Покровское направление остается одним из самых сложных на фронте. Артиллеристы 32-й Стальной бригады сдерживают здесь врага вместе с другими подразделениями. РБК-Украина побывало на позициях военных и пообщалось с командиром дивизиона "Моряком".
Жарким летним утром отправляемся на одинокую трассу под Покровском. Дорога ведет прямо к городу, который сегодня на первых полосах сводок с фронта. Обходим FPV-угрозы, которые тянутся за нами еще с трассы Краматорск-Доброполье. Впереди сидит 50-летний командир артиллерийского дивизиона 32 Стальной бригады с позывным "Моряк". Невысокого роста, с седой бородой и прямым взглядом.
Артиллерийский дивизион этой бригады был создан два года назад с "нуля". До этого "Моряк" был командиром минометной батареи. Первое вооружение, которое они получили, среди своих называли "Звездой смерти". Это были пушки Д-44, разработанные еще в 1942 году.
Несмотря на малый калибр, подразделение достойно поражало противника на Купянском направлении, отражая штурмы и подбивая логистику оккупантов. Сейчас дивизион получил американские самоходные гаубицы "Палладин" – более точные и более практичные.
Пока мы движемся ближе к артиллерийским позициям, командир рассказывает об особенностях Покровского направления, истории об уничтоженных "легендарных" российских проводниках и жестокости оккупантов даже к своим собратьям.
– Как вы защищаете вашу технику от российских камикадзе?
– Обварка немного помогает, потому что когда кумулятивный снаряд летит, он бьется в защиту.
– Получается, из-за этих обварок на технике нужно больше FPV, чтобы ее поразить?
– Да, точно. Россияне использовали 15 FPV, чтобы поразить одну нашу машину. Потом мы ее эвакуировали. Отремонтировали. В принципе, в настоящее время она уже работает.
– А вообще, когда вы впервые столкнулись с таким массированным количеством FPV противника?
– В 2022 году про FPV никто не знал. В 23 году в Бахмуте и Часов Яре – не было. О "Ланцетах" я узнал, когда мы зашли на Харьковское направление, вот там я увидел, что это такое, достаточно плотно. А сейчас их очень большое количество.
Я недавно смотрел интервью "Мадьяра". И он сказал очень меткую фразу: "Скоро ни мы, ни они не будут нигде ездить", именно из-за такого большого количества FPV, которые держат небо. Потому что даже сейчас минометные подразделения заносят средства поражения вручную. По несколько километров, и далеко не легкие мины.
– А РЭБ помогает ли РЭБ обезопасить от налетов FPV?
- Очень низкие частоты - нет. А россияне их то уменьшают, то увеличивают. Мы, например, если видим, что летит FPV прямо мимо нас, то не трогаем. Вот если пойдет на удар - сбиваем. Если летит и смотрит – не трогайте. Пусть летит.
– Что вы вам удалось поразить за последнее время?
– Пушки, минометы. Еще здесь на направлении был такой российский военный с позывным "Арнольд". Он шел неделю к нам. Пытался попасть на наш снаряд (смеется, – ред.).
Он был проводником, который последние полторы недели проводил российские группы, чтобы зайти в Покровск. Они заходят по 2-3 солдата, пытаются зайти через поля. У них есть точки, куда они должны прийти. Большое количество дошло, большое количество не дошло. "Арнольд" был тем, кто их проводил, потому что ориентировался на местности и знал карты. Он дошел ближе к Покровску, постоял и закрепиться уже не смог.
– По сравнению с другими направлениями, на этом большее количество личного состава противника?
– На этом направлении, в частности, много. За первые три месяца нами было поражено около 700 человек. Среди них и "200"-е и "300"-е. И это из того, что официально подтверждено.
Просто раньше передний край был только предыдущий край. Ты туда зашел и вы "долбитесь" на переднем крае. А сейчас 10 километров до переднего края российского и до нашего - это маршрут, который просто надо пройти. И вот россияне выходят из Новотроицкого и 10 километров пешком идут. Все эти 10 километров мы их видим и пытаемся уничтожить. "Серая зона" фактически подконтрольна противнику, там находиться невозможно.
– Были ли такие поражения, после которых вы сказали "Ого!"?
– Была ситуация в Торецке. Был дом многоэтажный. Мы разбили первый этаж. А цокольный этаж сохранился. Россияне там собирались и оттуда штурмовали наши позиции. Недолго у них это получалось, мы потом двойным ударом уничтожили его. Потом по перехватам слушали, как побило их.
Мы же бригадная артиллерия, а есть отдельно артиллерийские бригады, которые поражают дальние цели. Наша задача – поражать по линии переднего края, то есть живые цели и технику. Вот недавно ехала ночью российская пушка. Ее нашли пилоты, мы попали по пушке, и добили.
– Какая тактика россиян на Покровском направлении?
– Специфика очень изменилась. На Купянске россияне штурмовали огромным количеством личного состава. Там был прекрасный эпичный штурм, когда они просто вышли из посадки, их было 10 человек с РПГ-шками в чистом поле. Так свободно и просто шли, что, конечно, их быстро нашли и обезвредили. Также была история. 26 россиян вышли из промзоны, шли колонной, с флагом России просто по полю. Мы их так же ликвидировали.
Сейчас они перестали заходить группами, ходят по двое. Нет такого, что их накопилось до 15 человек. Поэтому артиллерия работает по таким целям. Найти стало труднее, но находим. У них есть блиндаж в посадке, но они сажают "Мавик" в 600 метрах от того блиндажа. И поэтому их точку трудно найти. Но и у нас были попадания, прямо в блиндажи.
– Они начали уменьшать группы наступления, потому что начали беречь людей?
– Ну, как сказать. В посадке "Дракон" было до роты русских. Там была дорожка. В телеграмме нашли, где идет их солдат, снимает видео, вокруг трупы, а он идет себе дальше и просто снимает их на видео.
Они не возвращаются назад. Позади, возможно, есть "заград отряд". По перехватам часто слышим, что им не позволяют возвращаться, "только вперед". У нас был случай. В начале поля мы "затрьохсотили" россиянина. И он на коленях пополз через поле. И почему-то не хотел возвращаться к своим.
Предыдущая бригада, которая заходила на Покровское направление, вероятно, единственная бригада, которая эвакуировала раненых, и даже забрала тела "200"-х. Они не очень хотят, они матерятся, они на раненых кричат. Видели, как забирали "300"-го, а он не мог ходить, то на него накричали и ногой пнули. Но, все равно, приехали, пытались эвакуировать.
А вот подавляющему большинству российских военных безразлично. Вот вчера, так же идет один солдат подрывается на мине. Трое других стоят, подходят к нему, смотрят такие типа: "Чувак, сорри, мы пошли дальше".
Видели также на стримах, как один их шел в районе того места, где мы их разбили. И один, который лежал среди "двухсотых", поднял руку, чтобы его спасли, а тот, что шел, просто его застрелил и пошел дальше. Это о том, что они "своих не бросают".
По словам "Моряка", россияне так настойчиво держатся за Покровское направление, потому что это их выход в пространство. Если прорвутся здесь, смогут продвинуться в сторону Константиновки и Краматорска. И, как говорит командир, видевший бои на разных участках фронта, это направление – одно из самых тяжелых.
А пока мы мчим по пустой и тихой трассе. Такая обстановка вызывает тревогу, потому что рядом – постоянная воздушная опасность. Спидометр превышает гражданские нормы, здесь работают только правила войны и выживания. Пока враг пытается взять в окружение Покровск и Мирноград, мы добираемся до артиллерийских позиций. Коптер может быть где угодно. Быстро выпрыгиваем из машины и бегом направляемся к блиндажам, лишь бы не засекли сверху.
Рекламные постеры создают идеализированный образ бойца: тактикульный, высокий, с рельефными мышцами под тесной футболкой. Но в блиндаже артиллерийского расчета все выглядит иначе.
Передо мной мужчины с потрескавшимися руками, в пыли, с въевшейся в глаза усталостью. Не из тех, кто ходит в зал. Здесь не столько важен пресс, сколько выносливость. Постоянная физическая работа заменяет спортзал: по несколько десятков килограммов на себе: снаряды, бетонные плиты, лопаты, укрытия. И все это – на мивине, кофе из пакетика и батончиках.
"Моряк" идет сразу к своим обсудить обстановку. Я же спускаюсь в блиндаж. Меня опережает мышь. Метнулась в темноту, счастливая от того, что среди поля нашла "съедобное эльдорадо". В этих стенах она такая же постоянная, как и глухой звук разрывов в поле. Как и эти ребята – молчаливые, изможденные, точные. Они не попадут на постеры. Но именно они держат небо над теми, кто в окопах впереди.
Я знакомлюсь с бойцом, позывной "Горобець". Он отвечает за техническое обслуживание пушки: готовит ее к стрельбе, проверяет состояние, руководит подготовкой к удару. Родом из Киева, но война забросила его под Покровск.
"Сначала, когда заходишь на позицию, кажется: капец как трудно. А потом привыкаешь. Морально легче, но физически... так и остается тяжело", – говорит мужчина, поправляя кепку.
FPV-дронов стало значительно больше. Четыре прилета подряд по позициям собратьев, звук доносился даже сюда. А сегодня утром прилетело и возле них.
"Раньше снаряды сразу раскладывали под пушку, чтобы ускорить выстрелы. Теперь прячем. Потому что те "птички" вездесущи. И бьют точнее, чем хотелось бы", – добавляет "Горобець".
Позиция хорошо спрятана. Маскировка настолько плотная, что технику сложно заметить издалека. Но главное здесь ритм, как вечная круговая работа:
– Заряд! Выход! Выстрел!
И так – снова. Без вопросов. Без "не устали ли вы, ребята".
В расчете преимущественно взрослые мужчины. У некоторых уже есть внуки. Только один выбивается из картины – 21-летний наводчик Максим. В артиллерию пришел из морской пехоты. Футболка из милитари-мерча, наверное, единственное, что выдает его в коллективе. Говорит немного. Здесь вообще мало разговоров. Но работается, говорит, "нормально". Война стирает разницу в возрасте, здесь все на равных.
"Моряк" хвалит парня. Радуется, что в дивизионе есть такие. Ему важно, чтобы ребята чувствовали связь с командиром, поэтому заезжает к ним, на праздники старается привезти волонтерские вкусности. Он понимает, что ребята устали, и на одной мотивации уже далеко не уедешь.
"Самая большая проблема – это нехватка людей и беспилотников. Если бы было хотя бы вдвое больше операторов дронов, то ни один оккупант не прошел бы. Мы бы их задавили. Потому что чем больше операторов, тем больше сбросов", – говорит "Моряк", когда мы уже отъезжали с позиций.
Он разочарован отношением гражданских к ТЦК, потому что сам видит, как пехотинцы, пилоты, да и сами командиры погрязли в круговых боевых выходах на позиции. Если год назад была необходимость в ротации для отдыха, то сегодня - банально не хватает людей. Сам "Моряк" видит мотивацию только в своей семье, из-за которой даже в 50-летнем возрасте продолжает нести службу.
Чтобы поддержать 32 Стальную бригаду, вы можете сделать донат на их сбор. Военные собирают средства на дроны, которые являются критически необходимыми в условиях боевых действий.
Ссылка на банк: https://send.monobank.ua/jar/4PPxZC4TAf
Номер карты банка: 5375 4112 2041 9175