Почему международное право не смогло сдержать российскую агрессию против Украины и что нужно делать, чтобы наказать кремлевский режим, – в колонке Анны Огренчук, управляющей партнерши LCF Law Group.
75 лет назад недавно созданная ООН одобрила Конвенцию о предотвращении преступления геноцида и наказании за него и Всеобщую декларацию прав человека. Это был настоящий прорыв в мире международного права, фундамент системы правовой безопасности, который на десятилетия определял не только степень ответственности, но и преследовал цель предотвратить совершение преступлений. И это был юридический ответ на преступления II Мировой войны.
Сегодня мир столкнулся с реальным кризисом международного права. Глобальная правовая система, инструменты безопасности и институты уже не действуют эффективно: полномасштабная агрессия России против Украины продолжается, а количество преступлений и жертв увеличивается каждый день.
Более того, вооруженные конфликты вспыхивают во всем мире и это также громкое напоминание о важности справедливости и ответственности, о необходимости реформирования ключевых организаций безопасности и осовременивания международных норм права. И от того, как мы сегодня справимся с глобальными вызовами, зависит перспектива мира для следующих поколений.
***
Юриспруденция перевернута с ног на голову. Пользуясь правом на защиту, Россия начинает полномасштабную вооруженную агрессию против Украины. К тому же обвиняет украинскую сторону в якобы геноциде против собственного народа. И действительно полномасштабное вторжение в понимании российского высшего военно-политического руководства – это защита от "геноцида" и предупреждение его. Вся страна цинично называет агрессивную войну "коллективной безопасностью и спецоперацией", а геноцид, который, собственно, сама и организовала и реализует – мерами демилитаризации и денацификации. По их логике это должно оправдать их действия и освободить от ответственности.
Это первый неспровоцированный акт агрессии такого масштаба и насилия в Европе за последние около 80 лет. И в этом есть одна из особенностей войны.
Уже почти два года идет полномасштабная война. И все это время мы все были свидетелями вопиющего нарушения международного права. Уже не существует ни одной статьи в Декларации прав человека, которую бы не нарушила РФ. Основополагающие принципы, закрепленные в статье 3 – право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность не только проигнорированы, но и жестко попраны. В международном гуманитарном и уголовном праве не осталось ни одного преступления, которое не совершила бы россия: от насильственных исчезновений, пыток и убийств до неизбирательных обстрелов гражданской инфраструктуры, использования мирного населения в качестве "живого" щита и депортации. По данным Офиса Генерального прокурора, зарегистрировано и расследуется более 119 тысяч военных преступлений, совершенных после 24 февраля.
Кроме того, во время этой полномасштабной войны начали появляться новые виды международных преступлений, которые еще никто никогда не расследовал и за которые, соответственно, преступники не были привлечены к ответственности. Я имею в виду экоцид, ограничение доступа к пище, воде, медикаментам, блокирование гуманитарных коридоров, неоказание медицинской помощи, что имело место, в частности, после подрыва Россией Каховской дамбы. И Украина, кстати, первая, кто расследует экологические преступления в контексте международного гуманитарного права. Или киберпреступления. И здесь примером может служить недавняя масштабная кибератака на "Киевстар".
Сейчас вся территория Украины – место преступления. Украина задействовала большинство доступных правовых механизмов, предусмотренных международным правом для преследования виновных. Военные преступления, преступления против человечности, совершенные в Россией, расследуются Международным уголовным судом (МКС), украинскими правоохранительными органами и в рамках международных совместных следственных групп. Кроме того, по меньшей мере, 18 стран Европы начали собственные расследования по принципу универсальной юрисдикции.
Поэтому эта война является и наиболее задокументированным международным вооруженным конфликтом, в том числе благодаря цифровым технологиям. И это тоже одна из ее особенностей.
В то же время полномасштабная агрессия России выявила многочисленные системные пробелы в структуре международного права. И Украина тестирует эти пробелы на своем печальном и ужасном опыте, чтобы убрать их. Несмотря на применение всех возможных правовых инструментов: предварительных решений Международного суда ООН, ЕСПЧ, признание России страной-агрессором на уровне ООН, ордеров на арест для Путина и детского омбудсмена России Львовой-Беловой от МКС, применения 12 санкционных пакетов, политической, дипломатической, финансовой изоляции России, арест активов – это не остановило РФ. Интенсивность боевых действий не утихает и, к сожалению, сегодня нет признаков прекращения вооруженного конфликта. Именно поэтому наш ответ на эту агрессию, в том числе юридического сообщества – восполнение пробелов.
Вот некоторые из проблем, с которыми мы сталкиваемся.
Во-первых, никакие ограничения и осуждения не изменили статус России в ООН. Страна-агрессор – ядерное государство и постоянный член Совета безопасности, что тоже является особенностью этой войны. Но до сих пор мы даже не в начале активной реформы "самой влиятельной" организации мира по обеспечению мира и безопасности. Даже тогда, когда генеральный секретарь сам стал свидетелем массированной ракетной атаки во время визита в Киев весной 2022 года. Тогда был разрушен многоэтажный жилой дом в центре столицы и погибла журналистка. Вместе с тем ООН и Совбез продолжают и дальше слушать представителя России, который постоянно лжет, манипулирует, занимается пропагандой, блокирует решение через свое право вето. Вспомните лишь, сколько раз собирался Совбез ООН по требованию России, чтобы обсудить якобы применение Украиной боевых комаров как биологического оружия. Вспомните, как без стыда России инициировала резолюцию о преодолении гуманитарного кризиса в Украине, несмотря на то, что именно она единственная и непосредственная причина этой катастрофы. Или как ООН отмечала день русского языка, когда юг Украины уже страдал от наводнения после подрыва Каховской дамбы.
Для Украины проблема реформирования ООН уже не тема для дискуссий, а необходимость. Мы уже не можем полагаться на защиту ООН, когда речь идет об агрессии. Тем более, мы не можем рассчитывать на ее прекращение с помощью механизмов безопасности ООН.
Пересмотра требует не только система глобальной безопасности, но и европейская. Но пока мы все будем работать над действительно глобальными изменениями, Россия точно не должна быть в Совбезе. Страна, которую Генассамблея ООН признала агрессором, однозначно не должна иметь права голоса в Совбезе. Это абсурдная и опасная практика. Вето в руках России – тупик для ООН. Генассамблея должна преодолевать вето и в прошлом году мы уже начинали этот разговор, но он сошел на нет. Это был бы адекватный и эффективный ответ на современные вызовы.
Уверена, что реформа должна касаться и организаций, работающих под эгидой ООН, как Международного Комитета Красного Креста, и подотчетные ООН или имеющие статус наблюдателя, как МАГАТЭ и ОБСЕ. Будем откровенны, беспомощность, отсутствие стратегического видения угроз и их преодоления, невыполнение мандата на фоне колоссального финансирования, в том числе и пожертвований, это не то, чего ожидаешь во времена величайших потрясений.
Время бумажных организаций прошло. Нам нужны современные, а главное – эффективные институты.
Во-вторых. Основным преступлением этой войны является преступление агрессии. Оно является первопричиной других международных преступлений. Пока не существует ни одного международного суда или трибунала, который мог бы судить высшее руководство России за агрессию. Создание специального трибунала устраняет этот пробел.
На протяжении этих двух лет мы видим динамику и эволюцию на этом непростом пути. Если раньше все разговоры о Трибунале начинались с "если он будет", то сегодня это уже "как он будет работать".
У нас есть коалиция из более чем 40 государств, поддерживающих эту инициативу. Мы должны сделать это. И решение должно быть эффективным, а не символическим, а сам институт – максимально международным. Иначе мы не преодолеем иммунитет, а это единственный способ остановить Путина.
Уже сейчас можно сказать, что МГП делится на этапы: до Нюрнберга и после. Основа международного права была заложена после II Мировой войны. И выполнила свою глобальную роль. Поэтому сегодня время для ренессанса международного права, оно точно не должно и не будет таким, как было до полномасштабной российской вооруженной агрессии против Украины.
Поэтому, в-третьих, нормы международного права должны быть осовременены и должны стать адекватным правовым ответом реалиям. Возвращаясь к преступлению агрессии, нужно убирать юрисдикционные пробелы по привлечению к ответственности за него. Преступление есть в Римском уставе, но ни один из компетентных судебных институций не имеет юрисдикции преследовать лиц, наиболее ответственных за него.
В международном праве должно появиться 5 преступлений – экоцид. Опыт Украины доказывает, что его необходимо рассматривать в рамках права войны, поскольку влияние вооруженных конфликтов на окружающую среду может привести к широкомасштабному, серьезному, долгосрочному и преимущественно необратимому ущербу. Не только в пределах территории, где идет война.
Возможно, стоит говорить и о внесении норм по принудительному исполнению ордера на арест от МКС во избежание дискуссий, манипуляций и двойного толкования, имевшего место в ЮАР, Армении, Венгрии. Эти страны ратифицировали Римский устав, а значит, обязаны выполнять предписание по аресту, а не иметь право выбора.
Кроме того, пока отсутствуют международные механизмы возвращения в Украину депортированных в РФ украинских детей. По данным Национального информационного бюро, количество депортированных или принудительно перемещенных детей превышает 19,5 тысячи. И уголовное преследование за депортацию украинских детей не означает автоматически, что дети вернутся домой. И вспоминая вновь ООН, именно она могла бы сыграть ведущую роль в возвращении украинских детей домой, используя все элементы коммуникаций и давления на российские власти. Но, как оказывается, в большинстве случаев депортация является либо проблемой для Украины, либо для самих депортированных.
Нет на сегодняшний день и четких инструментов возмещения ущерба, нанесенного РФ. Проблема выполнения решений международных органов относительно компенсаций со стороны агрессора заключается в том, что многие такие решения требуют согласия РФ на их выполнение, а у нас, конечно, такого согласия нет.
Почему это все так важно и почему Украина должна стать лидером глобальных изменений?
Мир без правосудия и ответственности – только ложный мир. Если зло не будет наказано и преступники мирового уровня смогут избежать наказания, а жертвы и свидетели преступлений не найдут справедливости, зверства вернутся с еще большей силой. Уже и так упущено много времени, когда не было должной реакции на оккупацию части территории Молдовы, Чечни, Грузии, адекватного правового ответа на преступления в Сирии, оккупацию Крыма и части Донецкой и Луганской областей.
Полномасштабная война – следствие этого молчания, и сегодня ее результат уже далеко за пределами Украины. Вооруженные конфликты вспыхивают по разным уголкам мира. Диктаторские режимы не исчезают сами собой. Украина – это тест: расправят ли они крылья или будут уничтожены. Чтобы преодолеть вызовы и выиграть эту войну, предотвратить другие, и наконец разорвать круг безнаказанности, нам нужна сильная правовая коалиция. Мировое единство. Сильные институты. Правильные, смелые и своевременные решения. Для грядущего мира без злости.