О событиях 11-летней давности, причинах, по которым оккупация Крыма стала возможной, о бездействии украинский военнослужащих на полуострове и пути возвращения Крыма – в интервью РБК-Украина рассказал глава Меджлиса крымскотатарского народа, народный депутат Ахтем Чийгоз.
Содержание:
11 лет назад состоялся так называемый "референдум о статусе Крыма", после которого Россия оккупировала полуостров. Ахтем Чийгоз – заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа и политический пленник Кремля. Он активно пытался помешать планам Путина по оккупации Крыма, из-за чего три года провел в СИЗО.
В интервью РБК-Украина Чийгоз вспомнил, как разворачивались события на полуострове в феврале-марте 2014-го года и когда и почему там появились "зеленые человечки", рассказал, как россияне склоняли его к сотрудничеству, и поразмышлял о будущем Крыма и пути его возвращения в Украину.
Полное интервью смотрите на YouTube-канале РБК-Украина, ниже в тексте – главное из разговора.
11 лет назад Ахтем Чийгоз был председателем Бахчисарайского регионального меджлиса. Вспоминает, зимой 2013-2014 годов ситуация в Крыму становилась все более напряженной. Особенно она обострилась после бегства из Киева тогдашнего президента Виктора Януковича.
26 февраля Верховная Рада АР Крым собралась на внеочередное заседание, на котором должны были принять обращение крымских депутатов к российским властям. Чтобы помешать этому, Меджлис крымскотатарского народа созвал жителей полуострова под стены крымского парламента в Симферополе на митинг против сепаратизма.
К середине дня 26 февраля под Верховной Радой Крыма насчитывалось от 10 до 20 тысяч проукраински настроенных жителей полуострова и от 2 до 4 тысяч представителей пророссийских сил, которых возглавлял Сергей Аксенов. В результате проукраински настроенные митингующие вошли в здание Верховной Рады и сорвали голосование.
"Мы выполнили свой гражданский долг. Мы вычистили, зашли внутрь и не дали сепаратистам принимать такие решения. Мы надеялись, что дальше – дело государства. Гражданское общество с черенками от лопат стать на борьбу с регулярной армией России не могло", – говорит Ахтем Чийгоз.
Именно после неудачного голосования 26 февраля в Крыму появились "зеленые человечки". А украинские военные даже не пытались им помешать, вспоминает он. "План А" не сработал. Плавного политического желания от крымского народа не прозвучало.
"И поэтому зашли ГУРовцы и стали активно захватывать не только админздания, но и аэродромы, и переправы. И такой момент я хочу напомнить. А где были все пограничники на Керченской переправе? Таможенники? А почему расположенная в Феодосии часть морской пехоты, имея оружие, не вышла и не остановила колонну варваров, которая называлась российской армией? Какой приказ (они ждали – ред.)? Защищать родину, когда зашел враг? Какой приказ? Что за бред такой – "приказа не было"? Полный бред", – отмечает собеседник.
Тогда в Крыму было около 20 тысяч украинских военных. Проукраински настроенные жители Крыма всячески поддерживали их, носили в заблокированные части еду, сигареты. А потом узнали, что большинство из них на тот момент уже перешли на сторону врага. В тот момент стало понятно, что Украина потеряла Крым.
"Мы тоже на эмоциях возмущались, почему новая киевская власть не предпринимает каких-то решительных действий. Но когда перебрасываешь ситуацию, которая была в Крыму, на материковую Украину, то сразу мы чувствовали, что и в Херсоне, и в Одессе, и в Днепре, и в Донецкой, и в Луганской областях – такая же ситуация была с правоохранительными органами", – говорит он.
По его словам, армия, которая была в Крыму на то время, это была фактически не армия, а части, которые были намерены защищать свою родину. Их было не так много, и они встали на то направление, которое было тогда самое важное – Донбасс: Донецкая, Луганская области.
"Нельзя в иллюзиях быть, – говорит Чийгоз, – Не было этих процессов, которые могли бы в то время удержать Украину от такого зверского нашествия, как Россия, которая все 20 лет так называемой независимости присутствовала в Украине, не только в Крыму. И физически, и политически, и финансово. Это иллюзия, что оно само каким-то образом бы решилось".
День "референдума" Ахтем Чийгоз помнит до сих пор.
"Такие условия были, что называть это референдумом вообще невозможно. Потому что уже везде были эти "зеленые человечки", самооборона, которая вела себя очень нагло, уже исчезали люди у нас. Это была имитация политическая, политическое намерение оккупанта России сыграть в игру, что наконец-то Крым вернулся в какую-то там гавань. И "Владимир Великий – собиратель русских земель". И чтобы под эту концепцию подвести, что это не захват, а волеизъявление, (провели референдум – ред.)", – говорит он.
Крымские татары сразу приняли решение, что не будут участвовать в этом "цирке", в этой постановке. Для них не было никаких проблем понимать ситуацию, для чего это делается и какие будут последствия.
"И мы как народ, как представительский орган Меджлис крымскотатарского народа взяли на себя ответственность и сказали, что мы будем бойкотировать. И не просто бойкотировать. Несмотря на обстоятельства, что была масса ФСБ-шников, уже приезжали чеченцы, я сам встречался с представителями Кадырова, и мы не просто не вышли на референдум, мы активно демонстрировали, что это фарс. И последствия этого фарса будут очень-очень ужасными вообще для всех, кто так или иначе себя чувствовал частью украинского народа", – говорит он.
Сам Ахтем Чийгоз тогда возглавлял Бахчисарайский региональный меджлис и был также заместителем председателя Меджлиса крымскотатарского народа.
"Куча журналистов была из Японии, из Европы, российские были, но ко мне они не подходили. Я с ними ездил по всем так называемым участкам и демонстрировал им: например, 12 часов дня – это время наибольшей активности на общих украинских выборах. А здесь нет людей. И демонстрировал, что смотрите, уже урны полные. То есть, никакого там волеизъявления или активного участия народа нет", – говорит он.
Чийгоз вспоминает: сначала так называемый референдум в Крыму назначили на май, потом его перенесли на апрель, а потом – вообще на 16 марта. В Кремле так спешили с голосованием, потому что знали, что время играет против них.
"Референдум" надо было провести до того момента, как новая власть "освоится" в Киеве и наладит связь с регионами. Ведь и сами крымчане были не в восторге от "русского мира", когда увидели его вблизи.
"Все были напуганы. Они по телеку видели "великую Россию", а русскоязычное население, когда увидело, что такое русский сапог, очень испугалось. И дальше этот страх доминировал, потому что автоматы раздавались на каждом перекрестке. Собирался весь сброд, который называл себя "казачество", алкашня и все эти ветераны Афгана. Люди уже исчезали, девушек уже насиловали, вели себя по-бандитски все эти самооборонцы", – вспоминает Чийгоз.
По его словам, тогда в Крыму исчезало основное право – право на безопасную жизнь. Чийгоз уверен: никаких процентов не было ни на референдуме, ни после, когда уже шли выборы в так называемый "госсовет". И вообще в РФ нет понятия выборов, не с чем сравнивать ситуацию. Поэтому в таких условиях, считает он, нет смысла это анализировать.
"При таких условиях у них не бывает сознательного волеизъявления", – отмечает Чийгоз.
Ползучая оккупация Крыма началась не зимой 2014 года, а сразу после провозглашения независимости Украины. Кремль не жалел денег, чтобы в головах жителей полуострова царила мысль, что они и русские – "один народ".
В Крыму действовало огромное количество российских организаций, работали филиалы российских вузов, крымских детей постоянно возили в Москву и Санкт-Петербург.
"Для нас, для крымских татар, это ощущение периода независимости до 2014 года носило условный характер. Мы находились в государстве, которое еще само не осознавало своей самостоятельности. Потому что на протяжении всего периода функционирования власти в Киеве до 2014 года Россия влияла (на все процессы – ред.). И считалось нормальным сотрудничать с Россией. В Крыму мы практически были наедине с ними", – говорит он.
Крымские татары видели, что на территории Крыма начал формироваться анклав коммунистической, сталинистской идеологии. Они четко понимали, что это угроза. Постоянно обращались к центральной власти в Киеве.
"Вы поднимите архивы: минимум 3-4 раза в год Меджлис крымскотатарского народа обращался к президенту, в Верховную Раду, в СБУ Украины, что в Крыму действуют активно пророссийские силы, которые принимают участие в формировании "власти Крыма". Все они имели очень тесные экономические, личные отношения с Москвой, с Кубанью, которая рядом", – обращает внимание Чийгоз.
Тогда в шутку даже говорили, что самые большие украинцы в Крыму – это крымские татары. Ведь остальное население полуострова много лет жило, оглядываясь на Москву, а не на Киев.
"Представители так называемой элиты Крыма всегда имели идеологию подавлять крымскотатарский народ и выставлять его угрозой. Мы, борясь за свои права, национальные права, реализовывали их в рамках украинского государства. И поэтому я всегда говорил, наша борьба помогает Украине, а в некоторых процессах – инициирует процессы для всей Украины", – говорит собеседник.
Например, крымские татары обращались к европейским институтам, чтобы международное право работало на территории Крыма. Однако отдельно в Крыму оно работать не может. Поэтому они также обращались и ко всем послам Евросоюза в Киеве и к власти, проводили вместе конференции, чтобы чувствовалась связь с Украиной.
Также крымские татары делали в Крыму первые шаги по созданию украинских общественных объединений. Например, Украинский дом в Бахчисарайском районе, где работал сам Чийгоз и его жена, и где работали те украинцы, которые сами не могли использовать свой потенциал.
"В Крыму проживало 600 тысяч украинцев этнических, но они были русскоязычные и ментально тоже (русифицированы – ред.). Поэтому мы пытались задействовать украинские общественные организации, чтобы это была совместная борьба. Мы всегда говорили, нас 300 тысяч, украинцев 600 тысяч, и это 900 тысяч, практически миллион, который может противодействовать этому русскому миру. К сожалению, это не работало. И в этом вопросе я подчеркиваю, всегда Украины было мало в Крыму, и в том числе физически", – добавляет Чийгоз.
Сразу после "референдума" в Крым переселили очень много россиян. Только за первые полгода на полуостров заехало примерно полмиллиона чужаков.
"В самой России есть такой фактор – не закон, не право, а "революционная целесообразность". Как во времена раннего Сталина. С появлением России мы почувствовали, что все решения исходят с точки зрения "революционной целесообразности". Решения принимались в узком кругу, это 5-6 человек: Аксенов, Константинов, Поклонская, Шеремет, Белавенцев. И они определяли, кто будет жить, кто нет, кто будет в тюрьме, кто в колонии, как обращаться с крымскими татарами, как обращаться с украинской церковью", – вспоминает Чийгоз.
Все, к чему мы привыкли: какие-то правовые нормы, какие-то государственные институты, которые защищают Конституцию, право – это все исчезло сразу после оккупации. И это почувствовали не только крымские татары.
"Мы всегда знали это, но почувствовали те, кто думал, что по телеку видели Россию, какая она великая, а потом поняли, что ее величие в дерьме, которое называется террор, – говорит Ахтем, – Террор сегодня есть на всех территориях России, в том числе в Крыму и на тех оккупированных территориях, которые сейчас появились, к сожалению. Все иллюзии и у херсонцев, и у мелитопольцев, и у мариупольцев исчезли. "Величие" России в том, что она не признает человека человеком. Для власти в России, для царской бандитской группы, люди – это инструмент, быдло".
Чийгоз вспоминает: сначала россияне пытались подкупить крымских татар, перетянуть на свою сторону. А когда это не удалось, кто-то просто исчез, других стали арестовывать.
"В первые времена мы четко чувствовали, что нам (крымским татарам – ред.) готовят принудительную депортацию, принудительный выезд из Крыма. Это остановила поддержка Турции, лично самого Эрдогана", – вспоминает он.
Ахтем рассказывает: современные российские и еще советские политические заключенные часто сравнивают свой опыт пребывания в тюрьмах. И сейчас отношение к "врагам народа" значительно хуже, чем было в 60-80 годах 20 века. Сегодняшнюю российскую репрессивную машину можно сравнить со сталинской образца 30-х годов. Те, кто попадает в тюрьмы, говорит: там стало иначе.
Ахтема Чийгоза арестовали 29 января 2015 года по так называемому "делу 26 февраля", то есть за участие в проукраинских митингах в Крыму.
"Сначала было такое жесткое давление. Потом снова пытались договориться. Потом опять изоляция. Почему? Потому что я ничего не подписывал – время от времени они приносили какие-то предложения, чтобы я вышел. Но меня удивила последняя наша встреча с администрацией президента (Путина – ред.), когда у меня уже через две недели должен был быть приговор", – отмечает Ахтем.
Суды продолжались уже три года. А Чийгоз был активен очень в тюрьме и на судах, был символом борьбы крымских татар во времена оккупации. Как-то к нему приехали и предложили сотрудничество.
"Я был удивлен, – вспоминает он, – Я говорил: "Слушайте завтра у меня срок, вы мне 10 лет влепите". А он говорит: "Считайте, что начнем с чистого листа". Вот тебе и все российское правосудие. То есть ты три года в тюрьме, столько судов прошло, а это не важно. Они сказали, что им нужен "свой Кадыров" в Крыму. "Вас народ уважает, вы нам нужны." Я говорю: "Меня действительно уважают в народе. Но только я скажу "да", через 15 минут будут проклинать и меня, и моих детей, и моих внуков". Вот такие вещи они не понимают. Это другой мир, другое измерение".
Российский суд приговорил Ахтема Чийгоза к 8 годам колонии строгого режима. Однако через несколько месяцев его выдали Турции и освободили от отбывания наказания.
"Как вышел из тюрьмы, я же не остался в Турции, имея возможности и условия. Я вернулся в Киев, потому что у меня путь домой из Киева. Я это в лицо Эрдогану сказал, когда он мне предлагал остаться там. Вот сколько лет прошло, первый раз об этом говорю", – рассказывает Чийгоз.
Сейчас семья Ахтема Чийгоза продолжает жить в Крыму. Встречаются пару раз в год на территории "нейтральных" стран.
"Мои дети и внуки живут только надеждой на то, что это завершится все же, и они будут иметь будущее. Понимаете? Все там на это работает. Все мы живем и здесь, и там надеждой. И эта надежда дает уверенность, что мы боремся, продолжаем борьбу. Еще раз подчеркиваю – и в сердце, и в словах, и в мыслях – с Украиной", – добавляет Чийгоз.
Сам Крым даже за время полномасштабного вторжения очень изменился.
"Нет курортов уже, и военной базы нет. Есть транзитная территория. Крым изменил свою концепцию. Это транзитная территория военных, оружия, "мяса", ну имеется в виду человеческое мясо, на материковую часть", – описывает он нынешнюю ситуацию на полуострове.
До сих пор большинство крымских татар считают себя украинцами. Сопротивление оккупации и физически, и особенно политически, легло на крымскотатарский народ большим бременем. И крымские татары этим гордятся.
Соотечественники Ахтема Чийгоза считают, что это естественно.
"Мы сами сделали такой выбор, когда сказали, что Крым – Украина. А за это надо отвечать и жить так. Наш народ сейчас за это отвечает и живет этим. И когда я слышу, что с Крымом тяжелая ситуация и, видимо, его надо за скобки вынести в переговорах, не только у меня все встает на агрессивное поведение. Это неуважение к крымским татарам. И когда оно звучит из уст представителей власти Украины, это вообще не можем мы воспринять. Мы 11 лет (в оккупации – ред.), мы не можем слышать, что может это быть еще 10-12 лет или больше, 15. Это оскорбление для нас. Нельзя полумиллионным народом спекулировать и манипулировать", – уверяет он.
Чийгоз убежден: когда дойдет дело до освобождения полуострова, крымские татары не будут наблюдать за этими событиями с дивана.
"Украина уже не такая, как в 2014 году. Украинцы многое прошли. И у нас есть силы, возможности для того, чтобы отстоять свои интересы перед кем угодно. Главное, кто представляет эти интересы от имени украинского народа. Когда мы справились со многими нарративами этого шизофреника Путина, я не думаю, что Трамп или кто-либо другой будет для нас проблемой. Еще раз подчеркиваю: самое важное то, кто будет наши интересы представлять на международных переговорах", – подчеркивает собеседник.