За более чем два года конфликта на востоке Украины десятки, если не сотни гражданских были похищены, незаконно содержались под стражей без связи с внешним миром и подвергались пыткам. Согласно свежему отчету правозащитных организаций Amnesty International и Human Rights Watch, который оказался в распоряжении РБК-УКраина, к подобным нелегитимным задержаниям причастны как вооруженные формирования самопровозглашенных “народных республик”, так и украинские силовики, в частности СБУ.
За более чем два года конфликта на востоке Украины десятки, если не сотни гражданских были похищены, незаконно содержались под стражей без связи с внешним миром и подвергались пыткам. Согласно свежему отчету правозащитных организаций Amnesty International и Human Rights Watch, который оказался в распоряжении РБК-УКраина, к подобным нелегитимным задержаниям причастны как вооруженные формирования самопровозглашенных “народных республик”, так и украинские силовики, в частности СБУ.
Обе стороны конфликта содержат под стражей мирных жителей без предъявления официальных обвинений, соблюдения процессуальных норм, возможности правовой защиты, связи с родными и близкими. В описанных правозащитниками случаях, украинские власти и проукраинские вооруженные формирования задерживали гражданских по подозрению в связях с пророссийскими сепаратистами, а те, в свою очередь, обвиняли задержанных в шпионаже в пользу украинских властей. Впрочем, нередко эти обвинения не подтверждались формальным следствием, а задержанных отпускали на свободу только чтобы поменять на своих пленных.
“Это дает основания допускать, что, возможно обе стороны содержат под стражей гражданских лиц, как своеобразную “валюту” при обмене пленными”,- говорится в отчете.
Правозащитники отмечают, что отсутствие принципа верховенства закона на подконтрольных сепаратистам территориях, “нарушает права заключенных, лишая их любых рычагов законного и эффективного влияния на ситуацию”. Но, немало в отчете критикуются и действия украинских силовиков и добровольческих батальонов, таких как “Правый сектор”, которые нарушают международные обязательства по предотвращению пыток и соблюдению прав заключенных.
Отдельное внимание в документе отводится и так называемым “незаконным местам содержания”. О наличии таких мест ранее заявляли и представители Подкомитета ООН по предотвращению пыток. В мае подкомитет прервал свой мониторинговый визит в Украину из-за того, что СБУ не разрешила группе наблюдателей посетить места, где по имеющейся у них информации незаконно содержались задержанные.
Согласно отчету, в зданиях СБУ в Харькове, Мариуполе, Краматорске и Изюме устроены секретные тюрьмы. Людей удерживают тайно, родственникам говорят, что они не у них. Название отчета You don't exist - эту фразу "Ты не существуешь" сотрудник СБУ сказал одному из фигурантов отчета Константину Бескоровайному.
“Мы получили убедительные данные из множества источников, что по состоянию на июнь 2016 года, по крайней мере, 16 человек остаются в тайном заключении в харьковском подразделении СБУ. Украинские власти отрицают использование любых других, кроме официальных, мест предварительного заключения. В Киеве и заявили, что не имеют информации относительно заявленных правонарушений со стороны СБУ, задокументированных в этом докладе”,- отмечают правозащитники.
Amnesty International и Human Rights Watch -- международные общественные организации, которые отслеживают соблюдение прав человека с самого начала вооруженного конфликта на востоке Украины. Они основывают свой отчет на 18 задокументированных случаях длительного незаконного лишения свободы, по 9 с каждой стороны. Большинство описанных событий произошли в промежуток с начала 2015 года, после подписания последних Минских соглашений, до середины 2016 года. Правозащитники провели в общем 40 встреч с жертвами, свидетелями, членами их семей, адвокатами, представителями международных организаций, официальных и неофициальных групп, принимающих участие в обмене пленными, представителями украинских властей и самопровозглашенной “ДНР”.
В документе описывается лишь часть задокументированных случаев - некоторые жертвы попросили авторов не публиковать их истории, опасаясь мести.РБК-Украина публикует три истории, которые описаны правозащитниками и ранее не были широкоизвестны, а также полный текст отчета.
Вадима (имя изменено), 39-летнего риелтора из Донецка, незаконно лишили свободы и пытали как украинские силовики, так и пророссийские сепаратисты - для обеих сторон конфликта он был шпионом.
Утром 9 апреля 2015 года он сел в автобус до Донецка в подконтрольном украинским властям Славянске. На блокпосту "Георгиевский" возле Курахова началась обычная процедура приграничного контроля - солдаты забирали паспорта пассажиров. Вооруженный человек, у которого был паспорт Вадима, приказал ему выйти из автобуса с вещами, а водителю – отправляться дальше. Трое вооруженных людей в камуфляже без опознавательных знаков провели риэлтора в небольшую будку на блокпосте, где его обыскали и отобрали телефон. В документах у Вадима нашли бейдж организатора майского “референдума” об отделении Донбасса. После этого ему его же ремнем связали руки за спиной, надели мешок на голову, поставили на колени, обозвали “сепартистским головорезом” и начали допрашивать о контактах в Славянске.
Вооруженные солдаты зажали Вадима на заднем сидении автомобиля и куда-то повезли. Он говорит, что они ехали два часа, а затем его протащили через ворота с блокпостом. Потом один из военных сильно ударил его по пояснице и крикнул: “Привет от Тыквы!”. Вадим понял - задержание связано с его подругой Мариной (имя изменено), служившей под таким позывным в “разведке ДНР”. Вадим ухаживал за сестрой Марины, Натальей (имя изменено). Та несколько недель назад намекнула ему, что любые действия украинской армии представляют для Тыквы интерес. Накануне, по дороге из Донецка в Славянск, Вадим позвонил Наталье и сообщил, что видел несколько украинских танков и бронетранспортеров.
Еще несколько часов Вадима допрашивали в подвале: выясняли его связи с Тыквой и еще какими-то людьми, имен которых он не узнавал. У риелтора нашли 20 г золота и наличные, полученные от клиента в Славянске - спрашивали, как он использует свои накопления в террористической деятельности, и где хранит оружие и деньги. Вадим подробно описывает пытки:
“К пальцам прикрепили два провода и крутили ручку какой-то машины… Я услышал хруст - через меня побежал электрический ток. Я взвыл от боли... На голове был мешок, поэтому их я не видел. Они все задавали вопросы. Один приказал стать на колени и петь гимн Украины... Об мою спину и живот тушили сигареты. Наверное, это длилось часами. Я потерял счет времени. В конце концов, меня оставили одного, прикованного к стойке на стене. Утром ко мне подошел конвоир, снял с меня наручники, дал воды, отвел меня в туалет. Он спросил, могу ли я пошевелить левой рукой. Я попробовал - два пальца сломаны... Потом все началось снова. Судя по разным голосам, их было несколько. Наручники с меня сняли, толкнули меня на пол и били. Затем снова приковали к стойке. И снова пытали электрошоком. И снова били”.
На второй день содержания, как отметил Вадим, конвоиры отвели его к маленькому, темному гаражу. Чтобы попасть внутрь, нужно было ползти. Потолок был очень низкий - невозможно было стоять в полный рост. Гараж был разделен пополам, за перегородкой находился еще один пленник. В секции, отделенной Вадиму, были кровать, ведро для мусора и бочка воды. Человек за перегородкой рассказал Вадиму, что его держат здесь уже 2 месяца, и, судя по обрывкам разговоров охраны, они на базе “Правого сектора”.
Еще через день Вадима вновь куда-то повезли. В подвале здания, окруженного многими вооруженными солдатами, он провел следующие несколько недель, прикованный наручниками к батарее. За это время риелтора несколько раз допрашивали, били, “но не так жестоко, как в предыдущем месте”. Однажды применили электрошок, но в целом довольствовались побоями.
На допросах Вадим оставался в мешке, как и тогда, когда в камеру входил кто-то из служащих или часовых. Часто он слышал крики других арестованных во время допросов. Иногда ему приносили поесть два раза в день, иногда - только один раз, а в некоторых случаях вообще не кормили в течение нескольких дней. За шесть недель содержание Вадиму лишь дважды позволили побриться и принять душ. Из обрывков разговоров охраны и следователей, Вадим сделал для себя вывод, что находится на территории СБУ.
22 мая 2015 в камеру вошли трое военнослужащих. Один из них приказал Вадиму снять мешок и на камеру проговорить, что "его завербовала Наталья, сестра Марины, кодовое имя Тыква, с целью "привлечь его к разведке на территории Украины", и он призывает украинское правительство взять обоих под контроль”.
.Вадиму дали понять, что его отпустят, если он согласится сотрудничать. Он сделал все так, как его просили. На него вновь надели мешок, вывели из здания, спрятали его на заднем сиденье авто и увезли куда-то через несколько блокпостов. Когда машина, наконец, остановилась, Вадиму приказали выйти, лечь лицом вниз, сосчитать до ста и только тогда подняться. Сказали, что в карман положили 200 гривен и паспорт, чтобы он смог добраться домой.
Через несколько минут Вадим поднялся, смог остановить такси. От водителя узнал, что сейчас 8:00 утра, 22 мая, и он недалеко от Курахово. 23 мая Вадим вернулся в Донецк
24 мая 2015 знакомый, связанный с разведкой “Минобороны ДНР”, предложил ему пройти "стандартную процедуру для всех, кто вернулся из украинского плена". Вадим согласился, предварительно пройдя тщательный медицинский осмотр, чтобы зафиксировать травмы, связанные с пытками. 25 мая Вадим явился в бывшее здание СБУ в центральной части Донецка. Следователь “разведки ДНР”, представившийся Дмитрием, задал несколько вопросов о плене и сказал, что Вадим арестован. При этом не назвал ни одной причины такого решения.
Вадима заперли в тесной камере. У одного из трех его сокамерников был мобильный телефон. Он позволил Вадиму позвонить своей матери. В камеру сразу забежали несколько вооруженных мужчин и начали кричать "Какого ... ты это делаешь?" Они несколько раз ударили его сапогами и кулаками.
Вадим не имел доступа к адвокату, ему вообще не позволяли контактировать с внешним миром, но охрана принимала передачи с едой от его матери. Камера была размером 3,5 на 2 метра, приспособленная для четырех заключенных. Среди его сокамерников были, как и подозреваемые в "шпионаже", так и обычные пьяницы и нарушители комендантского часа.
За следующий месяц Вадима допрашивали несколько раз - его обвиняли в том, что он был завербован украинскими силами для шпионажа за силами "ДНР".
“Я неоднократно просил их дать мне возможность пройти медицинский осмотр, объяснял, что намерен подать иск против Украины в Европейский суд по правам человека, но они не слушали: "Хватит байки рассказывать! Зачем они возвращали твои документы и дали деньги на проезд, если не завербовали тебя? Почему они тебя вообще отпустили? Лучше признайся, если хочешь остаться в живых”,- рассказывает риелтор.
31 июля Вадим смог позвонить матери - это был первый контакт с кем-то из близких за два месяца. На следующий день следователь “МГБ ДНР” встретилась с Вадимом и сообщила ему, что "разобралась" в его ситуации, и он может быть свободным.
В декабре 2015 Вадим подал иск в Европейский суд по правам человека, обвиняя как украинские вооруженные силы, так и власти “ДНР” в незаконном содержании под стражей, жестоком и унижающим достоинство обращении. Сегодня его дело находится на рассмотрении.
Рассказывая о нарушении прав человека в самопровозглашенных “республиках” Amnesty International и Human Rights Watch приводят в основном уже известные примеры: арест донецкого профессора Игоря Козловского, волонтера группы “Ответственные граждане” Марины Черенковой, журналистки Марии Варфоломеевой и общественного активиста Анатолия Полякова.
Правозащитники констатируют: структурам госбезопасности в так называемых “ДНР” и “ЛНР” предоставлена непомерно широкая власть и полномочия. Обвинения этих органов нередко строятся на очевидно сфабрикованных доказательствах, а иногда и вообще не требуют никакой доказательной базы. Еще одной важной проблемой “республик” остается недоступность мест содержания заключенных для представителей гуманитарных организаций.
Amnesty International и Human Rights Watch признают существенное влияние России на руководство “ДНР” и “ЛНР” и призывают использовать его для того, чтобы немедленно прекратить практику исчезновения, незаконного содержания под стражей или содержания без связи с внешним миром. А также пытки и жестокое обращение и привлечь к ответственности всех виновных в таких нарушениях.
В конце декабря 2015 года 23-летний блогер Юрий приехал к родителям в Макеевку на летние каникулы. В Киев он переехал еще в 2014 в начале конфликта, чтобы продолжить обучение. Сотрудники "МГБ" задержали парня 4 января 2016 года в квартире родителей, когда он был дома один.
“Моя жена вернулась домой где-то в около четырех часов дня и заметила стационарный компьютер в коридоре у двери. Она вошла в гостиную и увидела нашего сына с тремя вооруженными военнослужащими. Один был одет в военную форму, лицо скрывала черная маска. Двое были одеты в гражданскую одежду. Футболка нашего сына была разорвана, а лицо было в сплошных синяках. Военнослужащие не представились, лишь сказав, что они из "МГБ". Они сказали, что заберут сына в участок для разговора”,- вспоминает отец Юрия.
Он вернулся домой около пяти вечера, когда обыск в квартире уже почти завершился. Вместе с женой они подписали протокол обыска, в котором отмечалось, что сотрудники “МГБ” изымают персональный компьютер, мобильный телефон Юрия и несколько флагов Украины. Копию протокола никто не оставил. Сказали только, что флаги - это "плохо" и повели Юрия вниз по лестнице.
Родители поехали следом за ними на другой машине в Донецк, пока авто с задержанным не скрылось на территории “МГБ” в центре Донецка. Позже они увидели, как их сына ведут через двор двое вооруженных сотрудников – он был в наручниках и с черным мешком на голове. Охранник у ворот, велел родителям уезжать, потому что их сына "будут держать под стражей как минимум три дня".
Через три дня сотрудники “МГБ” сообщили родителям, что собираются держать Юрия еще неделю. Разрешили передать пакеты с едой, но так и не сообщили о причинах задержания. 11 января родители Юрия обратились с заявлением в “прокуратуру ДНР” с просьбой предоставить информацию о задержании их сына. Они также встретились с представителем офиса уполномоченного по правам человека “ДНР”, который сказал им, что в этом случае “омбудсмен” вряд ли сможет помочь, поскольку "законы военного времени позволяют "МГБ" держать лиц без обвинения в течение одного месяца или даже до двух месяцев в случае необходимости".
Родители каждые три дня приносили пакеты с едой для сына и безрезультатно просили предоставить хоть какую-то информацию. Встретиться с Юрием им разрешали встретиться с Юрием и не позволяли нанять для него адвоката.
11 февраля “прокуратура ДНР” сообщила родителям, что Юрия задержали "по подозрению в причастности к экстремистской организации". Родители попросили официальных лиц “МГБ” подтвердить этот факт, но те отказались предоставить любую информацию. В конце концов, 23 февраля следователь “МГБ” сообщил им, что Юрия подозревают в причастности к партии "Свобода" и незаконном хранении оружия. Следователь объяснил, что уже в отделении в кармане пиджака у парня нашли две ручные гранаты, причем он сам признался в их хранении.
Amnesty International и Human Rights Watch считают такие обвинения “сомнительными”. По словам родителей Юрия, он надел пиджак прямо перед выходом из дома под конвоем "МГБ" - чего наверняка не сделал бы, зная, что в кармане лежат гранты. То, что Юрий признал вину, дает основания полагать, что это признание, возможно, произошло под давлением угроз или даже пыток.
В первые дни марта власти “ДНР“ предъявили Юрию обвинение, основанное
на его письменном признании и фактических доказательствах (то есть двух гранатах). Затем его перевезли в следственный изолятор Донецка. Как только его там зарегистрировали, Юрий наконец получил доступ к адвокату, которого ему наняли родители. Адвокат сказал родителям, что обвинения в причастности к экстремистской организации сняты, зато Юрий пойдет в суд с обвинением в незаконном хранении оружия. Адвокат также подтвердил, что Юрий подписал признание в хранении оружия и не собирается от него отказываться. Несмотря на многочисленные обращения Юрия и его родителей, сотрудники следственного изолятора не разрешили встречу с семьей.
Суд над Юрием должен состояться в конце лета в Макеевке.
Около 16:00 27 ноября 2014 несколько мужчин в масках ворвались дом 58-летнего Константина Бескоровайного, депутата городского совета Константиновки, стоматолога и активного члена Компартии Украины.
"Пять или шесть мужчин в масках, один из них с AK-47, пробили дверь в дом кувалдой и повалили меня на пол. Они не представились, зато обвинили меня в том, что я террорист и сепаратист. Кто-то прижал меня ногой и иногда бил по ребрам, пока другие обыскивали дом",-- вспоминает он.
Завершив обыск, мужчины затолкали Бескоровайного в тонированный
фургон без номерных знаков. Там они надели на пленного наручники и натянули пакет на голову. После относительно недолгой поездки Бескоровайного отвели
в подвал, дали телефон, заставили позвонить жене и зачитать подготовленную
речь: что он задерживается, потому что нужно "выступить на собрании" и остаться для "дальнейших уточнений".
Вечером Бескоровайного привели на первый допрос. Его обвинили в содействии террористической организации, но не предоставили никаких документов. Один из военных ударил мужчину лицу и пригрозил направить "бородачей из “Правого Сектора” к жене и дочери. “Меня ударили чем-то тяжелым и угрожали, что изнасилуют и застрелят меня, если я не признаюсь”,-- вспоминает он.
Во время допроса Бескоровайному стало плохо. Похитители увели его в камеру, где двое медицинских работников сделали ему инъекцию и стабилизировали
состояние. После этого он сказал, что готов признаться в чем угодно. Следователи продиктовали ему признание в том, что он планировал отравить местную воду, и он соглашается работать осведомителем СБУ. Затем его заставили прочитать это на камеру.
На следующий день Бескоровайный услышал, как его жена спрашивала у охранника на улице, о том, здесь ли ее муж и умоляла передать ему еду и одежду. Охранник утверждал, что Бескоровайного тут нет. Уже потом из рассказов родственников он понял, что находился в те дни в здании СБУ в Краматорске.
Несколько дней спустя, вооруженные люди посадили Бескоровайного в машину и перевезли сначала в Изюм, а затем в здание управления СБУ в Харькове, где он провел почти 15 месяцев.
Вместе с другими задержанными его содержали в пяти разных камерах на втором этаже. Общее количество его сокамерников варьировалась от около 70 в начале, до 17, включая его самого, перед освобождением. Людей держали в восьми камерах, в первых четырех размещали до 15 арестованных; другие были рассчитаны на меньшее количество.
С декабря 2014 года до мая 2015 года Бескоровайный ни разу не выходил из камеры подышать воздухом или размяться. С мая 2015 года конвоиры дважды в месяц позволяли задержанным недолго гулять в маленьком огороженном дворе. Охранники часто жаловались, что вынуждены платить за еду арестованных "из собственного кармана" и повторяли задержанным: "тебя не существует, на тебя даже деньги из бюджета не выделяются".
В первой половине февраля 2015 года, охранники приказали арестованным собирать вещи, надели мешки на головы, отвели несколькими этажами выше и приказали молчать. Когда задержанные вернулись в камеры, там было чисто, как будто никто там не жил. Бескоровайный утверждает, что слышал, как охранники обсуждали в этот день визит представителей какой-то международной организации.
За 15 месяцев неизвестные чиновники СБУ дважды обещали Бескоровайному обменять его. Но этого не произошло. 24 февраля 2016 года следователь СБУ по имени Андрей сообщил арестанту, что обмен пленными остановился, но власти готовы освободить его при условии, что он повторит "признание" на камеру. “Андрей мне сказал, что необходимо рассказывать всем, что я уехал из Константиновки и скрывался 15 месяцев по личным причинам. Он угрожал прийти за мной и моей семьей, даже направить к нам "Правый Сектор", если я кому-то скажу, что произошло на самом деле”,- вспоминает Бескоровайный. .
На следующий день его отвезли на Харьковский автовокзал, дали 200 гривен и заставили купить билет домой.
Родственники Бескоровайного не переставали искать его все 15 месяцев, пока он находился под стражей. Но их обращения в различные госучереждения не дали результатов - им постоянно отвечали, что властные структуры не задерживали Константина Бескоровайного. И все же один раз, косвенное подтверждение прозвучало.
На пресс-конференции 19 декабря 2014 пресс-секретарь СБУ Маркиян Лубкивский сообщил, что контрразведывательные службы и СБУ задержали "безумного коммуниста, члена местного совета» из Константиновки, который планировал «террористические атаки". У авторов отчета “почти не остается сомнений”, что Лубкивский говорил именно о Бескоровайном, хотя и не называл его по имени - в горсовете Константиновки на тот момент был лишь один мужчина - член КПУ.
Попытки Бескоровайного и его жены обращаться к правоохранителям не принесли особых результатов. Наоборот, силовики убеждали его в бесперспективности иска против властей и предлагали написать заявление об увольнении из городской поликлиники задним числом.
На момент написания отчета Бескоровайный пытался восстановиться на работе и добиться официального расследования собственного похищения. В ответ на запрос Amnesty International и Human Rights Watch СБУ сообщили, что по состоянию на 17 июня 2016 года не владеют информацией о его задержании, или обвинениях в каких-либо преступлениях.
Редакция РБК-Украина готова опубликовать ответ СБУ о фактах, изложенных в отчете правозащитников.