Владимир Головко: Украина должна задавать вопрос о полноценном восстановлении морского экспорта

Россия последовательно блокирует работу зернового коридора из Украины, затягивая проверки судов и угрожая выйти из соглашения. В то же время, именно отказ России от выполнения договоренностей с Турцией и ООН открывает перед Украиной возможности для перехода от зернового коридора к полноценному экспорту всего спектра производимой в Украине продукции, считает руководитель Центра политического анализа Владимир Головко. О возможных последствиях выхода России из зерновой сделки и возможных вариантах ее дальнейшего функционирования – в интервью РБК-Украина.

– Мы видим, что Россия пытается всячески мешать экспорту украинского зерна в рамках зернового соглашения. Как вы оцениваете работу зернового коридора? Является ли этот механизм до сих пор эффективным?

– Действительно, Россия целенаправленно саботирует зерновое соглашение, в течение недель блокируя использование одного из трех портов, предусмотренных Стамбульскими договоренностями – порта Южный. Россияне также долгое время не согласовывали проверку судов, навязывая собственный список вместо предложенного ООН, Турцией и Украиной. Очевидно, после этого состоялся звонок президента Турции Реджепа Эрдогана Владимиру Путину, и ситуация несколько улучшилась. Но все же объемы экспорта остаются далекими от тех возможностей, которые у Украины есть даже в условиях ограниченного функционирования портов. Сейчас вывозится лишь около четверти согласованного объема.

– Что Украина может сделать в этой ситуации? Есть ли у нас какие-либо механизмы влияния на Россию?

– Если отталкиваться от заявлений России, то зерновая инициатива в текущем виде будет действовать 60 дней, то есть до 18 июля. До этого Украина может действовать в рамках договоренностей с Турцией и ООН, используя дипломатические рычаги влияния, апеллировать к партнерам. То есть ситуация будет оставаться примерно такой же, какой мы ее видим сейчас.

– В то же время мы видели заявление Путина о том, что Россия хочет выйти из зернового соглашения. Во-первых, как вы оцениваете, возможно ли это действительно? А во-вторых, если это произойдет, какое влияние это повлияет на ситуацию?

– Низкие показатели, которые мы видим сейчас при исполнении зерновой сделки, свидетельствуют, что по большому счету это уже произошло. Россия вышла из этого соглашения где факто, но не где юре, она имитирует его исполнение. В то же время, Украина заключила зерновое соглашение не с Россией, а с Турцией и ООН. И в этой ситуации следует обратиться к предыдущему опыту, когда Россия уже приостанавливала участие в соглашении. Тогда, благодаря принципиальной позиции Турции – а ее военно-морские силы обеспечивают безопасность зернового коридора – экспорт украинского зерна продолжился. Такой же алгоритм может быть использован и дальше.

– То есть вы прогнозируете, что в середине июля Россия объявит о выходе из договоренностей?

– Да, заинтересованности России в пролонгации зерновой сделки пока не видно. Кремль и без этих договоренностей имеет возможность снабжать зерно своим так называемым "дружественным странам" из своих черноморских портов. Вопрос аммиакопровода "Тольяти – Одесса", возобновление работы которого было предметом переговоров, можно считать временно закрытым, поскольку в результате боевых действий был поврежден его участок на Харьковщине. На ее ремонт при условии безопасного доступа в эту местность может уйти до трех месяцев. То есть это требование России невозможно выполнить технически, не говоря уже о политических последствиях.

– Мы понимаем, что важной составляющей функционирования зернового коридора есть безопасность судоходства. Возможна ли она в условиях, когда Россия сознательно идет на эскалацию и выходит из соглашения?

– В случае отказа России от участия в зерновом соглашении Украина должна продолжать действовать в рамках договоренностей с Турцией и ООН – при условии, что они и с привлечением третьих стран примут на себя обеспечение безопасности судоходства. К тому же, Россия не раз утверждала, что не создает проблем для выхода гражданских судов из украинских портов. Так что следует использовать эти утверждения российской пропаганды в своих интересах.

В этой ситуации, кроме военной составляющей в виде сопровождения торговых судов, невозможно обойтись от международной дипломатии. Россия имеет так называемые "дружественные страны", например Китай или, скажем, ряд африканских государств. Украина может предложить им сотрудничество в рамках своей "формулы мира" для обеспечения глобальной продовольственной безопасности. К турецкой и ооновской составляющей Черноморской зерновой инициативы можно добавить международную мониторинговую группу, которая будет как третья сторона гарантировать, что на вход и выход из Украины идут гражданские суда без военной продукции. В этом случае любой удар России по этим судам будет актом международного пиратства и терроризма.

– Как вы видите новую схему работы?

– Мы говорим об исключении представителей России из процесса проверок судов, задействованных в экспорте украинского зерна. В рамках нового формата в общий координационный центр могут войти представители ООН, Турции и ряда стран, которые, скажем так, формально занимают нейтральную позицию. Это Китай, страны Африки и т.д. Это не исключительный список. Мы можем предложить участие в обновленном соглашении тем, кто сейчас проявляет чрезмерную активность в посредничестве по мирным переговорам, например, Бразилии. Таким образом, мы дадим им возможность обеспечить выполнение одной из позиций украинской формулы мира. Вдобавок к проверкам в Босфоре эта мониторинговая группа может иметь доступ к портам Большой Одессы, а также, например, в Николаеве.

– Что может обеспечить жизнеспособность предлагаемого механизма?

– Формально Россия говорит, что она не угрожает гражданским судам. Украина как цивилизованная страна не атаковала гражданские суда, идущие под российским флагом. И опять же, представители третьих стран, занимающих формальный нейтралитет, должны засвидетельствовать, что гражданские суда, идущие в украинские порты из Босфора, не имеют ни одного военного компонента.

Задача нашей дипломатии – добиться согласия всех участников процесса, чтобы в случае любой атаки со стороны россиян ее считали актом международного пиратства и, соответственно, это было поводом для дополнительных санкций вплоть до перекрытия Босфора для навигации российских гражданских судов. Наша дипломатия уже многого достигла, поэтому, думаю, это посильная задача: добиться согласия на поставку Украине F-16, очевидно, было более сложным вызовом.

- Можем ли мы ожидать какой-то агрессивной реакции со стороны России или же она согласится на посредничество Китая, стран Африки или других сторон?

– Это все предмет переговоров. Например, из информации, которая появлялась в публичном поле, у нас есть понимание, что Китай донес до России недопустимость использования ядерного оружия в войне с Украиной. Далее – мы слышали о боевых действиях на территории Белгородской и Брянской областей РФ. Если пользоваться текстами стратегических документов России, то ее территория уже атакована и имеет формальный повод для применения ядерного оружия. Но это не происходит, потому что международное сообщество, включая такие страны как Индия и Китай, донесли Путину, что этого делать нельзя. Этот опыт можно учитывать и в вопросах, касающихся переговоров по функционированию гражданского экспортного коридора из Украины в мир. Надо использовать все имеющиеся возможности, и пусть Си Цзиньпин и Нарендра Моди объясняют Путину, почему нельзя атаковать гражданские суда. Думаю, аргументы у них найдутся.

При необходимости мы можем ставить вопрос не только о формировании мониторинговых групп для осмотра судов, но и о формировании международной коалиции военных кораблей, которые будут сопровождать караваны гражданских судов. То есть, кроме Турции, туда могут войти военные корабли третьих стран – Китая, Египта и т.д.

– Давайте поговорим о трансформации зернового соглашения. На самом деле, проблемы с экспортом есть не только в сельском хозяйстве. Любая другая продукция, кроме зерновых, вообще не выходит из портов. Были попытки расширить действующие договоренности за счет металлургической продукции, но этого еще не произошло. Появились ли сейчас возможности, которые помогут разблокировать морские пути для других товаров из Украины?

– Украина на всех раундах переговорах ставила вопрос о расширении зернового соглашения за счет другой продукции, в том числе металлургической. Россия это последовательно блокировала. Если мы рассматриваем ситуацию, в которой Россия отказывается от соглашения с Турцией и ООН, то выходит, что у Украины больше не будет никаких обязательств и товарных ограничений на экспорт.

Если вместо нынешней заработает модель, о которой мы говорили ранее, то есть все шансы, чтобы зерновое соглашение трансформировалось прямо в экспортное соглашение. Давайте вспомним, что до широкомасштабного российского вторжения одним из основных потребителей украинской железной руды был Китай. Если мы привлекаем Китай к этой инициативе, то уже можем ставить вопрос о возобновлении поставок железной руды в Китай. На Ближнем Востоке в Северной Африке есть страны, которые можно назвать дружественными к России. В то же время, они были потребителями стальной продукции из Украины. То есть сейчас стоит вопрос, как структурировать новое соглашение. Она не должна носить только сельскохозяйственный характер. Это должно быть полноценное возобновление украинского экспорта.

– Мы видели как риски безопасности негативно влияли на экспорт украинской продукции накануне полномасштабного вторжения. Какие инструменты, кроме дипломатических, нужно использовать Украине, чтобы обеспечить реальное функционирование этого коридора?

– Поскольку мы говорим о пока достаточно абстрактных вещах, трудно предлагать что-то конкретное. Вместе с тем, понятно, что Украина должна частично взять на себя вопрос страхования судов. Можно упомянуть ситуацию, когда накануне российского вторжения западные страховые и перестраховочные компании ограничивали возможность воздушных судов работать в Украине. Тогда украинское правительство приняло решение, которое очень быстро поддержала Верховная Рада о создании фонда для страхования этих самолетов. В сегодняшней ситуации следует задать вопрос о формировании международного страхового фонда – с привлечением финансовых учреждений третьих стран, в частности Китая, Индии, возможно ЮАР. Это также придаст этим странам аргументы в пользу необходимости обеспечения безопасности гражданских судов, которые будут выходить из украинских портов.

У нас продолжают работать порты на Дунае. Они не являются частью зерновой сделки. Вместе с тем там происходит рост объемов перевалки грузов. То есть часть экспортного коридора, о необходимости расширения которого мы говорим, сегодня уже функционирует, поскольку из портов Дуная украинская продукция идет по Черному морю. То есть с точки зрения безопасности вопрос только в том, что некоторые украинские порты более доступны для российского оружия. После подрыва Каховской ГЭС, мы видим, что российские позиции удалились и от портов в Херсоне и Очакове.

– Какие дополнительные аргументы Украина может иметь для привлечения третьих стран?

– В частности, их можно мотивировать перспективами участия в процессах послевоенного восстановления. Мы понимаем, что по разным подсчетам на это понадобятся сотни миллиардов долларов. И хотя, безусловно, главным актером в восстановлении Украины должен стать украинский бизнес и промышленность, мы понимаем, что для других стран тоже есть определенное место.

Поэтому те страны, которые будут вовлечены и будут обеспечивать безопасность транспортного коридора сейчас, может быть предоставлен определенный приоритетный доступ к процессам восстановления или вхождению в альянсы с украинскими компаниями. Те страны, которые занимают нейтралитет с пророссийским привкусом и не захотят приобщиться к установлению и обеспечению безопасности экспортного коридора, должны осознать, что возможности зарабатывать деньги на восстановлении Украины у них не будет.