Куда пойдет абитуриент?
Егор Стадный,
руководитель образовательных программ Центра исследования обществ,
специально для РБК-Украина
В Советском Союзе, когда молодой человек шел в университет, он точно знал, что после выпуска его ждет гарантированное трудоустройство, иногда - на другом конце планеты, но уверенность в заработке была. Как говорит один мой знакомый, было понятно, что те, кто пошел в пединститут, потом пойдут в школу, а те, кто шли учиться на строителя, будут проектировать и строить дома, ну а после авиационного - ты шел именно в авиацию. Времена изменились, и после педагогического ты идешь куда угодно, только не в школу, после строительного часто приходится идти на второе высшее, а авиационный выпускает менеджеров, журналистов и филологов.
После развала СССР университеты быстро откликнулись на спрос общества и новой экономики, наперегонки начали открываться новые специальности, которые больше развивают средства потребления, чем средства производства. Рынок труда развивается все динамичнее. Никто уже не надеется проработать от первого дня и до пенсии на одном месте, никто не уверен, найдет ли он работу после университета и пригодятся ли полученные знания. Все больше ценится умение учиться самостоятельно и быстро переориентироваться - так называемая межсекторальная мобильность.
В этой всей динамике один монолит, который будто не видит, что страна изменилась и будет изменяться дальше. Его название - государственный заказ на подготовку кадров. Из года в год Минэкономразвития определяет, сколько именно нужно "заказать" специалистов из около 150 специальностей. На основе чего ведутся расчеты долгое время - оставалось большой тайной ведомственных "плановиков".
Два года назад механизм будто обновили - Минэкономразвития разработало формулу, по которой ежегодно делает так называемые среднесрочные прогнозы, сравнивая данные занятости, информацию от работодателей и предложения от вузов. В самом ведомстве не скрывают, что оперируют неполными или искаженными данными. Например, наши работодатели во многих секторах не имеют стройных ассоциаций или гильдий, поэтому предоставляют информацию далеко не все. Да и спрогнозировать потребности могут единицы, в основном - крупные предприятия.
В то же время, ни для кого не секрет, что предложения от вузов - это чаще всего банальная потребность в обеспечении преподавательских ставок, а не результат анализа рынка труда или попытка внедрить в учебный процесс результаты определенных исследовательской работы. При таких условиях любой студент-математик скажет, что спрогнозировать какие потребности общества или рынка труда невозможно.
Поэтому, когда вы видите перед собой сетку государственного заказа - 7335 филологов, 5730 юристов, 790 географов 1748 агрономов, 970 горняков, 1380 программистов - кажется, что кто-то знает все потребности с точностью до десятка, но на самом деле мы уже 24 года просто плывем по инерции советского планирования.
Мы еще не решили, чьи потребности финансирует государство: рынка труда или общества. Если на рынке труда, который мы имеем сейчас, то вскоре рискуем дойти до исключительного обслуживания потребностей сырьевой промышленности и сектора услуг.
Многим ли нашим работодателям нужны навыки и способности к инновации или предпринимательству? Риторический вопрос.
Один умный человек, критикуя излишнюю зависимость от рынка, когда-то мне сказал: "Представьте, что радио еще не изобрели, тогда бы это означало, что университетам не нужно готовить будущих Поповых". Также зависимость высшего образования от рынка труда непременно ставит под угрозу гуманитаристику, ведь измерить пользу и потребность рынка труда в философах, антрополог, историках, лингвист или психологах действительно трудно, однако развитие общества невозможно без них.
Одновременно потребности рынка труда нельзя игнорировать, особенно в части прогнозирования возможных заработков в различных сферах. И эти аспекты неизбежно ведут к экономической стратегии - знает ли Украина, где ее место в международной кооперации труда, определило ли наше правительство определил, какие отрасли являются для нас перспективными и какие отрасли получат благоприятные условия? Отсутствие такой стратегии и, что важнее, ее воплощения, парализует любые эффективные расчеты связи высшего образования и рынка труда.
Прозрачный - не значит эффективный
Беда не заканчивается, если перейдем от формирования объемов государственного заказа к его распределению. Традиционно это было одно из самых слабых мест Минобразования.
Распределение всегда происходил непублично, руководители университетов были вынуждены ежегодно обивать пороги кабинетов МОН, выбивая бюджетные места. При такой системе распределение часто зависело от лояльности вуза - вспомните скандалы и судебные процессы по сокращению бюджетных мест в Могилянке при министре Табачнике.
Проблема в том, что законодательство четко не регламентирует процедуру распределения, поэтому желание провести публичный распределение зависит от политической воли каждого отдельного министра. В 2014 году распределение происходило действительно прозрачно - впервые за всю историю публично формировалась конкурсная комиссия, а результаты распределения были опубликованы на сайте МОН перед началом вступительной кампании - каждый мог посмотреть, куда ушли бюджетные места.
Однако, как известно, если чиновник не ворует, это еще не значит, что он осуществляет эффективную политику. Поэтому прозрачное распределение государственного заказа еще не гарантирует, что бюджетные места отданы в лучшие вузы.
Правда в том, что в Украине до сих пор нет целостной системы обеспечения и мониторинга качества высшего образования. Пока мы не знаем, как оценить качество, по крайней мере, там, где это возможно (ведь не все поддается калькуляции), мы не будем иметь четких критериев для распределения бюджетных мест. Новый закон "О высшем образовании" предусматривает создание такой системы, однако никто не знает, когда она полноценно заработает.
В погоне за трендом
К слову, новый закон оставляет старую систему распределения на уровне магистра, зато для бакалавра с 2016 г. вводится кардинально новый механизм. Его часто называют "деньги за студента". По результатам ВНО, лучшие абитуриенты получают бюджетные средства и решают, в какой университет их принести - отсюда и название. К тому же в игру вступают частные вузы, теперь бюджетные средства могут достаться и им.
Основное преимущество такой системы - это конкуренция без административного воздействия. Разработчики механизма хотели вывести из игры Минобразования, которое пользовалось огромным админвлияния в виде государственного заказа. Нивелировать МОН означает обезопаситься от коррупции при распределении. Поэтому новая система гарантирует непосредственную связь между университетом и поступающими.
Однако, с новым механизмом пришли новые вызовы. Чем будет руководствоваться абитуриент при выборе того или иного вуза? Опять же при отсутствии показателей качества, основным критерием станет имидж.
Выигрывают университеты крупнейших городов, прежде всего - столичные вузы. Под удар попадают региональные, особенно - отраслевые вузы. Часто на выбор абитуриента влияют родители, нередко судят об университетах по воспоминаниям своей молодости. Возрастет спрос на разнообразный консалтинг, однако, по крайней мере ближайшее время, система высшего образования останется слишком закрытой для проведения эффективного мониторинга образовательных услуг.
Имидж может оказаться не самым плохим ориентиром. Хуже, когда студент будет искать более легкой программы, менее требовательных преподавателей - в народе говорят: "Там где не выгонят".
В таких условиях вузам нужно как можно скорее учиться, так сказать, охотиться на абитуриента. Так, ВНО во многом ограничило процесс отбора собственного студента, однако, поиск такого студента не может ограничиваться лишь вступительной кампанией.
Нужны комплексные действия в течение всего года. "Дни отрытых дверей" должны выехать из кампусов и начать ездить по стране, нужно наладить контакт со школьниками и их родителями, привлекать выпускников и преподавателей к промоции, организовывать всевозможные воркшопы. Существенно изменяется роль приемной комиссии - она превращается в полноценного рекрутера.
К сожалению, механизм "деньги за студента" не снимает одной болезненной, особенно для преподавателей, проблемы. Речь идет о привязке количества преподавательских ставок к количеству студентов. Университеты не отчисляют студентов поодной просто причине - если преподаватель поставит много незачетов, с отчисленными студентами исчезнет и его ставка. Часто, когда студенты узнают об этом аспекте, обучение превращается в чистейшую профанацию.
Решив проблему с административным влиянием при распределении государственного заказа, новая система ставит перед нами другие вызовы и не решает некоторые старые проблемы. Мы часто ставим прозрачность превыше всего, забывая о качестве.
Действительно, на первый взгляд, трудно понять, что прозрачность и открытая конкуренция не всегда гарантируют качество. Однако, к сожалению, в Украине существует слишком высокий спрос на некачественное образование. Достаточно вспомнить результаты опроса Фонда Деминициативы - треть студентов платит взятки и считает это приемлемым способом "решения дел". Поэтому, возможно, есть смысл подумать над альтернативными вариантами.
