно, теперь я понимаю, что возвращаться не надо было…

Меня обвиняют по части 2 ст. 280.1 Уголовного кодекса РФ, - якобы за "призывы к нарушению территориальной целостности РФ" с помощью сети интернет. Конечно, это полная ерунда. В статье, о которой идет речь, нет прямых призывов, в ней нет также адресата, к которому я бы обращался, даже следствие написало - "неограниченный круг лиц". И главное, как утверждает в своем экспертном заключении по делу российский доктор политических наук, профессор Михаил Савва, я не мог призывать к нарушению территориальной целостности РФ, поскольку речь идет о Крыме, а Крым, согласно и международному праву и даже внутреннему российскому законодательству, России не принадлежит. Все это время статус Крыма остается предметом широкой мировой дискуссии, в которой участвуют тысячи СМИ, миллионы людей.

Моя статья написана в дискуссионном стиле как спор с другими участниками дискуссии, опубликована под рубрикой "Мнение", а ст. 29 конституции России, как и аналогичная статья в Конституции Украины дают мне право свободно иметь, высказывать свое мнение. Я один из миллионов участников дискуссии, чье мнение, кстати, совпадает с мнением ООН, Совета Европы, ПАСЕ, ОБСЕ и правительств большинства стран мира. Почему ФСБ из всех миллионов людей остановилась только на мне? Видимо потому, что я в отличие от других, оказался для них в пределах досягаемости. С таким же успехом они бы могли возбудить уголовное дело и в отношении Генеральной Ассамблеи ООН.

В уголовном деле есть данные о прослушке моих телефонов, отслеживании электронной и даже обычной почты, и слежке за компьютером. Слежка за компьютером началась задолго до публикации статьи. С помощью провайдера они установили на компьютер программу, с помощью которой снимали скриншоты, часть из которых составляет три тома из семи уголовного дела. Со временем я стал понимать, что за компьютером следят и научился видеть, когда именно они снимают скриншот. В подозрительных для них местах, когда я что-то либо пишу, либо просматриваю любой сайт, компьютер вдруг на минуту замирает, курсор останавливается и несколько секунд компьютер как бы управляется кем-то другим. Через несколько секунд все начинает работать. В моем компьютере до сегодня кто-то сидит и за всем следит. В моем телефоне также все время кто-то присутствует. Уже скоро год как Росфинмониторинг внес меня в список "действующих экстремистов и террористов", и запретил всем банковским и другим финансовым учреждениям, в том числе, и почте, оказывать нам финансовые услуги. Мой счет в банке заблокирован.

Статья 280.1 УК РФ носит политический характер. А в политических делах "чудес не бывает". Призывы множества правозащитных организаций вряд ли будут учтены судом, хотя до вынесения приговора я бы не спешил кого-то обвинять. Я остаюсь оптимистом и верю, что и в России возможно справедливое правосудие, и что нормы международного права будут им учтены.

Ситуация на полуострове очень сложная. В Крыму царит атмосфера страха, ранее открытые и искренние люди боятся разговаривать "по правде", бояться слежки, боятся попасть под надзор спецслужбы, ведь их "мастера" могут любого человека сделать либо экстремистом-террористом, либо участником запрещенной в России организации "Хизб-ут Тахрир". Практически все население разделено на "своих" и врагов. Некогда дружная семья журналистов Крыма разделена на два враждующих лагеря. Но мы все равно остаемся в выигрыше, потому, что, во-первых, пишем правду, во-вторых, не служим преступной власти, в-третьих, придет время и эти "Иудины перья" должны будут ответить за шельмование крымского читателя фейковой информацией о законности аннексии Крыма.

Я не жалею о том, что исполнял свои профессиональные обязанности до последней возможности. Это позволяло мне быть более эффективным в своем деле, чем, если бы я выехал из Крыма. Так получилось, что я не успел выехать, недооценил опасность, но "все, что нас не убивает, делает нас сильнее", а смертный приговор мне, надеюсь, не вынесут. Я люблю свою страну, свою Родину, я люблю свою профессию, я не изменил ей, как эти "Иудины перья", поэтому мне сейчас не в чем себя упрекнуть. И я полагаю, моя последняя статья еще не написана, думаю, будет их еще много.

Владимир Балух: "Меня можно лишить средств и жизни, но дух мой не сломить"

С крымским фермером Владимиром Балухом непосредственно пообщаться РБК-Украина не удалось. Он почти три месяца находится в Симферопольском СИЗО по обвинению в незаконном хранении боеприпасов. В начале декабря после очередных обысков у него и в доме его пожилой матери в селе Серебрянка сотрудники ФСБ нашли на чердаке патроны и тротиловые шашки. На прошлой неделе суд продлил ему арест до 4 июня. Его адвокат сообщил РБК-Украина, что пока что они не приняли окончательного решения о том, будут ли подавать апелляцию на меру пресечения, "но скорее всего, подавать будем".

Проблемы с правоохранителями у украинца начались практически сразу после аннексии Крыма. Балух никогда не скрывал своей проукраинской позиции - он отказался от российского паспорта, у него на доме долгое время висел украинский флаг, а в конце ноября на своем доме он прикрепил табличку "улица Героев Небесной сотни, 18". В апреле 2015 года у него прошли первые обыски - его заподозрили в краже запчастей от трактора. Запчасти у Балуха не нашли, но украинский флаг с дома силовики все же сорвали. В ноябре того же года у него опять провели обыски, но уже по делу об угнанном автомобиле. Не обнаружив по месту жительства Балуха машину, Владимира все-таки арестовали на 10 суток за якобы неповиновение полицейским. Потом по нему открыли уголовное дело по ст. 319 УК РФ (оскорбление представителя власти) - якобы за то, что он во время обыска оскорбил одного из оперативников. После судебного рассмотрения дела в нескольких инстанциях Балуху присудили 320 часов общественных работ.

Его родные говорят, что он открыто вывешивал украинские флаги, прикреплял табличку и не принимал российское гражданство в знак протеста. Однако более детально поговорить о Владимире и его деле с РБК-Украина они отказались, ссылаясь, что "им еще жить дальше в этом селе". Журналист Антон Наумлюк, который недавно ездил в Серебрянку, подтвердил РБК-Украина, что особенно "закрытыми" близкие Балуха стали после его последнего задержания в декабре. При этом до всех этих событий Владимир был на хорошем счету в селе. Но открыто об этом его односельчане говорить боятся.

По словам журналиста, все обыски и задержания проводились шумно, с большим количеством полиции, он даже ее называет "своеобразной акцией устрашения". Ранее Балух предлагал своим родным уехать из Крыма, но мать его отговорила - дом, хозяйство (они обрабатывали около 50 гектаров земли). "То, что она (мать, - ред.) жалеет и в какой-то степени себя винит, что не позволила им уехать - это очевидно. Прощаясь, она сказала, что, скорее всего, она сына уже не дождется. Она прекрасно понимает, что суд не отпустит его быстро и также понимает состояние своего здоровья", - рассказывает Наумлюк. Сейчас семья лишена средств на существование - в весенне-полевых работах Балух, из-за ареста, не участвует, а это значит, что на следующий год у них денег не будет.

У Владимира диагностирован ряд хронических заболеваний, но в полном объеме медицинскую помощь не получает из-за специфических условий самого СИЗО. Его адвокат вспоминает, что на одном из первых заседаний Балух приехал с синяками на лице. Поэтому они и обратились с просьбой допустить к нему украинского омбудсмена Валерию Лутковскую. Напомним, что в конце декабря 2016 года она посещала Крым и ей удалось пообщаться с тремя украинцами, которые содержаться в СИЗО Симферополя. Пока что дата следующего ее визита на полуостров неизвестна - необходима длительная процедура согласования с российской стороной. "Очень плохо (к Балуху, - ред.) относятся отдельные сотрудники Раздольненского ИВС (изолятор временного содержания, - ред.) - начальник, некоторые конвоиры. На последнем судебном заседании наручники были сжаты так, что у него посинели кисти рук", - рассказал РБК-Украина защитник Балуха.

Признавать свою вину Балух не собирается - он утверждает, что найденные боеприпасы не его, их ему подбросили. На одном из последних судебных заседаний Балух назвал все действия силовиков, в том числе, и третий обыск, давлением на него. "В этом мерзостном мире, которое культивирует государство, я предпочел остаться человеком. Не так сложно поднять апелляционные и кассационную жалобы, чтобы увидеть, что мне еще год назад угрожали подкинуть оружие и патроны, чтобы совершить то, что совершили сейчас. Лишить меня средств к существованию, чтобы сломать. Это бесполезно, меня можно лишить средств и жизни, но дух мой не сломить", - заявил он.