ua en ru

“Пустая клетка”: памяти Григория Померанца (1918-2013)

Автор: RBC.UA
Вначале была книга. И называлась она «Открытость бездне. Встречи с Достоевским». К тому времени (а шел 1990-й год), литературная критика казалась мне несколько упрощенной, больше тянуло на философию и классическую литературу. Именно тогда в двухэтажном книжном магазине на Театральной площади в Сумах мне на глаза попадается фолиант с этим необычным заглавием. Бегло просматриваю его, и вдруг с поразительной ясностью приходит понимание: это же «мой» текст и «мой» мыслитель - Григорий Соломонович Померанц! Уж не знаю, кто из нас кого тогда «купил»...

Вначале была книга. И называлась она «Открытость бездне. Встречи с Достоевским». К тому времени (а шел 1990-й год), литературная критика казалась мне несколько упрощенной, больше тянуло на философию и классическую литературу. Именно тогда в двухэтажном книжном магазине на Театральной площади в Сумах мне на глаза попадается фолиант с этим необычным заглавием. Бегло просматриваю его, и вдруг с поразительной ясностью приходит понимание: это же «мой» текст и «мой» мыслитель - Григорий Соломонович Померанц! Уж не знаю, кто из нас кого тогда «купил»...

Философией занимаются многие. Но только единицам дарована головокружительная возможность совместить в тексте виртуозную рациональность мыслителя и вдохновенную интуицию поэта. Бахтин, Лосев, Аверинцев... Наш герой - из этого круга подлинных творцов, созидающих большое время человеческой культуры и открытых всему настоящему, как в прошлом, так и, хочется верить, в будущем.

Читайте также: Умер Григорий Померанц, известному российскому философу было 94

Григорий Померанц прожил долгую и драматичную жизнь, львиная доля которой прошла в Москве. Он еще до войны окончил легендарный Институт философии и литературы (ИФЛИ), из которого вышла целая плеяда известных поэтов, философов, литературоведов, и даже успел немного поработать преподавателем Тульского педагогического института.

Потом фронт, ранение, несколько настоящих, боевых наград. Однако в душе царит некий разлад. «В Берлине, в апреле 45 года, я впервые почувствовал, что знамя, под которым я сражался, запятнано. Это ударило меня так, что я стыдился своей военной формы. Потом радость победы оказалась сильнее, пятна спрятались, но не до конца»- напишет Померанц в своей автобиографии «Записки гадкого утенка». Он с трудом демобилизуется из армии, а в 1946 году женится на Мирре Зайдман.

Мирное течение послевоенной жизни прерывается арестом 30 октября 1949 года. В стране бушует компания по борьбе с космополитизмом, и Григорий Соломонович получает 5 лет каргопольских лагерей по статье 58-10 УК РСФСР. После смерти Сталина в 1953 году он попал под амнистию, а в 1956 году был реабилитирован и вернулся в Москву. Жена не сочла возможным навещать его в лагерях, поэтому первый брак распался.

Читайте также: Умер Фридрих Незнанский, автору детективов было 80 лет

С этого времени и до выхода на пенсию Григорий Померанц работает библиографом - сначала в Библиотеке иностранной литературы, а затем - в Фундаментальной библиотеке общественных наук АН СССР. Второй брак с литературоведом Ириной Муравьевой, заключенный в 1956 году оказался недолговечным - 30 октября 1959 года супруга умирает во время операции. Знакомство с Зинаидой Миркиной в 1960 году помогло мыслителю преодолеть глубокую депрессию, и заключить не только счастливый брак, но и духовный союз, в котором супруги прожили больше 50 лет.

В 60-е годы Григорий Померанц начинает публиковать статьи по востоковедению и сравнительной культурологии - среди них «Дзен и его наследие» (1964) и «Басе и Мандельштам» (1970). Именно его авторству принадлежит статья «Дзен» в 3-м издании Большой советской энциклопедии. Однако попытка защитить посвященную дзен-буддизму диссертацию была сорвана, скорее всего, не без активного вмешательства тогдашних властей. Поэтому до конца своих дней один из лучших российских философов остался «неостепененным» - согласитесь, в этом есть что-то дзенское!

Читайте также: Умер композитор Оскар Фельцман (Фото)

Параллельно с научной работой Григорий Соломонович активно сотрудничает с диссидентским движением. Его первая книга, «Неопубликованное», выходит в 1972 году в мюнхенском издательстве «Посев». В 1976 году научные статьи Померанца были запрещены к публикации в СССР по личному указанию Андропова.

Ярким феноменом диссидентской культуры тех лет стала полемика Григория Померанца с Александром Солженицыным, основное содержание которой он позднее сформулировал следующим образом: «Солженицын знает, как надо... Я продолжаю веховскую критику революционного «так надо», а Солженицын - революционную страстную прямолинейность, меняя революционный плюс на минус и минус на плюс, но сохраняя структуру революционной мысли».

«Все 1980-е годы прошли под знаком полемики между ними, между "соборностью" и "плюрализмом", между "единством" и "свободой", и до сих пор эта полемика, подхваченная множеством крупных и мелких перьев, продолжается и определяет судьбы страны. А между тем многое их сближало: и опыт сталинских лагерей, и диссидентство, и понимание веры как основы жизни. Только для Солженицына, как для ветхозаветного пророка, вера была делом национального самосознания и самостроения, а для Померанца, как для русского экзистенциалиста, - индивидуальным поиском в мировом богатстве религий, точкой взаимонахождения личного и универсального. О чем они теперь будут беседовать в загробной тиши?», - так откликнулся на смерть Померанца Михаил Эпштейн.

Читайте также: Умер Михаил Горынь - украинский диссидент, правозащитник и политзаключенный

Свой взгляд на философию истории, русский вопрос, роль личности в истории Григорий Померанц обстоятельно изложил в статье «Акафист пошлости», опубликованной в парижском журнале «Синтаксис» в 1982 году. «Гнойник в православном лагере оказался сегодня побольше, чем в либеральном - потому, что либеральное движение сегодня не в моде, и пошлость, льнущая к моде, отхлынула от него». «Нельзя освободить слаборазвитую личность. Сколько бы ни выстроить электростанций, заводов, дорог, слаборазвитая личность не выдерживает свободы, отказывается от нее, приносит в дар Великому Инквизитору». «Пошлость и хамство - цена за взрывное развитие личности. За философию Сократа. За речи Демосфена. Личностью становятся единицы, хамами - десятки, пошляками - сотни. И в конце концов пошляки попадают под власть хамов и создают культ величайших, гениальнейших хамов. В свободных странах пошляки обожают певцов и кинозвезд. В тоталитарных они обожают своего дуче, вождя, фюрера».

Эти тезисы Померанца более чем тридцатилетней давности по-прежнему актуальны для понимания современной ситуации в России, Украине и других, увы, не только постсоветских, странах.

Читайте также: Итоги 2012 г.: Утраты уходящего года (фото)

Написанная совместно с Зинаидой Миркиной и опубликованная в 1995 году книга «Великие религии мира» стала своеобразным выходом мыслителя на универсальные трансцендентные подмостки, попыткой осознать сакральные смыслы, созидающие культуру как таковую в радужном фейерверке ее конкретных манифестаций. Это экспликация его, вполне дзенских тезисов о том, что «глубина каждой из великих религий ближе к глубине другой великой религии, чем к собственной поверхности» и что «откровение по своей природе не все помещается в слово и знак», отсюда - зловещая опасность фетишизации последних.

«В Брихадараньяке-упанишаде дается ряд определений предельной глубины. И на каждое определение Яджньявалкья отвечает: «Не это! Не это!» Здесь значимо и напряжение попыток определить атман, и разрушительная молния: «Не это!», приобретающая весь свой смысл только в потоке попыток вместить бесконечно глубокое в смертное, конечное слово», - напишет мыслитель в эссе «Об уровнях глубины».

16 февраля 2013 года Григорий Соломонович Померанц оказался у последней глубины, той самой, бескрайней, «в которой нет никаких пределов и никакой двойственности, доступной анализу». Думаю, он обрел свою свободу гораздо раньше...

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди!
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади...
(Осип Мандельштам)

Сергей Курбатов, Центр российских и евразийских исследований Университета Уппсалы, Швеция, специально для РБК-Украина