Руководитель Патронатной службы "Азова" Елена Толкачева: Мы хотим изменить подход к реабилитации

Почему реабилитация военных в Украине доступна не всем, пройти ВЛК крайне сложно, а военное кладбище в Быковне невозможно? Об этом в интервью РБК-Украина рассказала руководитель Патронатной службы "Азова" Елена Толкачева.

Патронатная служба "Азова" опекается ранеными и погибшими бойцами 12 бригады специального назначения "Азов" НГУ и Третьей отдельной штурмовой бригады ВСУ. Организация занимается реабилитацией воинов и поддержкой семей защитников.

Число раненых из-за войны в Украине с каждым днем растет. Бойцам необходима качественная реабилитация. Однако в нашем государстве не хватает специалистов и лечебных центров, которые могли бы помочь защитникам в восстановлении. Часто военным с инвалидностью приходится стоять в живых очередях, а качественная реабилитация стоит дорого.

Руководитель Патронатной службы "Азова" Елена Толкачева рассказала в интервью РБК-Украина о реабилитации раненых бойцов, трудностях с прохождением военно-врачебной комиссии, обмене тел военных и сложностях со строительством Национального военного кладбища.

Полную версию разговора смотрите на Youtube-канале РБК-Украина, ниже – отдельные фрагменты

ВИДЕО:

С началом полномасштабного вторжения объем работы возрос колоссально

С 24 февраля 2022 года работы у нас стало в разы больше. Я не буду преувеличивать, если скажу, что в сотни раз. Что касается именно реабилитации и лечения, то в Украине наблюдается нехватка реабилитационных центров, нехватка специалистов – как в государственном секторе, так и в частном.

Доступность реабилитации для военных в Украине

Кто первым нашел деньги, тот и лечится в реабилитационных центрах. Конечно, так не должно быть. Мы сейчас прилагаем максимум усилий для создания конкурентоспособной среды среди реабилитационных центров – частных и государственных. И вовлечь в это государство в полном объеме. Чтобы каждый боец имел возможность качественной реабилитации.

Мы сейчас сотрудничаем с Национальной службой здоровья Украины. Будем встречаться с министром здравоохранения, чтобы стимулировать государство к созданию таких центров. Качественная реабилитация пока стоит дорого. И в основном она предоставляется частными клиниками. У нас почти нет государственных реабилитационных центров. А в те, что есть – очень большая очередь.

Реабилитация вернувшихся из плена военных

Медицинский персонал, оказывающий помощь, должен научить общаться с вернувшимся из плена. К сожалению, есть специфические травмы, связанные с пыткой. И чем больше врач осведомлен, какая пытка может использоваться, тем проще ему будет оказать медицинскую помощь.

Потому что не всегда возвращающийся из плена сразу может рассказать, что с ним происходило. И здесь нужна серьезная квалификация врача.

Фото: Елена Толкачева: В Украине мало государственных реабилитационных центров. А у тех, что есть – большие очереди (Виталий Носач/РБК-Украина)

"Иногда можно сильно "тригнуть" человека, вернувшегося из плена, каким-то совсем невинным вопросом"

Врачи должны быть готовы к тому, что они увидят и должны быть готовы к тому, что им нужно искать, какие задавать вопросы, а какие – нет. Потому что иногда можно очень сильно "тригнуть" человека, вернувшегося из плена, каким-то совсем невинным вопросом.

Трудности с прохождением ВЛК

В Украине уже есть электронные очереди, немного упрощающие прохождение ВЛК. Но все равно подготовить огромное количество специалистов, которые будут работать в военно-врачебных комиссиях, сразу невозможно. Связано это в первую очередь с тем, что специалистов катастрофически не хватает. На количество раненых вся система не рассчитана.

"Инвалиду приходится стоять в очередях и ждать справки"

Это действительно сложно. Человек с нвалидностью должен стоять и ждать каких-либо справок. Это все можно было бы делать по-другому: проводить военную врачебную комиссию врачами, которые лечат непосредственно в больнице, пока парень лежит. Чтобы не ходить в другую структуру, которая будет еще раз проверять эти медицинские показания и выписывать документы.

О возвращении тел погибших защитников

Есть люди, которые хотят посмотреть и убедиться (что это их родные – ред.). Даже после того как совпадает ДНК, они часто не верят. Мы рекомендуем не ходить на очное опознание, потому что описать это невозможно. Но есть те, кто все идет на опознание: они просят и добиваются, и им дают возможность увидеть. Иногда просто совсем не на что смотреть, и мы объясняем: не надо, чтобы в памяти ваш ребенок, ваш муж последний раз запомнился именно так. Это ужасная картина.

Фото: Медицинские специалисты должны уметь общаться с вернувшимися из плена (Виталий Носач/РБК-Украина)

Иногда есть мысли: а что бы я делала, если бы мой ребенок погиб?

Человек ко всему более или менее привыкает. Если бы я и девушки, занимающиеся захоронениями, общение мс родственниками, не привыкли, то просто не смогли бы этим заниматься. Во время похорон иногда "прорывает"…я очень сильно плачу, и девушки тоже.

Общаться с родителями эмоционально очень сложно. Это забирает большую часть энергии и сил, ведь мы испытываем те эмоции вместе с ними. Когда каждый день видишь отчет, видишь годы рождения, особенно 2000-х – для меня это дети. Моя дочь 2001 года рождения. Иногда есть мысли: а что бы я делала, если бы мой ребенок погиб? Эти мысли постоянно меня преследуют.

Трудности со строительством военного кладбища в Быковне

Основная проблема со строительством кладбища заключалась в том, что Министерство ветеранов небрежно отнеслись к своей обязанности: разработать действенный проект и согласовать его со всеми институтами, которые могут влиять на ход строительства и ход проектирования. И в целом на согласование самого земельного участка. Они разработали и предоставили в Верховную Раду законопроект о создании Национального военного кладбища наспех.

Когда об этом стало известно, в Украинском институте национальной памяти высказались против создания там военного кладбища. Там похоронены останки жертв сталинских репрессий. И даже если делать полное исследование, раскопки, все эти остатки найти и похоронить, может пройти 5 или более лет. Во-вторых, это не совсем адекватно – смешивать исторические события на одном месте.

Фото: Многие военные, которые проходят реабилитацию, рвутся обратно в строй – Елена Толкачева (Виталий Носач/РБК-Украина)

Нашли земельный участок вдали от Киева (в Гатном – ред.), где можно сделать действительно хороший комплекс, но там нет инфраструктуры. в первую очередь транспортной. С какого-то места в Киеве это кладбище не увидеть. Кладбище должно быть на видном месте. Я не уверена, что военное кладбище будет построено именно в Гатном. Не уверена, что там не найдется еще какая-нибудь археологическая находка или экологическая проблема из-за строительства. Поэтому мы ждем и ищем возможность найти еще другой участок.

Про боевой дух военных, проходящих реабилитацию

Многие военные, проходящие реабилитацию, рвутся обратно в строй. Каким бы ни было тяжелым ранение, они сразу начинают думать, где могли бы себя реализовать в армии после окончания лечения. И мы всегда готовы помочь. Общаемся с командирами, чтобы найти подходящее подразделение для бойца. К примеру, есть боец-ампутант: все понимают, что он уже не сможет вернуться в штурмовое подразделение. Мы сразу начинаем искать места в подразделениях, занимающихся дронами, БПЛА.

"80% возвращаются назад в строй"

У нас есть ребята, которые уже по 5 раз были ранены. Приезжали к нам на лечение и реабилитацию, ехали, потом уже звонили своему медицинскому куратору говорили: "Ну что принимай меня, я снова ранен!". И так по пять раз. Боевой дух не сломить. По нашим данным, 80% возвращаются обратно в строй.

"Патронатная служба Азова будет работать до последнего ветерана"

Мы планируем после победы работать и помогать ветеранам. У нас есть такой опыт с 2014 года: мы занимались ветеранами и делали большую часть работы, потому что ветеранов было больше, чем раненых. Не было такого масштаба. У нас есть опыт и мы знаем, что нужно ветерану, как ему помочь. Поэтому будем работать и после победы как ветеранская организация.